— Многие из вас здесь по зову долга, — начал старик, стараясь говорить так громко, как только мог. — К нашему дому пришёл враг, и наш долг — прогнать его. И я говорю не только о землях Таммаренов. Я говорю о доме каждого из вас, о ваших семьях, жёнах и детях. Каждый человек боится, но страх сам по себе не делает человека трусом. Трусом человек становится, когда, поддавшись страху, готов оставить тех, кто на него надеется. Бросить их на растерзание врагу, спасая собственную шкуру. Но сейчас я вижу перед собой людей, готовых бросить вызов самой смерти! Я, Эйевос Таммарен, сын Мейвоса Таммарена, не повёл бы трусов на войну! И если вам нужен тот, кто нанесёт врагу первый удар, то пусть это буду я! Если уж я, дряхлый старик, не убоялся врага, то чего же страшиться вам?

Услышав это, Таммарены изменились в лице. Таринор и сам не поверил своим ушам.

— Лорд Эйевос, вы же не собираетесь… — сказал было наёмник.

— Именно это я и собираюсь сделать, мальчик мой, — перебил его старик. — Мне сто четыре года, я прожил жизнь, которой хватило бы и двоим. Но не хочу, чтобы Эйевоса Таммарена запомнили, как крысу, забившуюся в нору, пока его люди проливают кровь. Негоже старикам доживать век за молодыми.

Сказав это, лорд пришпорил коня и направил его прямо на шагающих мертвецов. Таринор едва поднёс рог к губам, как воодушевлённые воины, включая командиров из Таммаренов и их вассальных домов, понеслись в атаку сами.

Наёмник потерял счёт времени. Всё вокруг — звон мечей, крики, стоны, конское ржание, запах тлена и крови — всё слилось в одну безумную бурю. Воронёный клинок Кальдора Моэна разил без промаха, сокрушая всё новых и новых врагов. Порядком уставший Таринор споткнулся и оказался на спине. Мёртвый воин с перекошенным лицом уже занёс над ним копьё, как вдруг был обезглавлен молниеносным ударом Драма. Эльф помог наёмнику подняться и выбраться из гущи боя.

— Где Маркус и Игнат? — с трудом переводя дыхание, спросил Таринор.

— Отправились к крепости, я не успел их остановить, — ответил Драм. — Идём за ними?

— Я не могу оставить войско.

Наёмник увидел, как к полю боя приближаются свежие силы Хоулов и Глидов, но тут же заметил новую волну мертвецов, несущуюся с другой стороны крепости. Значит архимаг тоже укрыл часть войска. Нужно оттянуть его силы. Пора! Наёмник достал рог и протрубил трижды.

— Только не подведите, — прошептал Таринор, глядя на уносящийся вдаль огонёк рыжих волос.

Глава 22

Игнат пришпоривал коня, что есть мочи, надеясь, что его учитель удержится в седле позади него. Нужно добраться до ворот во что бы то ни стало.

— Прикрой лошади глаза! — крикнул Маркус.

Игнат сделал это, не мешкая, и от всадников разошлась волна пламени. Мертвецы вспыхнули и беспорядочно заметались, точно муравьи в растревоженном муравейнике. Вот и врата Пепельного зуба, но как пробраться внутрь, если из них постоянно появляются всё новые и новые мертвые воины?

— Слезай! — скомандовал Маркус и спрыгнул с лошади, едва сохранив равновесие. — Прикрой спину!

Бывший декан Огня глубоко вздохнул и раскинул руки в стороны. Потом резко выставил их вперёд¸ выпуская столь сильный поток огня, что ноги заскользили по земле. Все до единого мертвецы прямо перед ним рухнули на землю, обуглившись до чёрной дымящейся корочки. Те же, кто был вокруг, носились с безумными воплями, пытаясь потушить охватившее их пламя. Проход был свободен.

Внутри оказалось ещё полтора десятка мёртвых воинов, с которыми маги справились без особого труда, не дав даже приблизиться. Двор опустел.

— Где же чёртов Вингевельд? — нахмурившись, спросил Игнат. — Наверняка где-то прячется, чтобы ударить исподтишка.

— Зачем победителю прятаться?

Маги обернулись на голос, что донёсся со стороны башни. У входа в неё, прямо под голубым знаменем Таммаренов, стоял старик в серебристо-голубой мантии. Седовласый, с длинной, но аккуратной бородой и пронзительным взглядом. Архимаг Вингевельд выглядел так же, как в тот день, когда отчислял Игната из Академии.

