– Ну а вы что об этом думаете?

– Я думаю, что через пару часов сюда ворвутся копы со стволами наперевес. И что все мы будем убиты или арестованы.

Сэм бросила на него взгляд. Голос Шляпника звучал совершенно бесстрастно, как будто они говорили о погоде.

– Можно попытаться подумать, как всего этого избежать, – сказала она. – Такое совсем не обязательно должно случиться.

Они достигли нижнего этажа, и Шляпник опять остановился, настороженно оглядываясь по сторонам, после чего подтолкнул ее дальше.

– А кто сказал, что я хочу этого избежать?

У нее закончились слова, в сердце закралось холодное осознание. С некоторыми людьми просто невозможно договориться. Особенно когда они зашли уже слишком далеко. Может, ее мама знала бы, что сказать этому парню. Как заставить его отступить. Но Сэм и понятия не имела.

– А может, как раз здесь я и хочу сейчас находиться, – сказал Шляпник. – Мне могут прийти в голову и худшие места, чтобы провести свои последние часы, чем в этой школе, в компании пистолета и такой специалистки по медицине. – Его рука скользнула ей на спину, поползла вниз. Сэм попыталась отодвинуться, но Шляпник двинулся вместе с ней, его рука все еще была там – грубое, мерзкое прикосновение. Он дотянулся до ее ягодиц и сжал их, его дыхание стало хриплым.

Сэм шарахнулась в сторону.

– Гм… столовая прямо за этой дверью. – Прозвучало это надломленно и испуганно. Она больше не пыталась понять, что же движет этим человеком. Все, чего ей сейчас хотелось, – это оказаться как можно дальше от него.

Шляпник искоса посмотрел на нее, затем подошел к двойным дверям столовой. Слегка приоткрыл одну половинку и через щелку заглянул внутрь.

– Что ж, это будет весело, – пробормотал он.

Сэм поняла, на что он смотрит. На огромное пустое пространство, уставленное белыми прямоугольными столами. Садистский дизайн которого словно специально нацелен на то, чтобы усилить все ужасы общественного строя среднестатистической средней школы. Был ли ты тем мальчишкой, который в полном одиночестве сидел за столом, рассчитанным на шестерых? Или, может, тебе приходилось каждый день выбирать себе новых соседей? И замечали ли те, кто сидел вокруг тебя, что ты ешь и как?

Но, конечно, это совсем не то, что сейчас заботило Шляпника.

Вся столовая была окружена огромными стеклянными окнами, выходящими на школьный двор и на улицу. Где стояли наготове десятки вооруженных копов.

Глава 40

– Я-то думал, что у нас нет доступа к камерам наблюдения, установленным в школе, – заметил Уилл.

– Правильно думали, – сказал Бейкер. – Но нам удалось заполучить старую резервную копию записи с камер, сделанную пару дней назад. С ее помощью мы смогли наметить маршрут входа, который проходит через слепые зоны камер. Они не увидят, как мы приближаемся.

Объясняя это, Бейкер уже стоял на бампере фургона переговорщиков, задняя дверь которого была открыта. Позади него в темноте мерцали мигалки полицейских машин. Он явно не собирался превращать этот разговор в дискуссию. Решение было окончательным. Группа быстрого реагирования готовится к штурму. Команда переговорщиков больше не нужна.

– Вы же не собираетесь штурмовать с крыши? – спросила Эбби.

– Нет. Мы войдем через одну из дверей, а потом поднимемся по лестнице.

– Когда? – спросил Уилл.

– Хотим приступить к штурму как можно быстрее. Но сначала уберем все фургоны прессы, чтобы они не засняли, как мы входим. – Бейкер бросил взгляд на Эбби. – Это самый легкий путь, и мы застанем их совершенно врасплох. Почти без риска для…

Тут его рация затрещала от статических разрядов, а затем послышался голос:

– У нас движение в столовой!

Бейкер нажал на тангенту микрофона.

– Какого рода движение?

Короткая пауза, и наблюдатель ответил:

– Две фигуры. Мужчина и девушка. Он приставляет ей к голове пистолет.

Бейкер спрыгнул с бампера и исчез в ночи, сопровождаемый руководителем операции. Эбби вскочила на ноги и тоже бросилась к выходу, даже не успев этого осознать. Выпрыгнула из фургона, и холодный ночной воздух ударил ей в лицо. Оба мужчины направлялись к углу улицы. Она погналась за ними, едва касаясь ногами земли, лавируя между полицейскими в форме, машинами и импровизированными барьерами.

Эбби догнала Бейкера, когда тот уже заглядывал через очки ночного видения в темную столовую. Она тоже попыталась заглянуть за пыльные окна, но едва сумела разглядеть хоть что-то, помимо блеклых очертаний нескольких столов. Вправду ли какое-то движение, или же ей просто почудилось? Эбби тяжело дышала, едва ощущая промозглый ночной холодок. Оглядевшись, она заметила одного из бойцов ГБР, разговаривающего по рации; очки ночного видения были у него подняты на лоб.

– Эй! – Эбби подошла к нему. – Можно мне их взять? Всего на секундочку?

Говоря это, она уже потянулась за очками. Он в замешательстве нахмурился, когда Эбби ухватилась за них, стягивая с головы.

– Эй, погодите…

Пропустив его слова мимо ушей, она прижала очки к глазам – мир накрыла ярко-зеленая дымка, интерьер столовой проявился, как днем.

И там была Сэм.

Глаза широко открыты, губы искривлены от страха, тело безвольное и беспомощное. К виску у нее был приставлен пистолет. Ее вел крупный мужчина, в котором Эбби сразу узнала Шляпника. Он пятился спиной вперед, волоча за собой Сэм и используя ее как живой щит.

– Он у меня на прицеле, – сказал кто-то по радио. – Я могу его снять.

Эбби сглотнула. Она и сама не знала, на что надеяться. Если снайпер выстрелит, то отряд ГБР уже через пару секунд окажется в столовой, вытаскивая Сэм в безопасное место. Ее дочь в два счета окажется у нее в руках, и весь этот кошмар останется позади.

Но вдруг он промахнется, попадет в Сэм? Вдруг не убьет Шляпника, который в отместку застрелит Сэм? И, вопросительно произнес какой-то далекий голос, как же все остальные заложники? Что их ждет, если полиция сейчас откроет огонь?

– Сэр, мне стрелять?

* * *

Сэм могла мельком углядеть темные фигуры полицейских на улице, очерченные мерцающими огнями. Шляпник обхватил ее своей толстой ручищей и потащил за собой, издавая едкий запах пота. Дуло его пистолета впивалось ей в висок, причиняя постоянную острую боль, отчего она невольно всхлипывала. Двигаясь, Шляпник тяжело дышал и каждые несколько секунд поворачивался лицом к разным окнам, постоянно держа ее перед собой.

Его рука была всего в нескольких дюймах. Если сейчас изо всех сил впиться в нее зубами, то, может, он и отпустит ее. А потом можно распластаться на полу и позволить копам разобраться с ним.

Только вот вряд ли он ее отпустит. Скорей всего, просто застрелит.