–Извращенец,– тихо говорю я.

–Еще какой.

Мы с Патроклом переглядываемся, и от промелькнувшего в его темных глазах раздражения у меня вырывается смешок. Это приятно, и я смеюсь снова.

–Боги, Ахиллес, ты прелесть.

–Знаю. Хорошо, что ты наконец начала это понимать.– Раздается стук в дверь, и он идет открывать, в последний раз смерив нас суровым взглядом.– Вы двое, ведите себя хорошо.

Доктор – невысокая смуглая женщина с покрытым морщинами лицом, связанными в тугой пучок волосами и квадратными очками с толстыми стеклами. Она окидывает нас взглядом.

–Какие у вас травмы?

–У меня ушиб бедра.

Патрокл колеблется, но наконец выдыхает:

–Лицо, лодыжка.– Он бросает на Ахиллеса виноватый взгляд.– И ребра.

–Ах ты сукин сын.

Доктор щелкает перед Ахиллесом пальцами.

–Хватит болтать. Либо помогите им снять одежду без лишних комментариев, либо уйдите.

Он опускает голову.

–Да, мэм.

–Так-то лучше.

Он берет ножницы на кухне. Когда Ахиллес садится так близко, момент кажется гораздо более интимным, чем должен. Его красивое лицо – само воплощение сосредоточенности, когда он осторожно оттягивает ткань от моего тела и разрезает ее. Ножницы легко скользят с каждым движением, и через несколько минут он снимает с меня комбинезон.

С Патроклом он ведет себя также осторожно, хотя все время то и дело бросает на него свирепый взгляд.

–Ты должен был сказать об этом.

–Ты бы волновался.– Едва заметный проблеск боли в его голосе подсказывает, как сильно Патрокл пострадал на самом деле. А может – будем надеяться – причина тому падение уровня адреналина. Ушибы могут быть чертовски болезненными. Но это не значит, что он серьезно ранен.

От беспокойства сводит желудок.

–Осмотрите его первым.

–У вас одна травма. А у него несколько.– Доктор мнет мое бедро и выпрямляется.– Ушиб. Приложите лед. Если бы вы не участвовали в турнире, я бы посоветовала вам уменьшить нагрузку хотя бы на неделю.

–Это не вариант,– спешу ответить.

–Я в курсе.– Ее голос звучит сухо и невозмутимо.– Нога может вас подвести, если дадите на нее слишком большую нагрузку, так что имейте это в виду во время следующего испытания.

–Спасибо.

Затем она осматривает Патрокла, задавая ему несколько лаконичных вопросов. Я смотрю на Ахиллеса поверх ее головы. Никогда не видела, чтобы он так сходил с ума от тревоги и чувства вины. Он нес Патрокла из лабиринта на плечах. Если у Патрокла сломаны ребра… если от его действий стало только хуже… Я вижу, как эти мысли роятся в темных глазах здоровяка.

Никто не может вдохнуть полной грудью, пока доктор не откидывается на спинку стула.

–Вам повезло. Не думаю, что что-то сломано. Однако я бы хотела сделать рентген. Чтобы убедиться.

–Они не сломаны.– Патрокл осторожно дотрагивается до своего бока.– Я уже ломал ребра, и тогда все было иначе.

Она издает вздох.

–Ладно. Упрямьтесь. Я не могу заставить вас лечиться.

Ахиллес возмущается.

–Сделай рентген.

–Со мной все нормально,– мотает головой Патрокл.– Я ужасно устал и весь грязный, поэтому хочу принять душ, поесть и лечь в кровать. Все в порядке, Ахиллес. Клянусь.

Я недостаточно хорошо знаю Патрокла, чтобы понять, врет он или нет. Странно это осознавать. Мы провели рядом всего неделю, а кажется, что прошло гораздо больше времени. Во всяком случае, пока не наступает момент вроде этого, когда становится очевидным, как плохо я его знаю.

Но даже Ахиллес смотрит на него так, будто не знает, чему верить. Наконец, он качает головой.

–Если выясню, что ты лжешь, я тебя отлуплю.

–Я знаю.

Ахиллес обращается к врачу и одаривает ее вежливой улыбкой.

–Большое спасибо, что осмотрели их, мэм.

–Лед и отдых.– Она отворачивается и идет к выходу.

Ахиллес бросает на нас сердитый взгляд.

–Я могу надеяться, что вы посидите смирно и не покалечитесь еще больше, пока я схожу за едой? Или выпрыгнете в окно и устроите драку с Минотавром?

Я закатываю глаза.

–Это было испытание. Я бы сказала, что вполне ловко его прошла, учитывая, что столкнулась с Тесеем.

–Да, пожалуй, так.– Внезапно он ухмыляется.– Видел его колено. Отличная работа, принцесса.

Краснею в ответ на его похвалу. Он озвучивает ее легко, безо всякой подоплеки. Я не вполне это понимаю, но мне приятно.

–Спасибо.

–Иди.– Патрокл медленно встает на ноги. На него больно смотреть, но он двигается лучше, чем раньше. Утром, наверное, не сможет ничего делать, но это битва завтрашнего дня.– И захвати побольше льда.

–Разумеется.– Ахиллес в последний раз бросает на него пристальный взгляд и выходит из комнаты.

Патрокл качает головой.

–Давай. Если будем сидеть смирно и ждать его возвращения, он сочтет это доказательством, что наше состояние хуже, чем мы утверждаем, и потребует, чтобы нас осмотрел еще один врач.

Я невольно улыбаюсь.

–Упасите боги.

–Ты шутишь, а Ахиллес превращается в курицу-наседку так же стремительно, как бросается в бой. Его не победить.

–Это мило, тебе так не кажется?– Я осторожно устраиваюсь рядом и опускаю голову ему на плечо. Это приятно. Правда, приятно.

Он фыркает.

–Пожалуй, это подходящее слово.

Не проходит и десяти минут, когда Ахиллес возвращается в номер. Окидывает нас внимательным взглядом, но, похоже, остается доволен.

–Ну, уже что-то.– Он ставит на стол огромную коробку, наполненную пакетами со льдом и таким количеством еды, что я не знаю, как с ней быть.– Давайте поедим.

Быть с ними так легко. Даже несмотря на то что устала, у меня все болит, а сердце саднит от язвительных слов Париса, в компании этих двух мужчин чувствую себя гораздо спокойнее, чем за все время, сколько себя помню. Я не беспокоюсь из-за отсутствия макияжа, как и о том, что они используют мои неосторожно сказанные слова в качестве оружия и нападут, когда меньше всего этого ожидаю.

Это приятно. Более того, это роскошь, которую, как мне известно, не могу себе позволить. Да, мы все прошли второе испытание и дали нашему трио еще немного времени, но конечный результат остался неизменным.

Один из нас станет Аресом. Остальные потеряют мечту, за которой гнались слишком долго.

–Елена.– Голос Ахиллеса вырывает меня из размышлений. Он внимательно на меня смотрит.– То, что сказал Парис в фургоне…