здания, заштрихует пространство, ухудшая видимость.

Я тут же отпрянула, вжалась в стену за широкой створкой внутренней двери. Несколько мужчин спешили спрятаться от непогоды. Раздался надсадный скрип ржавой вертушки, шарканье ног. Они прошли мимо меня, стряхивали воду с волос.  Я замерла, забыла, как дышать. Они переговаривались, даже смеялись. Нужно было удирать, пока они не нашли Питера.

Я с трудом дождалась, когда отдалятся звуки их шагов. Дождь усилился и теперь лил сплошным водопадом. Я скользнула в дверь, выбежала на улицу, сгорбилась, будто надеялась, что так на меня попадет меньше воды. Промокла до нитки за мгновение. Небо разрезали вспышки молний, следом, с обязательной паузой, прокатывался грохот. Настолько оглушающий, что содрогалось все внутри. Грозы осенью были редкостью.

Я побежала на угол здания, чтобы как можно скорее уйти с открытого пространства.

«Стой. Куда ты?»

Я все же наивно надеялась, что она сдохла.

Я продолжала бежать, но понимала, что скорее из протеста. Чтобы только не выполнять ее указания. Это было глупо — я сама же предложила перемирие. Я завернула за угол школы и остановилась, пристально приглядываясь сквозь стену дождя. Под навесом, у одного из домов, виднелся автомобиль. Было бы спасением, если бы эта рухлядь была на ходу.

— Машина.

«Не уверена, что справлюсь с вашим старьем».

— Я справлюсь.

Мне показалось, что Этери презрительно фыркнула внутри. Честно говоря, я очень давно не садилась за руль, но сейчас было не время в чем-то сомневаться. Было бы наивно ждать чуда.

 Я воровато выглянула из-за угла и побежала направо. Машина стояла под шиферным навесом. Ржавая рухлядь без дверей. Плевать, лишь бы она завелась и ехала. К счастью, в замке зажигании торчал ключ.  Кажется, нам повезло…

Нам… Теперь мне было сложно говорить о себе в единственном числе. Пока я слышу ее, говорю с ней — нас двое. Мне казалось, что Этери отирается у меня за спиной, как зловещий призрак — просто я не вижу ее. Не самое подходящее время, чтобы думать об этом, но она представляла для меня такую же опасность, как все внешнее. Если не большую… Я бы с радостью бросила ее здесь, но мы были неразделимы. По крайней мере, пока…

Я обошла машину, занесла ногу, чтобы влезть на сидение, но содрогнулась от звука выстрела:

— А ну, стой! Руки подними. И не дергайся!

Я сделала так, как просят. Медленно обернулась. Тощий, который привел тогда Питера, нацеливал на меня пистолет. Казалось, он оказался здесь случайно, но выстрел наверняка услышали. Даже через шум дождя. Какая-нибудь минута — и сюда сбегутся.

В это мгновение Этери представляла все же меньшую опасность. Я шепнула, едва слышно, надеясь, что она меня услышала:

— Можешь сделать то же самое? Что с Питером?

Мне почему-то вообразилось, что она кивнула:

«Подпусти его поближе».

Тощий повел пистолетом в сторону:

— А ну, отойди от машины.

Я старалась казаться невозмутимой, но актриса из меня была так себе. И страх сковал так, что я едва шевелилась.

— Питер сказал, что я могу уйти. Можешь сам у него спросить.

Он не поверил:

— Питер не принимает таких решений.

— А кто принимает? Ты? — я старалась придать голосу какую-то томность, но выходило деревянно — никогда этого не умела. Да и выглядела я, как мокрая кошка. Какое уж тут очарование…

— Пошла, я сказал!

Я понятия не имела, как заставить его приблизиться.

— Правда. Мы старые друзья. И пистолет дал. Проверь, если хочешь.  Или ты думаешь, что я скрутила Питера голыми руками и сама забрала?

— Где пистолет?

Я кивнула в сторону:

— В кармане.

Я так и стояла с поднятыми руками. Но теперь с радостью чувствовала, как Этери едва заметно шевелит пальцами, проверяет. Кажется, здесь я могла ей доверять.

Тощий подошел, но пистолет не отводил. Все чего-то опасался. Запустил руку мне в карман. Такого сближения оказалось достаточно. Мои руки взметнулись к его шее, и он тут же беззвучно обмяк у ног. Все произошло настолько быстро, что я не успела опомниться.

«В машину!»

Я запрыгнула на сиденье, выкрутила ключ зажигания деревянными пальцами. Со всей дури давила на педаль. Мотор зарычал, машина дернулась. Я вырулила задним ходом, наплевав на какую бы то ни было осторожность. Развернулась и поехала по дороге между домами.

Машина ревела, тряслась и дребезжала. Я вздрогнула, охнула, услышав, как совсем рядом просвистела пуля. Еще одна пробила стекло прямо передо мной. Я инстинктивно пригнулась. Обернулась, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь пелену дождя. Пронеслась вдоль бетонного забора. Дальше, дальше! Выкатила на пустырь, вновь опасливо обернулась, ожидая увидеть погоню. Глупая затея при такой видимости.

Я до упора утопила педаль газа, вцепилась в руль. Вновь просвистел выстрел. Меня будто подкинуло. В боку разлилась острая резкая боль. Я невольно коснулась рукой и похолодела, увидев, что ладонь густо выпачкана кровью.

Глава 30

Я боялся, что не рассчитаю силу, и голова девки Абир-Тана попросту оторвется. Она попискивала и вся тряслась. Катир, его адъютант, потерял дар речи, вытянулся у двери каюты. Обеспокоенно смотрел на солдат за моей спиной, которым было приказано оставаться у двери. Но не мог ничего сделать, предупредить. Потому что теперь не имел права войти вперед меня. Он стал бледным, как моль. Почти бесцветным.

— Открывай.

Катир не мог не подчиниться. Дверь ползла вверх, а мне казалось, что все это происходит невыносимо медленно. Будто нарочно.

Я увидел Абир-Тана сидящим за столом. Он не раздевался этой ночью, лишь снял оружие. Перед ним стоял графин вина и бокал, полный до краев. Первый бокал. Он налил, но еще так и не выпил — я понял это с одного взгляда.

Я отпихнул Фиру к стене:

— Стой здесь.

Она была не в себе, ежилась, всхлипывала, непрерывно терла и заламывала руки. Она ревела уже два часа, что-то твердила о ребенке. Даже пыталась пробуждать наир, и это меня особенно раздражало. Тем более, сейчас. Но ее наир был ничем в сравнении с наиром Тарис. Жалким чахлым отголоском с плоским неказистым окрасом. Скакал хилыми нервными импульсами. Я почти не замечал его. Казалось, это все равно, что жевать бумагу после ароматного блюда. Но было даже удивительно, что после услышанного совсем недавно я вообще был способен что-то замечать. Хотелось просто размозжить Абир-Тану голову. Но я теперь не имел на это никакого права. Не мог касаться его даже пальцем.

Я посмотрел