— Ничего, нормально, — похвалил осоловевший от шашлыка Ваня, перед которым уже маячили радужные перспективы. — Очень даже ничего… Только я ведь это… Икх! Я же не раненый. А там могут врачи по дороге попасться, начнут повязки смотреть — мало ли…

Зря он это сказал. Ой, зря! Пьяный воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку — помните, наверное. А тут — жирный запах шашлыка сыграл. Такую же дрянную шутку, не лезущую ни в какие ворота.

— Маладэц, саабражаиш! — похвалил Беслан и, недолго думая, достал из плечевой кобуры пистолет с глушителем. И тремя меткими выстрелами перевел солдата в категорию «трехсотый»: прострелил мякоть обоих бедер и бицепс на правой руке. Для достоверности. Раненый так раненый.

Пока Ваня, пораженный столь внезапным поворотом событий, заходился в трясучей болевой истоме, благодетель пояснил: вас повезет надежный человек, под тобой припрячут оружие. Если вякнешь где лишнее — моментом рассчитают. И потом помни — мы знаем, где твоя семья. Если что, достанем за считанные часы.

После этого Руслан со своим страшным гостем направились к одному из домиков, чтобы продолжить застолье, наказав охраннику заняться раненым. Страж тут же запер люк в большом зиндане и ушел за бинтами и промедолом.

На какие-то полминуты носилки со скулившим Ваней остались рядом с одиночным зинданом, где сидел давеча привезенный гражданский пленный — тот самый мальчишка, из-за которого отрезали голову десантнику. И надо отдать должное предприимчивости одиночного пленника — мальчишка сумел воспользоваться этой минутой. Нашептал через решетку, чтобы Ваня позвонил его матери, коль скоро удастся остаться в живых и благополучно добраться до цивилизованных мест. Затем для пущей надежности несколько раз подряд произнес номер телефона. И хотя в тот момент раненому Ване было совсем не до чужих проблем, номерок, как ни странно, запомнился крепко…

А дальше дело техники. Пока Сыч прохлаждался в ЗОНЕ, супруга его добросердечная увязалась в райцентр с Чубами — те поехали по делам и заодно чичика в дом малютки отвозить — и, между прочим, звякнула в Москву.

Вот, собственно, и все. Результат налицо…

… — И что же такого вам моя супруга сказала? Что я с утра до вечера ошиваюсь в ЗОНЕ и занимаюсь исключительно тем, что освобождаю заложников?

Ирина пожала плечами и беспомощно оглянулась на дверь. Беседа происходила тет-а-тет, в детской, Антоновы домочадцы и спутники путешественницы остались в горнице.

— Она сказала… она сказала, что вы именно тот человек, который может мне помочь… Нет-нет! Не торопитесь! Не спешите говорить «нет». Я вас очень прошу, подумайте, прежде чем ответить…

Антон — отнюдь не дурак насчет «пережать» взглядом соперника в критической ситуации, сейчас недолго смог выдержать фанатично горящий взгляд собеседницы. Опустил глаза, сцепил руки перед грудью и принялся сосредоточенно изучать затянутые в чулки изящные лодыжки гостьи, негармонично погруженные в даденные Татьяной домашние чувяки грубой вязки.

Хороша… Куда там нашим сельским клушкам — при всей их округлости, мягкости и румяности! Этакая цаца неописуемая — именно из-за таких мужики и совершают несусветные глупости. Уж как Антон любит свою коханую, и то, будь его воля, запер бы дверь на щеколду, завалил гостью на кровать да вдул бы так, что позвоночник в трусики высыпался бы. Ух-х-х! Хороша… И вовсе не недельное воздержание тому виной. Помимо идеальных внешних данных, столь редко сочетаемых природой-матерью в отдельно взятой особи, Ирина обладала тем самым, до сих пор никем толком не сформулированным «животным магнетизмом», который заставляет даже самых здравомыслящих мужчин терять голову. И ведь ничего не предпринимает специально, чтобы понравиться! Женщина вся в своем горе, отрешенность во взоре, чернь под глазами залегла — вся ее сущность сейчас направлена лишь на одно: спасти сына. И тем не менее обольстительна до неприличия…

Однако в сторону личностные предпочтения. Если взять дамочку не как сверхпривлекательную особу противоположного пола, а как явление в целом, следует в первую очередь отметить, что явление это… крайне негативное и смертельно опасное для определенного круга лиц.

