Командир пулеметной роты 213-го стрелкового полка В.И. Помченков вспоминает: «Когда я прибежал из Со-нич, где жил на квартире, полк занял оборону рядом с недостроенными дотами… Враг обрушил на нас все имеющиеся в его распоряжении огневые средства: применил авиацию, артиллерию и минометы… Но бойцы полка держались стойко и отбивали все атаки.

Безусловно, у нас были большие потери, но приказа об отходе не было…

Наша огневая мощь была ослаблена еще и тем, что накануне войны пулеметные взводы стрелковых рот были направлены на Белосток, якобы для сборов. А в стрелковой роте, как известно, пулеметы являются главной огневой силой…»

213-й стрелковый полк Яковлева, уже измотанный в первых оборонительных боях, потерявший почти половину своего состава, вместе с артиллеристами 113-го ЛАП, пограничниками, бойцами 9-го пулеметного батальона Гродненского УРа держались. Связь со штабом дивизии была потеряна. Все усилия наладить ее ни к чему не привели. Посланные люди или совсем не возвращались, или приносили дурные вести: «Дорога перехвачена немецкими мотоциклистами!», «Гитлеровцы захватили переправу через Неман!», «Наш 184-й стрелковый полк отошел от д. Гожи!». Снова завязался бой. В небе «юнкерсы» и «мессершмитты». Они шли бомбить и уничтожать полк. Самолеты вытягивались в цепочку, заходя в хвост друг другу. И вот уже на всем протяжении позиций полка земля кипит от взрывов, и к этой земле — солдатской спасительнице — припадают люди в выцветших запыленных гимнастерках. Они зарывались в нее, искали щели в ней, чувствовали себя в ней безопаснее и надежнее среди метавшегося по земле огня и металла. Рвались бомбы и рвали осколками человеческие тела. Стонала земля, стонали люди, хрипели обезумевшие лошади…. А в небе над «юнкерсами» и «мессерами» было чистое небо. И ни одного нашего МиГа, ни одной нашей «Чайки». Держись, солдат, закопавшийся в землю! Она тебя прикроет и примет. Возможно, и навсегда. Затем взбесилась артиллерия противника. Снаряды и мины вспарывали землю и рвали солдат на части. И в этот самый напряженный момент боя командир 113-го артиллерийского полка майор Зайцев кинулся на батарею к орудию, отстранил тело убитого наводчика и прильнул к «панораме». Он давно уже сам не стрелял из орудия. Но видеть, как погибают его бойцы, в прошлом комбайнеры и шахтеры, сталевары и учителя, он не мог. В круглом глазке «панорамы», на перекрестке двух черных черт, он увидел фашистов. Майор старательно навел орудие, нажал спуск…

После того боя, выигранного с таким трудом нашими бойцами, в дымящихся воронках осталось много убитых.

На лицах солдат и офицеров отражались испуг и ужас последних пережитых минут, от орудий остались только исковерканные щиты. К 6 часам вечера 22 июня 1941 г. в 113-м ЛАП осталось два орудия — 122-мм гаубица и 76-мм пушка. Осколком снаряда, уже после этого жестокого боя, убило и майора Зайцева. С белого коня, на котором он объезжал позиции, точнее, то что осталось от них, он упал на землю.

…Остатки 113-го артполка, с двумя орудиями, отошли для поддержки 184-го стрелкового полка, на восточную окраину Гродно. 213-й остался один. И снова, полк вел бой, оставлял на поле убитых и раненых; редели, таяли роты с каждым часом этого самого длинного дня в году, 22 июня. Но ни командир полка Яковлев, ни солдаты, ни офицеры полка не теряли надежды, что выстоят, победят, пробьются к своим. Это только говорят, что полк воюет на своем участке — каждый солдат держит свой фронт, свой окоп, свою позицию.

