О горе вам, города, восклицает Айзек Обломофф, заканчивая свой неопубликованный роман, в которых нет ничего более здравого и приличного, чем сумасшедшие писатели, которых вы засадили в психушку! Такими городами полна вся Россия, такими городами беременна вся Россия, и возрождение этой страны невозможно, пока не покаются и не будут разрушены эти проклятые города! Впрочем, оставим последнее утверждение на совести автора, который, заканчивая свой роман об Исидоре Калиноффе, с грустью констатирует, что неизвестно до конца, до последних минут в жизни человека, в чем по-настоящему заключается человеческое счастье? Ведь, обретя наконец покой и свободу, Исидор Калинофф, сын еврейки и горбуна, стал по-настоящему человеком мира, слившись с ним из-за решетки в своем доме скорби гораздо полнее, чем многие другие, считающие себя нормальными и свободными. И очевидно, пишет Айзек Обломофф, прав все же святой апостол Павел, утверждающий в своем послании к коринфянам, что для того, чтобы прослыть умным в мире сем, надо прежде всего прослыть безумцем. Пример Исидора Калиноффа как нельзя более наглядно подтверждает эту сентенцию. На этих словах заканчивается и роман о нем, до сих пор неизданный, и существующий всего лишь в рукописи.

Лучший способ вспомнить свое прошлое – это придумать его заново. Вдохнуть жизнь в прах, валяющийся под ногами. Как Господь во время Сотворения мира.

Опыт исследования творчества Айзека Обломоффа был бы неполным, если бы мы, как обычно, упоминали только о напечатанных романах писателя, или только лишь о существующих в рукописях, но ничего не сказали о романах задуманных, существовавших лишь в его голове. Одной из таких довольно любопытных вещей, всего лишь задуманных Айзеком, является роман «Рыжая сука, плывущая по волнам моей памяти». В книге Обломофф рассказывает о провинциальном писателе, живущем в небольшом приморском городе в обществе всего лишь рыжей собаки породы колли, всего лишь рыжей суки, которая заменила давно покинувших его жену, детей и друзей. Он живет в маленьком скверном городишке, неумытом и грязном, населенном завистливыми и подлыми людьми, для которых он, писатель, является злейшим врагом, ибо они чувствуют свою ничтожность и низость на фоне его благородных и чистых книг, а также всего его образа жизни, который им абсолютно непонятен и чужд. Писатель ежедневно гуляет с собакой по берегу моря, разглядывает прекрасные пейзажи, разговаривает с чайками, дельфинами и морскими волнами, а из-за каждого угла за ним зорко наблюдают низкие и завистливые горожане, занятые с утра до вечера подлой и ничтожной работой. Они ненавидят писателя за широту его души, за его независимость и неприхотливость, за его талант, еще больше подчеркивающие всю низость и подлость их собственной жизни. Они отравляют жизнь писателя всеми возможными способами, они рассказывают о нем самые гнусные и низкие истории, они распускают самые грязные слухи в мире, но чем больше изощряются они в своей подлости, тем более чистыми и мудрыми становятся его книги. Наконец ненависть подлого города, Города Зверей, как называет его писатель в одной из своих книг, становится настолько большой и невыносимой, что писателя решаются линчевать, принеся его в жертву своей низости и своей подлости, и, возможно, таким страшным способом попытаться хоть немного очиститься и оправдаться перед Богом за свои грехи. Посреди яркого майского дня, прямо у моря, на большой площади, во время праздничных гуляний, когда вокруг играет бравурная музыка и раздаются звуки веселых маршей, когда на столиках под открытым небом продаются напитки и различная снедь, а мамаши выгуливают своих детей, одетых в нарядные костюмы, – посреди яркого майского праздника наивному писателю подносят бокал шампанского, добавив туда дурманное зелье, а потом, ослабевшего и потерявшего контроль за собой, жестоко избивают и выкидывают с набережной прямо в море. Этот акт линчевания был для жителей Грязного Города необыкновенно важным, они готовились к нему несколько лет, тщательно продумывая и заранее смакуя малейшую деталь. Им было необходимо избавиться от писателя, своего главного врага, самим своим образом жизни ежедневно подчеркивающего низость их и города, в котором они проживали. О, они великолепно исполнили задуманное! Они омылись кровью писателя, они свергли его в море, как свергают в море огромный колосс, самим своим видом придавившим и прижавшим вас к земле, и таким образом сами как будто стали выше и чище, несмотря на всю свою низость и все свои бесчисленные пороки. А потом, избив и выбросив в море писателя, они прямо здесь, на площади, устроили отвратительную оргию, набросившись на всю ту еду, на всю ту снедь, на всю ту, как называли они ее, отраву, и на все те напитки, которые они заранее приготовили. Они обожрались и упились, как свиньи, они валялись на земле среди объедков и недопитых бутылок вина, они, шатаясь, обнявшись, бродили по набережной и орали песни в честь своей великой победы, они лежали в лужах собственной блевотины и озерах собственной мочи, понимая, что могут опять жить в своем Грязном Городе, словно свиньи. А спустя какое-то время они установили на том месте, где убивали писателя, огромный фонтан, похожий на чудовищный по размерам фаллос, который, проработав всего лишь минуту, тут же заглох, да так и стоит на площади у моря, как отвратительный и бесплодный член некоего подземного мертвеца, закопанного здесь в незапамятные времена. Вся низость Грязного Города, вся низость населяющих его людей воплотилась в этом бесплодном фонтане! Он стал их символом, их внутренней сущностью, вечным напоминанием об их бесплодности, ничтожестве и грязи!

Ну а что же писатель? Писатель, разумеется, спасся – его спасла верная собака, которая вытащила его, окровавленного, опоенного дурманным зельем, полуживого, из моря на берег, где он до ночи отлеживался в каком-то гроте, а под утро добрался домой и долго залечивал свои жестокие раны. Он понимал, что его обязательно убьют, что жить в этом Городе Зверей ему больше нельзя, и поэтому, захватив с собой самые ценные рукописи, уехал в столицу, где у него были друзья и надежные связи. Он хотел было взять с собой и собаку, но почему-то не сделал этого, опасаясь, что обременит тех людей, которые предоставят ему кров и защиту. Он попрощался с ней и уехал, пообещав вскоре вернуться, а собака, понимавшая каждое его слово, разумеется, поверила этому. Но все произошло так, как и должно было произойти: писатель, вернувшийся в столицу, где не жил много лет, стал еще более знаменитым, чем раньше, и совершенно забыл о своей собаке, которая, пользуясь собачьим телеграфом, внимательно следила за его успехами, а потом, отчаявшись дождаться его, решила отправиться на его поиски. Долгие месяцы добиралась она до блестящей столицы, в которой теперь жил ее хозяин, ей помогали другие собаки и звери, до которых дошла весть о ее трагической судьбе, собачьи писатели и поэты слагали гимны и поэмы в честь ее героического путешествия, которое будет еще веками передаваться в собачьем роде от одного поколения – до другого. И они на конец-то встретились: писатель и его собака, но в тот момент, когда они взглянули друг другу в глаза (дело было в метро), собака внезапно поскользнулась и упала на рельсы, и подъехавшая электричка раздавила ее пополам. И этот взгляд собаки, которой через секунду не стало, живет теперь всегда вместе с писателем, и он никуда от него не может уйти. Он так и остался в блестящей столице, а на Грязный Город обрушился через некоторое время с небес град из огня и серы и полностью погубил его. И только лишь чудовищный фаллос, бесплодный фонтан, в котором нет ни капли воды, будет, кажется, стоять здесь еще тысячу лет.