«…Мне ваша супруга сказала…» Сказала, что Антон именно тот человек, который может помочь. Вот спасибо, хорошо! Сболтнула от чистого сердца, из лучших побуждений, поддавшись душевному порыву… и не подозревая, что, может быть, обрекает на гибель не только супруга своего со товарищи, но и самое себя с детьми своими. Достаточно продолжительное функционирование в качестве санитара ЗОНЫ сформулировало в мировоззрении Антона основной постулат выживания: команда существует до тех пор, пока ее месторасположение никому не известно. Вероломная «зачистка» в Староду-бовске, следствием которой стало рабство Антона, потеря двух членов команды и утрата Лося, волею обстоятельств ставшего предателем, — наглядное тому практическое подтверждение. Думаете, полковник Шведов впал в старческий маразм, отказавшись от двусторонней связи со своими столичными покровителями? Да ничуть не бывало. Он, конечно, не без странностей, но не до такой же степени! Просто не верит никому полковник. И правильно делает. Лучше некоторое время пожить в безвестности, чем быстро и ярко умереть в ореоле ратной славы…

А тут получается до того неприличная ситуация, что тошно становится. Как в нехорошем кино, состряпанном на скорую руку бездарным режиссером. Дамочка вся в поиске и проблемах, казалось бы, — полный кризис… и вдруг нежданно-негаданно получает звоночек. Мчится сломя голову по указанному адресу, а по прибытии выясняется, что имеется у дамочки прозрачная протекция от генерала Петрова — шведовского кореша и покровителя в недалеком прошлом. Ни к чему такому не обязывающая протекция, наобум, так сказать, наудачу… И тем не менее. Сказка про доброго волшебника! Со счастливым концом (разумеется, это сказка с концом, а не волшебник, прошу читать правильно).

Только в жизни таких сказочек не бывает. Тут все больше злые колдуны, ведьмы да чудища в человечьем обличье…

Антон перевел взгляд с изящных лодыжек на кактус, скучающий в дубовой бочке за кисейной занавеской на широком подоконнике. Жалко дамочку. Попала как кур в ощип, сама того не ведая. Ей бы перед отъездом растрезвонить всем подряд родственникам, куда отправляется да по какому поводу. Она же утверждает, что никто не знает, куда она подалась. Тайна суровая и неприступная — дань обстоятельствам. Судя по всему, дамочка не врет — резона нет. А зря не проинформировала. Жалко, жалко… Жалко себя — поневоле приходится быть сволочью. Дамочке в любом случае хана — без вариантов. Впрочем, нет, варианты имеются.

Вариант № 1. Дать дамочке отлуп по всем позициям. В качестве медвежьей услуги указать район, где обитает этот пресловутый Руслан Умаев, — район Антону известен. Пять тысяч гектаров горного массива — поди поищи. Дамочка попрется на свой страх и риск выручать сына и очень скоро попадет в лапы «духов». Обязательно попадет, вот тут уж точно без вариантов. Прекрасный товар — богатенькая дамочка на джипе. Сладкий сон любого ичкерского людокрада: не надо готовить громоздкие операции по изъятию, наводить мосты, собирать информацию, тратиться на обеспечение акции. Сидишь себе в своем ауле, а тут вдруг — на! Приезжает к тебе такая лапочка. В блестящей рождественской коробке, перевязанной розовым бантиком. Красота!