— Конечно, понял.

— Вопрос первый, в каком состоянии приехал к вам капитан Пипия?

— В возбужденном состоянии приехал. Весь такой нервный, говорит сильно и долго ехал, устал. Говорит, давай есть, давай пить.

— Он много выпил за столом?

— Я вино свое домашнее поставил, а он говорит — водку давай. Я вино пил, он водку, бутылку выпил, запьянел.

— Он что-то о своей работе говорил?

— Он почти ничего не говорил, ел, пил, еще ругался. А… вспомнил! Сказал, что куш взял. Какой куш, не сказал, мешок тяжелый у него был.

— Что было потом.

— Потом он спать пошел. Уже в спальне потребовал женщину. Я сказал, нет у меня женщин. Он ругаться стал, сказал, что купит любую женщину. Мы с ним немного поспорили. Он сильно злой был, вытащил пистолет, стал на меня его наводить. Выстрелил, я увернулся, мы схватились. Он сильный, как зверь, ударил меня, я защищаясь его ножом в грудь.

— Пипия показывал вам свои документы?

— Зачем документы? Я его и так знаю с детства.

— Он говорил, что у него в вещевом мешке?

— Нет.

— Вы смотрели его вещмешок? Видели, что там?

— Нет. Зачем? Это его вещи. Я ничего не трогал. Только как понял, что Георгий умер, в милицию пошел, честно все сказал. Потом, как мне сказали, написал.

Старший майор оскалился.

— А теперь все еще раз. Только честно, иначе пойдешь вслед за Пипия…

* * *

Сергеев и Буряк, проверив организацию выгрузки металла из вагонов, направились в, казалось, безразмерное чрево хранилища. Там был полный порядок. Стеллажи с платиной размещались в соответствии с утвержденным Председателем Госбанка планом размещения, подготовленным Ермолаем во время его первого приезда в хранилище…

Через какое-то время Буряк сказал:

— Ермолай, как видишь, все идет у нас, как отлаженный механизм. Я предлагаю сейчас проехать в поселок, пообедать, отдохнуть в гостинице. Мы приготовили для тебя отдельный номер. Ну, а потом уже, к моменту окончания выгрузки, снова подъехать в хранилище.

Честно говоря, с момента прибытия Сергеев ощущал усталость во всем организме, да и покушать не мешало бы. Он согласился с предложением.

Они вышли из хранилища. К ним, прихрамывая, подошел стоявший невдалеке капитан Милорадов.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу Сергееву.

— Обращайтесь, — ответил Буряк и отошел в сторонку.

— Ермолай, — медленно начал капитан, — я ждал тебя, хотел сказать. Может, мы больше и не увидимся, наклеп. Я вот написал и подал рапорт, на фронт прошусь. Я прошу не помнить на меня зла, у меня о тебе в памяти останется только хорошее.

«Значит, хочешь, капитан, на фронт, — подумал Ермолай. — Спору нет, желание похвальное», — слегка улыбнулся:

— Не будем держать зла, Василий Никифорович, — согласился и протянул руку для рукопожатия…

* * *

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника

Комиссар Голиков и полковник Селезнев обсуждали ход операции «Призрак».

— …Произведенная специалистами Госбанка инвентаризация содержимого взорванного вагона показала, что не хватает 6 слитков платины. Предположительно их забрал капитан Пипия. Дактилоскопия подтвердила, что лейтенант Седых и один из подручных Пипии были убиты из пистолета капитана.

— Ну и гусь этот капитан Пипия, — медленно вымолвил комиссар. — Сколотил банду из отбросов, использовал их и ликвидировал. Взял слитки и махнул на Кавказ, на родину.

— Только вот не доехал, жадный земляк угробил, — вставил полковник.

— Можно только предполагать, — зло продолжал комиссар, — чем правоохранитель вообще мог заниматься на вверенной ему станции Рязань?

— Я говорил с полковником Норейкой, они собирались провести проверку всей работы Пипии, — снова вставил полковник.

— Сделанного этим оборотнем уже не исправишь, — отрезал комиссар. — Что у нас в Перми?

— Христолюбова поправляется, фашистский агент пропал.

— Если он получил серьезные повреждения кислотой, то мог вообще выбыть из игры. Враг может отправить в город нового агента.

— Так точно. Истомина, я полагаю, надо отзывать.

— Надо. Отправка третьего состава с металлом снова сопровождалась фашистскими бомбардировщиками. Германские агенты действительно отслеживают движение составов.

— Совершенно верно. Облавы НКВД возле московских хранилищ что-либо дали?

— Пока нет. Делают они их как-то непрофессионально, шума много, толку ноль…

* * *

Буряк и Сергеев прекрасно пообедали, а также пообщались за столом.

Затем проследовали в гостиницу.

— Самый лучший номер приготовили для тебя, Ермолай, — весело пояснял полковник. — Практически полноценная квартира. Посуди сам: прихожая, туалетная комната, гостиная, спальная.

Номер оказался просторным, с большим зеленым фикусом в гостиной, гобеленовым ковром и даже с ванной.

— Прекрасный номер, спасибо, — выдавил Сергеев.

— Предлагаю поспать тебе, Ермолай, после трудной дороги часика три в нормальной постели, — весело изрек полковник. — Я потом заеду за тобой, и мы поедем в хранилище.

— Хорошо, — согласился Ермолай…

* * *

Сергеев прекрасно отдохнул. Как и обещал, за ним заехал полковник Буряк.

Уже в машине по дороге в хранилище, Ермолай спросил о выгрузке металла.

— Практически выгрузка закончена, — ответил полковник, улыбнулся и добавил. — Но у нас есть новости и поинтереснее.

— Какие? Вы меня заинтриговали.

Полковник довольно улыбался.

— Сейчас мы приедем на место, пройдем в кабинет начальника хранилища. Ты сделаешь звонок Булганину, и он все расскажет. Немного терпения.

Ермолай слегка разволновался и глубоко задумался. Что это за новости? Они касаются меня? Или кого другого, знакомого, родного?..

* * *

Краснодарский край, станица Кущевская, районный отдел милиции…

В камере предварительного заключения (КПЗ) находятся трое: на табуретке сидит старший майор Неболтай, рядом стоит крупный, спортивного типа мужчина в военной форме, недалеко от них, в разорванной рубашке и с кровоподтеком под глазом стоит Резо Мармеладзе.

Только что «спортивный» мужчина нанес подследственному серию ударов по корпусу. Резо с трудом дышит и немного шатается.

— Ну, Мармеладзе! — весело-издевательски изрекает Неболтай. — Ты же джигит, мужчина, стой прямо. Скажи правду, только настоящую правду. Сколько ты взял золота?