К 12 часам полк выдвинулся на рубеж Наумовичи, Лобно-Огородники. Высланная вперед разведка сообщила, что в районе Голынки появилось до батальона мотопехоты противника…

Сначала произошло столкновение с вражеской разведкой, а затем появился передовой отряд наступающих гитлеровцев. В коротком бою было уничтожено несколько немецких бронетранспортеров, а остальные отошли назад. И сразу же над боевыми порядками появилась вражеская авиация, подвергнувшая нас ожесточенной бомбардировке…

После бомбардировки на нас двинулось не менее батальона пехоты в сопровождении бронетранспортеров. Фашисты шли с засученными рукавами и расстегнутыми воротничками мундиров, ведя бесприцельную стрельбу из автоматов. Надо сказать, что это производило впечатление… Я приказал подпустить немцев поближе и открыть огонь наверняка. Они не ожидали от нас серьезного сопротивления и, когда на них обрушился ураганный огонь из танковых пушек и пулеметов, были ошеломлены. Вражеская пехота сразу же утратила атакующий пыл и залегла… затем противник начал отходить. Понес потери и полк. Имевшие бензиновые двигатели и слабую броню танки Т-26 и БТ вспыхивали от первого попадания снаряда. Только KB и Т-34 оставались неуязвимыми. Полк продвинулся до рубежа Перстунь, Голынка, где встретил сильную противотанковую оборону противника, а также стал подвергаться непрерывным атакам с воздуха… Во второй половине дня мы, по приказу, отошли к Гродно». По дороге к Сопоцкину примерно в 10 час. 30 мин. выступил и 59-й танковый полк, насчитывающий более 50 танков. На полпути к границе и он встретился с вражеской пехотой и бронетранспортерами и е ходу вступил с ними в бой. «Мы то отбрасывали немцев на несколько километров, то они снова после бомбежки и артобстрела шли на нас, и мы были вынуждены пятиться, оставляя на холмах горящие машины», — вспоминал впоследствии заместитель командира танкового батальона по политической части 59-го танкового полка Марченко А.Я. К вечеру полк вынужден был отойти от Гродно. Боевых машин в строю осталось мало.

«В Гродно никого из командования не оказалось. Попытки связаться со штабом дивизии не дали результатов. Заправившись на складах, где также никого не было, горючим, боеприпасами и кое-чем из продовольствия, остатки 59-го танкового полка 29-й тд двинулись вслед за отступавшими частями на Лиду». Не достигла успеха и 33-я танковая дивизия. Имеющая мизерное количество легких танков, без поддержки пехоты и артиллерии, она понесла особенно большие потери от противотанковой артиллерии противника и налетов его авиации. Таким образом, 11-й механизированный корпус добиться больших результатов в течение дня не смог и поставленной задачи не выполнил. Потеряв множество танков и бронеавтомобилей от ударов штурмовиков и ПТ артиллерии, советские танкисты вынуждены были отступить. К 14 часам пехотная немецкая дивизия из 8-го армейского корпуса переправилась через Неман в районе деревень Шабаны, Градичи и Гожа и стала обходить Гродно с севера.

* * *

Из дела №Р-24000. Павлов: «Во второй половине дня Кузнецов донес …что нашими частями оставлен Сопоцкин, и с дрожью в голосе заявил, что, по его мнению, от 56-й стрелковой дивизии остался один номер… 85-я дивизия, развернувшись на рубеже западнее Гродно, под давлением тяжелых танков противника начала отход на юг, юго-восток, но что он, Кузнецов, бросает в контратаку танковую дивизию Студнева и попытается этим самым восстановить положение 85-й дивизии. (Откуда здесь, западнее Гродно, появились тяжелые танки немцев? Скорее всего произошло то, что в пословице определяется как «у страха глаза велики». — Прим. авт.). На мой вопрос, каково положение на его правом фланге, Кузнецов ответил, что там положение, по его мнению, катастрофическое, так как разрозненные части в районе Козе с трудом сдерживают натиск противника, а стрелковый полк, находящийся между Козе и Друскенике, был смят ударом с тыла очень крупных механизированных частей, но что он сейчас собирает все, что у него есть под рукой, и бросает в район Козе…»

