Политический офис Талибана в Дохе также быстро продвинулся вперед. Вторая секретная встреча между официальными лицами США и Талибана состоялась в Дохе месяц спустя, в июне 2016 года. На этот раз делегацию возглавлял высокопоставленный представитель США посол Олсон. Убийство муллы Мансура почти не упоминалось. Все шло своим чередом. Тре­бования талибов остались неизменными: Соединенные Штаты должны были согласиться на вывод войск, прежде чем они вступят в переговоры с афганским правительством.

Потребовалось несколько месяцев, до сентября 2016 года, чтобы группы встретились снова. Критики процесса расценили задержку как свидетельство того, что талибы тянули время, по­ка президент Обама не покинет свой пост. Но американские переговорщики также были за­медлены необходимостью тесной координации с президентом Гани, который, в рамках поли­тики администрации, должен был быть постоянно в курсе процесса. Убийство муллы Мансу­ра, по-видимому, убедило афганского лидера в том, что разъяснительная работа США была бы полезной, исходя из того, что позиции Талибана после удара были ослаблены.

Месяц спустя Соединенные Штаты и Талибан встретились еще раз, на одной из несколь­ких конференций, которые были частью секретного процесса, проходившего в последние ме­сяцы второго срока президента Обамы и о котором ранее не сообщалось. Катарцы, верные стилю стран Персидского залива, угостили делегатов роскошным выбором блюд, типичных для пятизвездочных отелей и дорогих ресторанов региона. Посол Олсон отметил, что талибы адаптировались к меню, в которое вошли такие блюда, как фаршированный омар и канапе.

Хотя Кабулу не было предоставлено место за столом переговоров, талибы согласились встретиться с высокопоставленным представителем афганского правительства в кулуарах. В тот же день, что и встреча США в Дохе, глава политического офиса Талибана Шер Аббас Станекзай встретился с исполняющим обязанности главы разведывательного управления Афганистана Масумом Станекзаем (не родственник), который был представителем прези­дента Гани на переговорах. Это казалось хорошим знаком.

Первоначально напряженные отношения между американцами и талибами смягчались по ме­ре продвижения дискуссий; время от времени они даже обменивались шутками. Посол Ол­сон выразил надежду, что процесс может к чему-то привести, и попросил своего первого за­местителя Миллера поработать с технической командой над разработкой дорожной карты. К концу трехдневного раунда переговоров обе стороны договорились о процессе официального возобновления работы политического офиса движения Талибан, но им не удалось догово­риться о последовательности событий.

Соединенные Штаты хотели, чтобы Талибан объявил об одновременном начале переговоров с Соединенными Штатами и Кабулом. Талибан был последователен в своей позиции, и был таким в течение многих лет: сначала они согласятся начать мирный процесс только с Соеди­ненными Штатами, а затем они согласятся и на переговоры с Кабулом. В качестве альтерна­тивы талибы выдвинули идею буфера: сначала объявить об официальных переговорах с Со­единенными Штатами, а затем запустить параллельный двусторонний процесс с Кабулом. Но американцы не согласились. Они не верили, что талибы начнут переговоры с Кабулом после официального открытия политического офиса в Дохе для переговоров с Соединенны­ми Штатами.

Политика администрации Обамы была основана на мнении, что двусторонние переговоры с талибами подорвут позиции афганского правительства и ослабят его позиции за столом пере­говоров. По такой же причине  с другой стороны, талибы не хотели соглашаться на перегово­ры с афганским правительством до тех пор, пока Соединенные Штаты публично не согласят­ся обсудить вывод войск. Несмотря на тупиковую ситуацию вокруг после этого делегация США вернулась в Вашингтон, надеясь, что их подход продемонстрировал достаточный про­гресс, чтобы новая администрация одобрила его и разрешила продолжить - и все ожидали, что на президентских выборах победит Хиллари Клинтон.

Глава 23. Спасибо за вашу службу. Калеб

КАЛЕБ пользовался ходунками, чтобы прыгать взад-вперед по их многоквартирному дому, игнорируя боль, пронзающую правую культю при каждом шаге. Он с нетерпением ждал, когда заживет кожный лоскут на левой ноге. Ему не могли установить протез, пока это не произойдет, и переносить весь свой вес на одну ногу было мучительно. Он винил в медлен­ном прогрессе "Кумадин", антикоагулянт, предотвращающий образование тромбов. Когда его светлые, как у серфера, волосы выпали в душе - обычный побочный эффект препарата, он тайно перестал его принимать.

Состояние, известное как гетеротопическое окостенение, также осложняло его выздоровле­ние. Костный нарост на конце его отрубленной бедренной кости выступал сквозь тонкий слой кожи, покрывающий кость, вызывая сильную боль при надавливании на культю. Кость продолжала расти, потому что организм принял травму за перелом и наращивал костную ткань на оторванном конце, чтобы залечить перелом. Это было значительное осложнение для солдат, выздоравливающих после травматических ампутаций. Его врачи неоднократно меня­ли протез, пытаясь облегчить дискомфорт, и прописывали сильнодействующие препараты от боли в нервах. Он начал делать круги по многоквартирному дому, набираясь сил. Эшли гор­дилась стойкостью своего мужа. Это должно было быть нелегко, но дела уже шли на лад.

В конце марта 2016 года Калеб вернулся в реабилитационный "Центр для Бесстрашных", финан­сируемый из частных источников, для установки своего первого протеза на вторую ногу. Бы­ло захватывающе снова стоять на обеих ногах впервые почти за четыре месяца. Он согласил­ся поговорить с конгрессменом о реабилитационном центре, понимая, что это было частью его солдатского долга. За день до встречи он получил уведомление о том, что срок действия его медицинской страховки истек, все его встречи в "Центре для Бесстрашных" были отменены, и ему больше не разрешалось проходить лечение. Он знал, что это, должно быть, ошибка в оформлении документов, но не мог избавиться от чувства паники. Сколько времени потребу­ется, чтобы все исправить? Почему армия позволила этому случиться?

Оказалось, что его приказы, которые были необходимы ему для продолжения лечения, фор­мировались на три месяца подряд, а текущий набор закончился. Как солдат Национальной гвар­дии, Калеб должен был получать приказы на любую работу, связанную с военными, вклю­чая участие в программе восстановления в реабилитационном центре. В батальоне для вы­здоравливающих ему не сказали, что срок действия его приказов истекает ежеквартально, и он рассчитывал провести на реабилитации не менее года. Никто не мог сказать ему, как по­лучить новые приказы и возобновить его медицинскую страховку. Ему пришлось самому ез­дить из кабинета в кабинет, задавая вопросы. Пока это не было решено, ему запретили посе­щать "Центр для Бесстрашных". Когда истек срок действия его военного билета, и он сам прие­хал в офис, чтобы продлить его, сотрудники за стойкой отказали ему. Это снова была борода. Он брился каждые несколько дней, и начала проступать светлая щетина.

- Идите отсюда, - сказал ему штабной  - Мы не выдадим тебе удостоверение личности, пока ты не побреешься.

В парке с Эшли Калеб разозлился, когда небольшой подъем на поросший травой холм ока­зался слишком