— Здравствуй, Маркус, — сказал он голосом, полным ледяного спокойствия. — Вижу, ты всё-таки нашёл мальчишку, хотя теперь его так уже и не назвать. Полагаю, посох он пропил или потерял?

— Вингевельд! — взревел маг. — Ты пытался меня убить! Сначала кораблекрушение, а потом те мерзкие демонические твари!

— И тебя не взяло ни то, ни другое. Похвальная стойкость для такого безвольного человека, как ты. Но не будь столь эгоистичен, я пытался избавиться не только от тебя, но и от всех огненных магов. В новом мире, который я создам, нет места безумию и хаосу, на которые провоцирует так любимая тобой магия огня.

— Хватит болтовни, Вингевельд! — вскрикнул Игнат, и в архимага полетел огненный сгусток, который тут же исчез в облаке пара за пару шагов до него.

— Вижу, манеры у тебя остались прежние, Игнат. Никакого уважения к тем, кто старше, мудрее и… могущественнее, — едва архимаг произнёс это, ноги юноши сковал лёд, крепко приморозив их к земле. — Всем, кто вставал у меня на пути, я предлагал присоединиться. Стать частью нового мира, где не будет тирании богов и власти высокородных. Безумцев, что помешались на чистоте крови и не щадят никого, чтобы сохранить её, однако готовых с лёгкостью проливать кровь простых людей, будь то ради своих интересов или по воле богов. О эти фанатики веры, чьё слепое повиновение высшим силам стоило миру немалых потерянных жизней. Они ещё опаснее своих небесных повелителей, взирающих на смертных с жестоким безразличием…

Игнат сумел было освободить одну ногу, как вдруг Вингевельд взмахнул рукой, и лёд сделался ещё толще.

— И всё же я давал им всем возможность искупить вину и встать на путь истинный, — продолжал архимаг. — Давал шанс, которого у вас не будет. Огненная магия оставляет на душе ожог, который уже не залечить. Человек не способен в полной мере контролировать столь опасную стихию и не должен владеть такой силой. Она несёт лишь смерть и разрушение.

— Как и твоя армия, Вингевельд, — процедил Маркус. — Все эти люди, тысячи жизней…

— Мои действия — вынужденная мера, — мгновенно и невозмутимо ответил архимаг, будто бы ждал этого обвинения. — Нельзя вскрыть нарыв, не причинив боль. Смерть всех этих людей — их выбор. Ваша же смерть — необходимость.

Вместо ответа на эти слова Маркус выпустил в архимага стремительный поток огня. Тот ловко отклонил его, вырастив прямо на земле щит из толстого льда. Тогда в него полетело пламя от Игната. Вингевельд уклонился и сбил юношу с ног порывом ветра. Когда тот оказался на земле, то обнаружил, что теперь и его руки оказались плену намёрзших на них глыб льда.

— Ты так ничему и не научился, всё такой же прямолинейный и наглый мальчишка, — с ожесточением проговорил архимаг. — Пусть Маркус каким-то образом и вернул тебе силу, но это уже не важно. Ты никогда не был достоин называться магом.

Игнат вскрикнул от боли. В его ноги и руки словно впились сотни крошечных игл.

— Что проку от силы, которая не устоит перед обыкновенным дождём? — произнёс архимаг и мелкий град превратился в противный моросящий дождь.

Тучи над крепостью озарила вспышка. Раскатисто грянул гром.

— Я могу лишить вас обоих хвалёной огненной мощи, всего лишь обрушив на это место ливень, сам же стану при этом ещё сильнее.

Маркус взмахнул руками, каждый мускул которых был напряжён, и архимага окружил плотный огненный кокон. В этот момент дождь усилился, и маг почувствовал, как слабеет. Пламя вокруг Вингевельда истончалось и, наконец, исчезло совсем.

— Интересный ход, Маркус, — сказал архимаг, туша рукав мантии, и на огненного мага тут же обрушился тяжёлый давящий ливень. Маркус понимал, что Вингевельду достаточно движения руки, чтобы мгновенно заморозить его в глыбе льда и, собрав всю оставшуюся силу, запустил самую быструю в своей жизни огненную стрелу, попав архимагу точно в щёку. Вингевельд вскрикнул, и ливень снова стал обычным дождём.

— Вижу, я недооценил твои особые таланты, — проговорил он, потирая обожжённую кожу.

— Довольно слов, — со злостью сказал Маркус и из последних сил поднял