А вот что генерал-полковник В.И. Кузнецов, бывший командующий 3-й армией, писал в 1956 г. начальнику Военно-научного управления Генштаба генералу армии В.В. Курасову. Он сообщал, что 22 июня 1941 г. в 10 час. вел первый и последний разговор с Павловым. Кузнецов писал, что перед самой войной, за несколько дней до ее начала, Павлов приказал вывести всю артиллерию в тыл, на стрельбы. И поэтому первое, что спросил Павлов, было: «Где твоя артиллерия?» — «На позициях, стреляет!» — «Да? Хоть один нашелся человек, который понимает, что нужно делать! Могу я обо всем этом докладывать в Москву?» — «Да, можете», — ответил Кузнецов. На этом связь оборвалась.

На самом же деле корпусная артиллерия — 152-й артполк (майор Цыганков) и 444-й (подполковник Кривицкий) — участия в боях 22 июня не принимала. Вспоминает военный интендант 152-го корпусного тяжелого артполка Головченко И. Д.: «К 6.00 22 июня мы заняли позиции на берегу Немана… К 10 00., не сделав ни единого выстрела, мы должны были отступить. По пути в Скидель мы влились в оборону, которую организовал полковник из пограничников».

Дивизионы же 444-го корпусного артполка, хотя и находились около границы, в районе юго-западнее Сопоцкина, огонь не открывали, ибо вести его было нечем. Дивизионы прибыли к границе без снарядов и даже личного оружия. Когда неприятель приблизился настолько, что стали различимы лица врагов, артиллеристы стали отходить к Гродно. Прибыв на машинах в постоянное расположение части, получив личное оружие и загрузившись снарядами, полк отошел к вечеру за р. Лососьну, а затем по уцелевшему мосту в Гродно переправился через Неман, двинулся по Лидскому шоссе на Скидель.

Вечером штаб 3-й армии принял решение начать отвод войск на рубеж рек Котра и Свислочь. Прикрытие же отхода В.И. Кузнецов возложил на 29-ю танковую дивизию. 85-й стрелковой дивизии командарм приказал начать отход с реки Лососьны с наступлением темноты.

«Командующий 3-й армией приказал мне организовать взрыв моста через Неман, а также уничтожение складов горючего на юго-западной окраине Гродно, боеприпасов — на южной окраине города, — вспоминал позже командир 85-й стрелковой дивизии генерал А.В. Бондовский. — Прибыв от командующего армией в начале 21 часа, я пригласил начальника штаба дивизии майора Заварина, начальника артиллерии Тарасова, дивинженера, которые рассчитали время, необходимое для подготовки объектов к взрыву, и определили средства для взрыва на реке Неман».

Штаб 3-й армии в ночь на 23 июня передислоцировался в район д. Барково. Советские войска покинули Гродно.

Командование 3-й армии оставило бойцов 68-го Гродненского УРа в дотах и дзотах без снарядов и без патронов, без пищи и без воды. Люди теряли сознание, из ушей текла кровь, воздух сотрясали прямые попадания немецких снарядов, но гарнизоны держались и надеялись на скорую помощь подразделений 3-й армии. Из подземелий глухо доносилось пение. Безымянные солдаты из «безымянных мавзолеев» пели «Варяг» и «Катюшу».

Оставили бойцов 213-го стрелкового полка в недостроенных дотах под Сопоцкином. Оставили их без пулеметных взводов, с легкими танками разведбатальона без горючего. Танкисты закопали свои машины в землю и вели бой, пока не кончились боеприпасы. Они держались в непрерывных боях 22, 23 и 24 июня, теряли боевых товарищей, друзей. Но держались и надеялись…