Сначала Самара обратил внимание на храм без крыши, а уже потом заметил вертолет, с ходу принятый за кучу бесполезного металлолома. Мало ли такого добра ржавеет по дворам и весям? А ведь силуэт у вертушки узнаваемый – кабины тандемом, фюзеляж приплюснутый с боков и горбатый, точно тельце окуня. На корпусе полно вмятин, но раз «варягов» это не смущало, то и Самару не должно – вертолет-то осилил сюда путь из Арзамаса. Краска с него кое-где сползла пластами, зато блоки НАРов – почему-то всего две штуки, по одной на каждом пилоне – радовали свежестью боеприпасов, недавно добытых на складе. Железные бочки с горючкой намекали на то, что Митрич к рейсу подготовился, старческий маразм не его случай.

И опять свистнуло над головой, но теперь рвануло ближе. Вздрогнув от неожиданности, Самара огладил усы. Не нравилось ему все это…

Рядовой Петров смиренно загрузился в кабину для стрелка и, кивая, внимал наставлениям опытного вертолетчика. Заметно было, что шлемофон, надетый на череп, придал Петрову немного уверенности – по крайней мере, возмущенных возгласов больше не слышалось и расстрелом никому уже не грозили. Велев поднять тощий зад и топать за ним, Митрич показал еще парню, как и что делать в кабине пилота. Гурбан, как и все остальные, посчитал это напрасной тратой времени.

– Митрич, не тяни зомбака за исподнее. Не ровен час накроет нас здесь.

Но старик лишь отмахнулся. И напрасно. Или все-таки нет?..

Свистнуло и жахнуло так, что уши заболели. Самару ударило по голове обломком кирпича, не проломило кость, но расцарапало кожу. Воздух наполнился дымом и пылью. Самара закашлялся, ребра, вроде утихшие, дали о себе знать. Рядом на четвереньках стоял Сташев-старший. По всему, профессору тоже досталось. Гурбана и Маркуса в чаде видно не было, а вот Мариша, Ашот и Данила нарисовались – кинулись к ученому, подняли его, выспрашивая, как он, сильно ли пострадал.

Самара завертел головой, пытаясь высмотреть хоть что-то дальше пяти метров, но различить сумел лишь то, что колокольня исчезла. Неужели Резник отдал приказ сровнять Москву с землей? Мол, зомбаки-«шахиды» – это хорошо, а тяжелая артиллерия – вообще отлично. В закромах Ленинградской коммуны чего только не было. Уж кому как не Самаре знать, что нужные игрушки там имелись. Сказать Гурбану? Или не расстраивать пока, а потом сам поймет и увидит?..

Второй вариант в данной ситуации лучше. Не стоит подрывать моральный дух «варягов» перед вылетом. И так тяжело осознавать, что они – последняя надежда острога.

Война с Ордой Равиля сильно ослабила боеспособность Москвы. Были потрачены значительные ресурсы – бо́льшая часть боеприпасов, хранившихся на складах. Погибло много опытных командиров и бойцов, восполнить эту потерю было попросту некем. Стену, пострадавшую почти по всему периметру, наскоро залатали, что, конечно, удержит зомбозверье от проникновения в острог, но вряд ли поможет против ленинградских зомбосолдат, вооруженных гранатометами. Так что момент для нападения выбран очень верно – за зиму москвичи не могли восстановить запасы и устранить прорехи в обороне. А весной им не дали этого сделать. И судя по всему, Тихонов всячески саботировал работы, рассчитывая дестабилизировать обстановку в Москве и под шумок узурпировать власть.

Не успела взвесь рассеяться, как рядом опять рвануло. Из дыма вынырнул Гурбан, лицо его было закопчено, глаза дико выпучились.

– Где Митрич?! – проорал он Самаре чуть ли не в ухо.

Полковник хотел ответить, что не стоит так напрягаться, у него со слухом порядок, но сообразил, что у Гурбана как раз наоборот – проблемы, поэтому лишь покачал головой, мол, не знаю, не видел.

Гурбан вновь скрылся в дыму, где мелькнул капюшон Маркуса. Самаре показалось, или Маркус действительно тащил оружие? Надо ему помочь. Полковник двинул следом и вскоре оказался возле вертолета, где Ашот принимал стволы и укладывал их в десантное отделение, в котором уже сидел на диване профессор. Сташев-старший все порывался помочь Ашоту, но толстяк жестами показывал, что светилу науки лучше не путаться под ногами и руками. Из дыма появилась Мариша, она несла рюкзак, судя по всему очень тяжелый, как выяснилось – наполненный магазинами так, что дно едва не порвалось. Данила с Маркусом притащили откуда-то цинк с патронами, потом Маркус вновь исчез в дыму, а Данила остался у вертолета. Ашот подал ему «Абакан» – один из тех, что принес Маркус. Данила зарядил оружие и жахнул в воздух для проверки, вернул Ашоту, получил следующий ствол…

На Самару никто не обращал внимания, все при деле, только он сачкует. Зато все уставились на Гурбана и рядового Петрова, которые подтащили к десантному отделению Митрича. Судя по обилию крови на летной куртке, старику досталось больше всех.

Опять громыхнуло.

Митрич открыл глаза и возмутился:

– Эй, бабуины, а вы чего еще не в воздухе?! Я для кого старался?! Я ж вам даже каски питерские заготовил! Щас накроет птичку мою – что тогда? Вы чего, бабуины, погубить ее решили?!

– Митрич, в тебе дырок как в решете! – Гурбан надрывал глотку сильнее, чем требовалось. – Куда лететь с такими ранами?! Всё, операция отменяется!

На лицах диверсантов появилось одинаковое тоскливое выражение. Не то чтобы они рвались в бой – умирать никто не хотел, но все тут понимали, как важно то, что они делают.

– Вы чего, бабуины, сдрейфили, да?! Так и скажите – сдрейфили. А то, понимаешь, сразу Митрич виноват. Сами-то, а на меня все…

– Так ведь некому вертолет вести!

– А рядовой Петров на что? Он малый смышленый, справится. А меня тут оставьте, не пропаду авось. И живее, живее! Долбят сюда не просто так, кто-то засек нычку, стуканул врагу, вот-вот достанут. Живее, чего встали?! – Митрич принялся насвистывать «Полет валькирий» и махать ручкой на прощанье, будто из него не натекла уже целая лужа крови, будто смерть не пристроилась рядом, занеся над ним заточенную косу.

Рядом грохнуло. Все прикрыли руками головы от щебня, дождем упавшего с неба, – разворотило, похоже, дорогу.

Гурбан схватил Петрова за грудки, встряхнул, глядя в испуганные голубые глаза:

– Вертушку в воздух подымешь?! Сумеешь?!

– Не знаю.

– Что?!

– Попробовать надо. Потом скажу. Я ж не пробовал еще, откуда ж я знаю. – Петров с трудом, но высвободился из командирского захвата, что говорило в его пользу. Такой маневр удавался далеко не каждому. И вообще, непосредственность рядового умиляла. У них, в СБО, все такие? Или только в личную охрану Шамардина набирают олигофренов?

– На борт! Быстро! – Гурбан не только принял решение и тут же его озвучил, но и принялся пинками загонять подчиненных в десантное отделение. – А ты, – он ткнул Петрова в грудь, – уж постарайся, когда пробовать будешь.

– Помни, не дрова везешь, – напутствовал новичка-пилота Ашот. На лице его застыла маска обеспокоенности. Примерно так же выглядели и Данила с Маришей. Бояться, похоже, они в принципе не умели.