В Новосибе Стерх не задержался.

По Территориям, населенным агрессивной фауной, он шел, а потом, заимев транспорт, ехал от одного острога к другому, добывая правдой и неправдой (второе чаще) оборудование и запчасти, необходимые ему для завершения работы. Это было непросто, но это стало смыслом его жизни, его навязчивой идеей. А меж тем год сменялся годом…

Когда прибор был уже почти готов, Стерх связался с советником Тихоновым, самым влиятельным человеком Москвы. Стерху нужна была хорошая база, чтобы завершить устройство, и в Москве такая база имелась. Но Тихонов – этот ограниченный узколобый дебил! – лишь высмеял Стерха, не дав даже договорить до конца. Он, помнится, сказал еще что нельзя ему, государственному человеку, отвлекаться на бред душевнобольных. Если б не охрана, жизнь Тихонова на этом и завершилась бы. И все же Стерх не сдержался: он пообещал советнику, что тот еще будет ему пятки целовать. После этого Афанасию едва удалось скрыться от эсбэошников.

Но как отомстить самому влиятельному человеку Москвы?..

Стерх вернулся в Новосибирск. Он знал, что там хозяйничает банда некоего Равиля, который оказался человеком честолюбивым. Стерху не составило труда стать при нем эдаким серым кардиналом. Вместе они собрали Дикую Орду и организовали поход на Московский острог. Но Орда потерпела поражение, Равиль попал в плен. Едва избежавший казни Стерх рвал и метал. Надо было что-то делать, как-то спасать положение, и он отправился в Арзамас, надеясь, что нужные компоненты для прибора сохранились в лаборатории НИИ, наверняка давно заброшенной. К своему удивлению, там он встретил Павла Сташева. Причем Сташев радушно принял старого товарища – в суматохе первых дней Псидемии было не до пропажи сотрудника и ценного прибора. Сташев казался воодушевленным – мол, вместе мы создадим эффективное оружие против слизней. Но Стерху не это было нужно – и мало того, оружие помешало бы его планам. Ночью с нужными запчастями и кое-какими ноу-хау Сташева он, организовав поджег лаборатории, скрылся.

Но для того чтобы довести прибор до кондиции, Стерху все еще требовалась серьезная техническая база. В Москву ему, понятно, хода не было. Лабораторию Сташева он уничтожил. Еще можно податься в Харьков или же в Ленинград… Стерх выбрал острог на Неве.

И вот он здесь. И очередной пункт его глобального плана осуществлен.

Неаккуратно отпив – красное вино, как кровь, полилось по подбородку на грудь, – он поставил бокал на стол, вытащил из кармана клубного пиджака желтую коробочку – армейскую аптечку. Достал из нее пинцетом слизня, специально обработанного, немножечко кастрированного, если можно так сказать. Паразит, как и все остальные существа его вида, тут же принялся извиваться и тянуть свои присоски и тончайшие нити к ближайшей плоти, которую он чувствовал рядом. Стерху безумно нравилось наблюдать за этим ненасытным танцем жизни. Иногда он представлял себя таким же слизнем, который изо всех сил старается присосаться к затылку человечества. Он еще не добрался до черепа, но уже ползет по шее. Скоро, очень скоро его планы осуществятся пункт за пунктом.

Стерх поднес пинцет с паразитом к лицу официанта, и тот отпрянул, насколько позволяли нож и вилка, сдерживающие его порывы.

– Нравится? – Стерха обуяло неудержимое веселье.

Официант мотнул головой – типа нет, не очень. Будто его мнение хоть что-то значило. Наивное дитя.

Схватив парня за волосы – а вот не надо отращивать косы, как у девчонки, – Стерх резко пригнул его, расквасив нос о столешницу. И ловко подсадил на череп слизня – эту операцию он не единожды проделывал, опыт имелся. Почувствовав на себе паразита, еще не успевшего закрепиться, парень затрепыхался. Вот для того, чтобы не повредить слизня, и надо было зафиксировать руки, а то некоторые пытались дать им волю, мешали контакту, что, согласитесь, никуда не годится.

Всё, слизень, поерзав, обосновался на черепе. В глазах официанта блеснули слезы. Стерх вытащил у него изо рта полотенце. Официант попытался что-то сказать – и не смог.

Ноздри Стерха затрепетали от ощущения безграничной власти над этим молодым, сильным существом, которое ничего не могло сделать, никак не могло воспрепятствовать насилию над собой. Особая прелесть заключалась в том, что Стерх сделал так, чтобы контроль слизня был не полным, чтобы носитель-человек сознавал, как и что с ним происходит, ведь от этого его унижение, его страдания становились на порядок страшней.

Стерх почувствовал голод. Взял другую вилку. На столе всегда для подобных целей имелся запас.

Зомбосвязь – одно из величайших открытий современности. И это вовсе не преувеличение. В мире, где больше нет Интернета, где мобильными телефонами можно разве что гвозди заколачивать, где радиоволны вязнут в электромагнитных возмущениях атмосферы, нужен новый вид связи на значительном расстоянии. И Стерх такую связь придумал – он сделал прибор, способный закодировать людскую речь в сигнал, воспринимаемый зомбаком, точнее – паразитом, причем любым ближайшим к человеку. Слизень преобразовывает сообщение в набор команд и передает этот набор дальше слизням, те, в свою очередь, тоже – и так, пока сигнал не попадет к конкретному зомбаку рядом с человеком, которому сообщение предназначено.

Зомбосвязь, к сожалению, не мгновенна. Сообщение к адресату может попасть через минуту, а может и через час-другой, как повезет, – Стерх бессилен тут что-либо изменить. Но это все равно лучше, чем ничего.

Где-то далеко-далеко посланник Стерха, его верный человечек, каких предостаточно в армии, атакующей Москву, не вынимая прибора-кодировщика из кармана – прибор не больше спичечного коробка, – произнес послание для своего учителя, своего властелина. Есть люди, которым природой назначено подчиняться, они иначе жить не могут, не чувствуют себя счастливыми. Им нужно быть шестернями в сложном механизме, причем шестернями заменяемыми, а то и вовсе лишними. Они обожают ходить строем, носить одинаковую одежду и петь корпоративные гимны. И они сразу видят в Стерхе силу, перед которой следует преклонить колени. Они – мясо, трупы, по ним Стерх много лет взбирался на вершину власти.

Наконец раздался хриплый, отчетливо проговаривающий слова голос – похоже, у официанта сдавило горло от желания молчать, но он своим голосовым связкам больше не хозяин:

– Острог Москва подвергли обстрелу из тяжелых минометов и самоходных артиллерийских установок. Разрушения ужасны. Острог скоро падет. – Официант замолчал.

Вилка выскользнула из пальцев Стерха – сначала ударилась о столешницу, оттуда, подскочив, свалилась на пол, застеленный восточным ковром ручной выделки. На долгий миг все вокруг замерло. Даже сердце перестало биться.

Стерх медленно повернулся к официанту. Тот выглядел как нормальный человек, молодой, аккуратный, но все же в данный момент он не был полноценной личностью. Он – инструмент в руках Стерха, живой аппарат для воспроизведения сообщений, присланных издалека.

– Повторить, – потребовал Стерх, чувствуя, как закипает в нем животная ярость.

Официант, глядя на хозяина глазами, полными ужаса, послушно открыл рот и выдал только что озвученное сообщение, которое автоматически записалось в его память и останется там до конца его никчемной жизни. То есть не надолго.