Не желая мешаться под ногами мужчин, места для отдыха, еды и ночлега я решила организовать за стенами замка.  Оставив рабочих перетаскивать из телег нужные нам вещи, я прихватила санги Брон, и мы пошли прогуляться в сторону редкого молодого леска – нам нужна была вода.

Разумеется, в замке был колодец и даже, как говорил Ольгерд, водопровод, но рисковать быть пришибленными булыжниками или мешком цемента, мы не хотели. Небольшой чистый ручеек нашелся шагах в двадцати-тридцати от стен замка.

Тут же обнаружилась достаточно ровная площадка, где мужчины установили пологи, выложили камнями кострище, укрепили над ним металлические треноги, и ронса Була торжественно повесила над огнем несколько больших котлов, собираясь готовить обед.

Общее число нанятых рабочих, прислуги и военных было достаточно велико, и я понимала, что ронса Була просто не справится, поэтому отдала ей под начало всех горничных – убирать в комнатах было пока невозможно за неимением самих комнат.

Думаю, нам придется нанять почтенной ронсе кухонных помощников, одна она точно не справится.

Санги Брон осталась руководить процессом, строго гоняя рабочих, то за дополнительными скамейками, то за очередным мешком крупы, следила, чтобы воду от ручья носили мужчины и всецело была занята организацией. Я чувствовала себя немножко не у дел, но та же санги Брон, при моей попытке присоединиться к чистящей овощи Крите, так неодобрительно покачала головой, что я отложила нож, помыла руки и побрела к замку.

С мужем мы столкнулись в воротах.

- Как ты кстати, радость моя. Я как раз шел за тобой, пойдем, я что-то хочу тебе показать.

Ольгерд повел меня к дальней башне, попутно объясняя, что она самая целая из всех, требует совсем небольшого ремонта, и буквально дней через десять нам с ним придется возвратиться к сангиру Кетро и закупить мебель.

- Или, может быть, дешевле будет привезти мастера прямо сюда?

- Не знаю, Ольгерд. Я еще очень слабо себе представляю, что из мебели нам может понадобиться.

- Вот сейчас и посмотришь.

У распахнутых настежь дверей Южной башни, как назвал ее Ольгерд, стояла почти полностью груженая телега с парой впряженных лошадей. Груз был весьма своеобразный - куча какого-то невразумительного хлама, а снующие туда-сюда рабочие тащили прогнившие деревяшки, трухлявые куски рассыпающейся ткани и обломки мебели.

Мы прошли внутрь, и я поразилась размеру зала. Почти все внутренние перегородки в огромном каменном квадрате были разрушены и сейчас рабочие старательно доламывали их.

- Все это нужно менять, - небрежно махнул в сторону суетящихся людей Ольгерд. – А нам с тобой, Лунка - на самый верх.

По вполне удобной каменной лестнице мы поднимались все выше и выше и, на каждом следующем этаже, картина была столь же безрадостной – разломанные, сгнившие перегородки, вырванные двери, местами прогнившие полы. На последнем этаже уцелело почти все. Толи нечисть сюда не добралась, то ли здесь просто не было боев. Но в комнаты меня Ольгерд не пустил.

- Алуна, башня долго стояла без присмотра, дерево прогнило, я не хочу, чтобы ты сломала ногу.

- Ольгерд, но должна же я прикинуть планировку, и еще, мне не нравятся окна, они слишком крошечные и узкие. Нельзя ли их немного расширить?

- Лунка, дня за два здесь разгребут весь мусор и проверят жилье на безопасность. Вот тогда ты и сможешь прямо на плане начертить, где тебе нужно окно побольше или комната поменьше. А пока, радость моя, ходить туда не надо.

- Зачем же ты притащил меня сюда?

- Пойдем, думаю - тебе понравится!

Ольгерд вывел меня на крышу, на огромную ровную площадку каменного квадрата со сторонами метров десять каждая. Крышу опоясывал каменный же бордюр, который доставал мне до плеча. Зрелище с высоты открывалось изумительное!

Пологая гора, та самая, по которой мы спускались с Ольгердом от портала, покрытая огненно-ярким молодым осенним лесом, казалась роскошным куском вышитой парчи. Местами серебряными нитями мелькали ручейки и речушки. Даже прохладная морось в воздухе не умаляла красоты этого места. Напротив, когда слабые солнечные лучи пробивались через затянутое тучами небо – лес просто оживал, переливаясь радужными всполохами яркой влажной листвы.

Недалеко от выхода на крышу лежала странная куча земли, поросшая какой-то непонятной, уже засохшей травой. Вокруг валялись глиняные черепки и несколько огромных треснувших горшков с землей внутри.

- Что это? – с любопытством уставилась я на улыбающегося Ольгерда.

- Это – будущий цветник!

- Это - цветник?! – изумилась я.

- Да! – со смешком подтвердил Ольгерд.

Я еще раз глянула на непонятную кучу и только сейчас заметила, что основу кучи составляет прогнившая и сломанная штуковина из трех широких ступеней. Все встало на свои места – когда-то на этих ступенях стояли горшки с землей, а в них выращивали цветы. Я еще раз оглядела площадку и спросила:

- Ольгерд, а на других башнях тоже так? Я почему-то всегда думала, что на таких площадках стоят караульные.

- Сейчас в караульных нет особой нужды, Лунка. Достаточно оставить пост на одной из башен и пустить охрану по крепостной стене. Так что, если хочешь, можешь прямо сегодня садиться за бумаги и придумывать свой будущий личный сад.

Я обняла мужа, крепко прижалась к нему и вдохнула самый родной запах – он меня всегда успокаивал - Ольгерд пах счастьем и надежностью.

Часть рабочих предпочитала ночевать под крышей, часть приходила на импровизированную кухню и ночевала под пологами, а для нас с Ольгердом и служащих было поставлено несколько палаток.

На третий день утром, рядом с нашей палаткой установили наскоро сколоченный стол, полог и я принялась планировать внутренние помещения. В помощь мне был приставлен ронс Хайн, с которым мы бесконечно спорили.

Он терпеливо и доходчиво объяснял мне, почему нельзя расширить окна до нужного мне размера на первом этаже, почему нельзя, чтобы дверь в эту комнату на втором этаже открывалась внутрь, а не наружу, почему вот тут вот - он тыкал пальцем в чертеж - обязательно должна быть стена и так далее. К вечеру голова у меня раскалывалась, но мы честно доделали план, предусмотрев, как нам казалось почти все.

Ронса Була с помощью горничных обеспечила горячую трехразовую кормежку. Единственное, из-за чего она переживала, это что блюда были недостаточно «деликатны» для сангиров. Почти каждый вечер она извиняющимся тоном говорила:

- Вот совсем это не дело – благородных сангиров кашей кормить! Да и суп в обед самый простой. Ну, санги Алуна, я вот тут немножко времени выкроила – попробуйте…

Под эту воркотню нам ставилось какое-нибудь «отдельное» блюдо, типа крошечных медовых лепешек или творожных шариков. Почтенная ронса никак не могла себе представить, что в пути нам с Ольгердом приходилось есть и попроще – о подробностях нашего появлении в этом мире знали только санги Брон и ее муж. Для всех остальных – Ольгерд недавно получил замок в наследство.