Всё время, пока продолжалась наркотическая депрессия Увилла, никакие Советы не собирались. Теперь же ситуация кардинальным образом изменилась. Увиллу очень нравилось играть роль лорда, и он с удовольствием окружал себя всеми возможными атрибутами власти. Поэтому он, подобно богу-императору Вейредину, ввёл церемониал ежеутреннего Совета.

Теперь ежедневно в девять часов утра он собирал в своём кабинете четверых вассалов, которых отметил за блестящий ум. Трое из них проживали в самом Колионе, четвёртому же, барону Бардеру, пришлось переехать сюда, оставив поместье на старшего сына. Своим ближайшим советником Увилл негласно считал барона Гардона, и это было не только данью тому, что благодаря ему он стал лордом. Барон действительно был умён и хитёр, и у него было достаточно опыта, чтобы поделиться им с молодым сюзереном.

В какой-то момент Увилл, в голове которого уже зародилась идея, попросил барона Бардера оценить запасы Колиона, а также его годовой доход ото всех подконтрольных владений. На это ушло более двух недель, но в конце концов Бардер доложил о том, что его миссия выполнена.

Это был очередной утренний Совет. Увилл, как всегда безукоризненно выглядящий, восседал на жёстком и неудобном стуле — таком же, как и у прочих членов Совета. Он специально распорядился убрать из кабинета удобные кресла, дабы он сам и его советники не расхолаживались. Это была ещё одна идея, почерпнутая из «Жизнеописания бога-короля…», ставшего для Увилла настольной книгой. За это время он прочёл её уже дважды, и до сих пор иногда возвращался к заранее заложенным страницам, даже читая другие книги Даффа.

Нужно сказать, что он вполне сознательно пытался походить на легендарного правителя. Все его юношеские идеи об империи и единовластии, распалённые теми двумя романами, что купил ему когда-то Давин, теперь вспыхнули с новой силой, наполняясь совершенно новым содержанием.

Вполне возможно, что ещё одной причиной долгой депрессии для вечно кипящего, невротичного юноши стала внезапная потеря цели в жизни. Больше двадцати лет он горел жаждой мести, и жажда эта не утихла, как это чаще всего бывает с более уравновешенными людьми. Двадцать лет он мечтал лишь о том, чтобы поквитаться с Даффом и вернуть себе домен своих предков. И вот мечта исполнилась… И, как многие увлечённые натуры, Увилл ощутил пустоту.

К счастью, теперь у него вновь появилась не просто цель, а Цель с большой буквы. Нечто такое, для чего люди рождаются раз в эпоху. А то, что именно он, Увилл Тионит, был рождён для того, чтобы возродить великую империю, юноша нисколько не сомневался.

— Как вы знаете, господа, я поручил милорду Бардеру оценить общие запасы, а также среднегодовой доход домена, — обратился он к членам Совета.

— И я выполнил поручение, лорд Увилл, — кивнул барон.

— Даже не задав мне ни одного вопроса, — благодарно улыбнулся юноша. — И я это очень ценю, милорд. И обещаю, что сегодня вы всё узнаете. Но прежде ответьте мне на один вопрос. Как долго сможет продержаться домен, если доходы его сократятся вдвое?

— Ну… До будущей осени это никак не отразится на нас, мой лорд, — осторожно ответил Бардер, не зная, куда клонит сеньор. — Поскольку оброк уже собран. Но если предположить, что осенью мы соберём вдвое меньше оброка… Что ж, у нас хватит припасов, чтобы пережить зиму и дождаться следующего урожая, если вас это интересует. Однако не у всех ваших вассалов будет достаточно средств для этого. Например, на землях милорда Орукена, совсем немного пахотных земель, и он не сумеет прожить за счёт собственных накоплений. Впрочем, он и без того получает некоторую часть из вашей казны. Есть и другие помещики, которым придётся тяжело…

— Но в целом это не погубит домен? — похоже, что Увиллу надоело слушать довольно нудные рассуждения Бардена.

— Колион пережил Смутные дни, — Бардер не подал виду, что его задела бесцеремонность Увилла. — И уж подавно он переживёт вдвое уменьшенный доход. Но к чему этот вопрос, мой лорд? Почему наши доходы должны упасть? Вы ожидаете большой войны?

— Нет, господа, — поспешил заверить их Увилл. — Во всяком случае, не сейчас.

— Уж не научились ли вы предсказывать урожай, лорд Увилл? — усмехнулся Гардон.

— Тоже нет. Господа, у меня есть план, и поначалу он может показаться вам неосуществимым или безумным. Но поверьте мне, что он сработает, и даже скорее, чем вам может показаться.

— Что ж, мы заинтригованы, — проговорил Гардон.

— С будущего года мы вдвое снизим оброк для наших подданных, — объявил Увилл.

— Что? — четыре изумлённых голоса слились в один вскрик.

— Но для чего, мой лорд? — спросил Гардон, видимо, первым из всех вернувших себе дар речи.

— Слыхали ли вы об императоре Вейредине, господа? — улыбнувшись, произнёс Увилл.

Глава 20. Первые ступени к трону

— Это просто невозможно! — барон Корли, ещё один член Малого совета, потрясённо глядел на Увилла. Они были почти одногодки, и между ними сложились вполне дружеские отношения, так что Короли иногда позволял себе высказать то, на что, быть может, не осмеливались другие. — Мой лорд, но это же — просто сказка! Да и, как бы оно ни было, но всё это не имеет ничего общего с современностью! Лорды не потерпят власти над собой! Если хотите знать моё мнение, то вот оно: заварив эту кашу, вы развяжете страшную войну, но империю возродить не сумеете! Это превыше всех сил человеческих!

Увилл со спокойной и чуть ироничной усмешкой выслушал тираду барона. Сейчас ему как никогда требовалось всё его хладнокровие. Если он вновь начнёт впадать в истерику — всё пропало. Необходимо во что бы то ни стало убедить этих четверых, и тогда уж остальные вассалы будут у него в руках! А чтобы убедить, нужно быть хладнокровным.

— И оглядел Вейредин весь Аментар от края и до края, и затаил скорбь великую в сердце своём. Ибо не было в той земле брата, что не желал бы зла брату своему, и не было сына, что не мечтал сокрушить отца… — плавно, нараспев процитировал он строки любимой книги. — Полагаю, перед Вейредином стояла задачка посложнее, не так ли, господа? Он был один против всего мира, и за его плечами не было опыта ушедших поколений. Нам же проще — против нас лишь семнадцать человек, и времена Кидуанской империи до сих пор вспоминаются людьми как благословенное время.

— Прошу прощения, мой лорд, — тактично кашлянул Гардон. — Но вы сейчас строите свою стратегию на легенде, если не сказать — сказке. Мы не знаем, как обстояли дела во времена Вейредина, и