Этот алгоритм повторялся, и на счету Теда Банди скопилось свыше трех десятков жертв в Сиэтле. Их число пополнилось убитыми в Колорадо, затем новой партией жертв из штата Юта и, наконец, жертвами заключительных гастролей во Флориде.

Джоном Гейси двигало стремление разрушить некую активную червоточину, ощущаемую им внутри себя. Ритуалом убийства молодых людей он воспроизводил кошмар, в котором его родной отец убивал мальчика Джона Гейси за его собственную слабость и явное отсутствие мужества. Гейси одновременно играл две роли, и отца, и мальчика. Он действовал как лунатик, его исковерканный мозг позволял наяву разыгрывать самоистязания и ненависть, хранившиеся в памяти с тех пор, пока Гейси был ребенком. Ощущение беспомощности и гнева, детская потребность в разрушении того, что доставляло самую большую боль, выходили на поверхность, когда Гейси привозит жертву к себе домой. Придя в отчаяние от того, что преступление на самом деле не освобождало от боли, он хоронил своих жертв в подвале.

И хотя Гейси, Банди, Мэнсон, Люкас, Каллингер, Бьянки, Лонг и другие серийные убийцы обнаруживают по меньшей мере один пусковой механизм в поведении, на самом деле каждому из них присущ целый комплекс причин. В противном случае всякий, у кого имеется повреждение лимбической области мозга или гипоталамуса, автоматически становился бы серийным убийцей. Нам известно, что головной мозг – куда более гибкий и многогранный орган и располагает механизмами компенсации, с помощью которых старается скорректировать дефекты. Если человек много часов обходился без пищи и начинает проявлять ненормальную жестокость по отношению к окружающим, его естественное, хотя и ослабленное, чувство морали задаст вопрос напрямик: «Разве ты не понимаешь, что делаешь?» или «Почему ты так поступил?». Страх нарушить равновесие в семье или боязнь лишиться работы также служат противовесом взрывам вспыльчивости и эмоциональных проявлений. Даже алкоголики, дошедшие почти до крайности, если их воспитывали в положительном ключе, не теряют возможности совершить поворот в своей судьбе и воспользоваться медикаментозным лечением или психотерапией.

Мозг способен выдержать неоднократные повреждения и продолжать нормально функционировать, так как является чрезвычайно «пластичным» органом, восстанавливающим нервные клетки взамен утраченных. Люди, перенесшие инсульт левой стороны головного мозга и утратившие мышечный контроль над правой стороной, а также лишенные дара речи, могут приспособиться к новым условиям. Невропатологам известно: существует речевая область в правом полушарии мозга, которая отражает, подобно зеркалу, околообонятельное поле Брока́, расположенное слева. Эта область может взять на себя функции поврежденного левого полушария в тех случаях, когда вследствие паралича левой половины нарушается речь. Нам также известно, что нервные пути, контролирующие другие моторные функции, поддаются компенсации в результате специальных программ реабилитации. Мозговая ткань способна к восстановлению после разрушительного действия алкоголя. Стоит вывести из организма токсины и дать ткани возможность регенерироваться, многие церебральные функции, утраченные в период злоупотребления спиртным, постепенно восстановятся. Возможно, человек никогда не станет прежним на все сто процентов, однако удовлетворительное состояние позволит ему жить и работать без явных неудобств.

Парадокс состоит в том, что именно уникальная возможность мозга излечивать себя и компенсировать повреждения создает ту основу, на которой и формируются серийные убийцы. Эта разновидность защитного механизма настолько сложна, что когда он работает на полную мощность, то в состоянии превратить индивидуума в жестокого хищника. Чтобы понять, каким образом защитный механизм приводит к деструктивно-агрессивному поведению, следует учесть: главной целью любого живого организма является выживание. Таков тип биологического алгоритма, биохимическая реакция, основополагающая для различения живой и неживой материй. Проявлением биологической потребности выживания служит воспроизводство генетического материала по принципу зеркала, призванное гарантировать развитие нового существа, подобного родителю. То есть сексуальное возбуждение – основополагающая химическая реакция.

Самооборона в любой форме – это тоже проявление потребности выживания. Страх, жестокость, гнев, бегство, ужас и паника – не что иное, как химически индуцированные реакции, которые в том или ином виде присущи всем живым существам. Они составляют часть компенсационного процесса, не позволяющего случайно погибнуть. У человека первичные реакции самозащиты были социализированы на очень ранней стадии эволюции, приблизительно в тот период, когда формировалась устная речь. Объединившись в группы, люди обрели возможность выживать под натиском стихии, побеждать в борьбе с хищниками. Эволюция видов отражается в психологическом и социальном развитии каждого отдельного индивидуума. Иначе говоря, онтогенез, развитие индивидуума, следует за филогенезом, эволюцией вида. Если этот процесс так или иначе нарушен и мозгу или центральной нервной системе приходится восстанавливать пошатнувшийся внутренний баланс, индивидуум перестает отражать остальное общество. Он становится психофизиологическим мутантом. Так происходит при формировании серийного убийцы.

Поведение, характерное для серийных убийц, хотя и саморазрушительное по сути, разрабатывается их мозгом в порядке компенсации уровня физиологического или эмоционального повреждения. Если ребенок не получал в детстве необходимой тактильной стимуляции и потому не смог провести черту, отделяющую его от окружающего мира, мозг восполняет это, но жизненно важный элемент будет отсутствовать. Какая-то часть мозга младенца никогда не разовьется до такой степени, на которой осуществляется регуляторный контроль примитивных эмоций. Индивидуум может эмоционально охватывать только себя и никого более. Он не будет признавать в отношении себя никаких физических ограничений и готов буквально пойти по трупам, если это понадобится. Он не будет ощущать чужой боли, ему будет неведомо раскаяние, он никому не посочувствует. Когда подобное поведение развито до крайности, индивидуум существует в собственной вселенной, в изоляции от всего остального человечества. Он может начать с жестокого обращения с животными, а со временем прийти к преступлениям против людей. Его гнев будет продолжением его самого, так как этот человек окажется не в силах сдерживать ярость с помощью той части головного мозга, которая у него попросту не развилась. В смягченном варианте такой индивидуум имеет социопатические наклонности. Он может быть эгоистичен, излишне требователен, неспособен отзываться на нужды близких, но все равно живет в собственной вселенной. Однако поскольку его мозг поврежден не слишком сильно, или благодаря правильному воспитанию, или приспособлению – хоть и с большим трудом – к обитанию в среде, подчиняющейся законам общественного порядка, такой человек научится контролировать жестокость.

В случаях с Кеннетом Бьянки, Чарльзом Мэнсоном или Генри Ли Люкасом, которые в детстве терпели чрезмерную жестокость и каждый день жизни представлял угрозу для их выживания, развивающаяся психика детей была попросту разрушена. Они поняли, что нелюбимы и перемещаются по враждебной вселенной, где не смогут найти утешения иначе, как в удовольствиях, которые добудут себе сами. Для выживания им пришлось становиться хищниками, питающимися другими, и, подобно животным, они хватали, что могли, избегая встреч с существами, способными уничтожить их мирок. Функции мозга этих серийных убийц были нарушены вследствие физического повреждения, а эмоциональные нарушения породили у них высокоразвитый механизм самозащиты, позволявший выносить истязания. Парадоксально, что для выживания ребенку требовалось быть мертвым. Итак, фигурально выражаясь, психика умерла, чтобы позволить жить физической сущности.