Командарм-3 Кузнецов к 17 00. 22 июня передал в штаб Западного фронта, что «56-й стрелковой дивизии почти не существует». Рано хоронил командарм 56-ю Московскую стрелковую дивизию. Она еще была жива, сражалась, прикрывала многих отступавших…

На рубежах деревень Соничи — Кадыши, на холмах и высотах южнее Августовского канала стоял и сражался 213-й стрелковый полк 56-й стрелковой дивизии.

В небе над позициями снова плывет группа «юнкерсов». Сейчас они вытянутся в цепочку и начнут один за другим пикировать на позиции полка; эти отбомбятся, прилетят другие, потом третьи, потом загрохочут орудия немцев и с боевым посвистом взметнутся взрывы, потом повторится все сначала. И так несколько дней — 22-го, 23-го, 24-го… 213-й стоял насмерть…

Достойно встретил врага и второй батальон 132-го стрелкового полка, который находился в сосновом бору около м. Суховоля, где размещался штаб 27-й сд. Вспоминает лейтенант, командир пулеметной роты 132-го сп 27-й стрелковой дивизии Михайлов В.А.: «Нам было приказано идти на помощь 3-му батальону, находившемуся на строительстве боевых укреплений около Августова. Двигались стремительным маршем. Лошадей, запряженных в повозки-тачанки с пулеметами, гнали вскачь. Бойцы и командиры бежали. У д. Штабны нас атаковали два «мессершмитта». Один из них сбили огнем из своего станкового пулемёта братья-близнецы Калинины. На пределе сил батальон продолжал марш-бросок в направлении Августова.

Примерно на полпути между д. Штабны и Августовым наше передовое охранение столкнулось с двигавшимися навстречу колонной противника. Прекратив марш, батальон развернулся и начал окапываться. Вскоре перед занятым нами рубежом показалась группа немецких солдат, накапливавшихся для атаки. Начался минометный обстрел. Затем появились пикирующие бомбардировщики. Но батальон не дрогнул. Первая вражеская атака захлебнулась в двухстах, вторая — в трехстах метрах от линии нашей обороны. Уползли только одиночки. Больше немцы не атаковали…. Справа, со стороны Липска, доносился гул артиллерийской канонады. В том же направлении над нами пролетали группы вражеских бомбардировщиков.

Там погибали бойцы из 10-го ОПУЛАБа, не успевшие занять свои позиции в дотах 68-го укрепрайона, и воины 7-й противотанковой бригады, не укомплектованной ни оружием, ни снарядами».

Командир 29-й танковой дивизии полковник Н.П. Студнев получил в 2 часа ночи приказ от командарма-3: «Объявить в дивизии боевую тревогу и вывести ее в район сосредоточения». К 8–9 часам дивизия в полной боевой готовности вышла в район сосредоточения юго-западнее Гродно. Около 10 часов утра командир дивизии ознакомил командиров полков с приказом командующего 3-й армией В.И. Кузнецова, которым дивизии ставилась задача: «Противник с целью спровоцировать конфликт и втянуть Советский Союз в войну перебросил на отдельных участках государственной границы крупные диверсионно-подрывные банды и подверг бомбардировке наши некоторые города. Приказываю: 29-й танковой дивизии во взаимодействии с 4-м стрелковым корпусом ударом в направлении Сопоцкин — Кадеты уничтожить противника, границу не переходить. Об исполнении донести».

Вслед за приказом командарма командиру дивизии был вручен прибывшим на броневике офицером связи приказ командира корпуса Мостовенко, который требовал «уничтожить наступающего противника и выйти на фронт Сопоцкин — Липск». 33-я танковая дивизия (полковник М.Ф. Панов), сосредоточенная через 4 часа после объявления тревоги в 25 км к югу от Гродно в районе Индуры, должна была наступать в направлении Липска, Августова с выходом на фронт Липск — Штабин.

Вспоминает командир 57-го танкового полка 29-й танковой дивизии майор Черяпкин И. Г.:

«Нашему полку командир дивизии приказал рассредоточенной колонной в боевой готовности к встречному бою двигаться в направлении Липщаны. Слева должен был двигаться 59-й танковый полк майора Егорова.