чужих королевств развозить начнем? Нас обвинят в их смерти. А мне разбирательства со всем миром не нужны.

— Разбирательств не избежать, — Галлахер упрямо смотрел на отца. — И лучше сейчас заручиться общей поддержкой, чтобы потом…

Отец поднял руку, останавливая тираду Галлахера:

— Не тебе, щенок, ордену вопросы задавать…

— Так задай их вместо меня, — Галлахер со злобой смотрел на отца.

— Тысячу раз тебе говорил: бери пример с брата, — он указал на Ордериона. — Потому что, если не научишься вовремя замолкать, будешь гнить в могиле, даже не успев занять трон.

— А я и так его не займу, — бросил Галлахер в лицо отцу. — Ты переживешь всех нас!

Тот «вспыхнул».

— Отец, — прошипел Ордерион, ограждая брата щитом. — Ты слишком часто стал выходить из себя.

— Не я один, — отец указал на искрящиеся руки Ордериона. — Не стоит проверять на прочность мою выдержку. Можешь сломаться, — рявкнул отец и пошел дальше. — Здесь нам больше нечего делать. Возвращаемся в замок.

Галлахер внимательно посмотрел на Ордериона и опустил глаза на его руки.

— Отец прав. Раньше ты «вспыхивал» намного реже.

— Значит что-то изменилось, — ответил Ордерион и пошел следом за отцом.

***

Они вернулись в замок, и Ордерион направился в свою комнату, чтобы принять ванну и сменить одежду, пропитавшуюся зловонием.

Галлахер был прав. Странные и непонятные происшествия на Великом континенте начались с год назад. И довольно быстро все поняли, что ночевать в лесах и полях слишком опасно, а в деревни и города напасть не суется. И все это время Верховный повелитель силы заверял остальных, что мана не имеет к этому отношения, а орден делает все возможное, чтобы найти причину проблем и избавиться от нее. Теперь Ордерион точно знал, что такие игры с мирами способны сотворить только мана и знания, хранящиеся в Небесном замке ордена. Но неудобные вопросы Верховному повелителю так просто не задашь. Говорить с Верховным должен отец. Только вот что-то стремлений к этому Ордерион пока не наблюдал.

Принц лежал в ванной, закрыв глаза, когда его руку запекло. Метка связи на коже заалела и стала болеть. Ордерион провел рукой и увидел в потоках маны Рубин. Она сидела в склепе, задрав голову к потолку, а рядом с ней лежало чье-то тело.

— Рубин! — в ужасе закричал Ордерион.

Рубин

— Рубин! — услышала она его голос откуда-то издалека. — Руби-и-ин!

Она открыла глаза и, увидев перед собой лицо Ордериона, тут же закрыла их.

— Она… — голос Галлахера будто раздавался со дна какой-то глубокой ямы.

— Молчи! — крик Ордериона. — Я создам новые брачные амулеты, и никто не узнает. Даже сама Хейди. Но ты должен сохранить секрет, а я сохраню вашу с Хейди тайну.

— Моя жена никогда не использовала никаких юни влюбленности! — голос Галлахера буквально скрипел. — Наши чувства настоящие!

— Я не о юни влюбленности говорю, — вторил Ордерион. — Ты перед Рубин в долгу. Помни об этом.

Мрак.

***

— Рубин…

Кто-то заботливо гладил ее по щекам, и принцесса готова была поклясться, что это Ордерион.

— Милая, проснись, — говорил его голос. — Приехали делегаты. Ты должна предстать перед ними. Ненадолго, но должна.

Рубин открыла глаза и отбросила от себя руки принца. Села.

Она находилась в своей спальне, а на стенах горели лампы.

— Что с Хейди? — Рубин повернула голову к Ордериону и прикрыла одеялом край ночной рубашки, в которую ее переодели.

— Хейди жива.

— А ее ребенок? — Рубин внимательно смотрела на Ордериона.

Принц только отрицательно покачал головой.

Рубин взглянула на свои руки: ничего. Обычные пальцы и неизмененная кожа, как будто все увиденное было лишь страшным видением. Рубин поморщилась, ощущая знакомую тяжесть внизу живота. Кажется, на ней было белье, и кто-то подложил подклад из ваты.

— Почему я здесь? — спросила Рубин. — Кто меня сюда принес?

— Мы с Галлахером нашли вас в склепе.

— Нас заперли там, — Рубин гневно посмотрела на Ордериона.

— Дверь была открыта, — он покачал головой.

— Хочешь сказать, что я вру?

— Нет, — ответил он. — Я лишь говорю, что, когда мы с Галлахером прибежали, дверь была открыта.

— Как вообще этот огромный кусок камня движется?

— Там есть скрытый механизм. Рычаги в стене находятся.

— То есть лишь бы кто не знает, как открыть и закрыть ту дверь? — спросила Рубин.

— Знают многие, особенно те, кто следят за порядком в склепе.

— Необходимо всех опросить и выяснить, кто запер нас с Хейди! — прошипела Рубин.

— Мы это сделаем, Рубин, но не сейчас, — Ордерион попытался взять ее за руку, но она снова одернула ладонь.

— Не гони меня, — попросил он, преданно заглядывая ей в глаза. — Пожалуйста.

— Я знаю, что блудные девки используют траву горемычника, чтобы избавиться от нежеланных детей. Но трава эта опасна тем, что часто на тот свет уводит…

— Откуда такие познания? — Ордерион явно не ожила услышать подобное от принцессы и насторожился.

— От учителей, — отрезала Рубин. — Делегаты в замке?

— Да, приехали с час назад. Мы сказали, что вскоре ты спустишься к ним.

— И как они отреагировали на весть, что я жива? — Рубин прищурилась.

— Они были удивлены. Настолько, что пока не передали послание от короля Дарроу, которое привезли.

Рубин кивнула.

— Сейчас я позволю твоей служанке сюда войти и помочь тебе переодеться, — предупредил Ордерион. — Затем мы спустимся в зал для пиршеств, где все тебя ждут.

— Так они уже пировать начали? — возмутилась Рубин.

— На этом настоял мой отец. И сейчас он абсолютно прав: на кону мирный договор между Туремом и Инайей. Пусть лучше делегаты будут не такими голодными с дороги.

— И слегла захмелевшими от перспектив, — кивнула Рубин и откинула одеяло. — Зови сюда Азагриэль. Я буду переодеваться.

— Рубин, ты же знаешь, что у тебя крови пошли? — тихо спросил Ордерион, не спеша покидать ее спальню.

— Я чувствую, что творится у меня между ног, — прошипела она.

— Они начались на неделю раньше. Как ты себя чувствуешь?

— Беспокоишься, что горемычником могли и меня отравить? — Рубин склонила голову набок.

— Нельзя бросаться такими обвинениями