.............

Вот же дурдом этот Кукольный… почти два часа потеряла, пока удалось поговорить с Мариной. Не могли они прерывать свою идиотскую репетицию… и, главное, оказалось, что дядя говорил не с Мариной, а с администраторшей, а та отлучилась ненадолго на вокзал, и Таня полчаса её прождала, а когда она пришла, выяснилось, что он говорил с другой, их две штуки, оказывается… но эта репетиция её убила. Бедные дети. Ладно ещё старшеклассники, им лишь бы поржать и поприкалываться, Танин класс тоже загоняли на «Ревизора» и что там еще… кажется, «Грозу». Они сидели в первом ряду, а у Катерины была одышка и тройной подбородок, она металась по сцене и заламывала пальцы-сосиски, сдохнуть можно, «луч света в темном царстве»… а с платья сыпалась труха, вообще от их костюмов такая пылища, дышать невозможно, если близко сидишь… Вот какого, спрашивается, ставить «Ромео и Джульетту», если не нашлось Джульетты моложе пятидесяти? А может, ей все шестьдесят. У них же был раньше кукольный спектакль, мама там играла Тибальта, и куклы вполне приличные, и детям смотреть не противно… потому что если маленьким показывать такую мятую Джульетту с морщинами во всю морду, как будто её ножом порезали, и она ещё воркует «я бы умертвила тебя своими ласками»… а мясо уже не держится на костях — взмахнет рукой, а оно дрябло трясется, хотя в костюме не видно будет, наверное. Но все равно же видно, что это старая тетка писклявит… нет, это даже похуже, чем начитаться Мопассана в третьем классе. Таня прекрасно помнит этот ужас, такой гадостью на неё дыхнуло из книги… и даже некоторое время снился один и тот же кошмар, как будто она раздевается, а внизу живота у неё огромная дыра, из которой лезут черви… Странно, что Кукольный еще не закрыли, здание вообще может завалиться в любой момент, такие трещины по фасаду, вся лепнина обсыпалась, а одну стену вообще бревнами подперли, на ремонт у них денег нет, на кукол тоже, а старые уже наверняка износились, вот и ставят всё живьем… Ну и ставили бы про Бабу Ягу и Кощея или что-нибудь из жизни пожилых… понятно, какая молодежь согласится работать в таком театре? Чтобы ещё и пришибло в один прекрасный день?

Таня злится на себя за то, что поперлась в театр. Как будто ей очень интересно… и на собрание опоздала, теперь придет к самому концу, неудобно… типа, плевать я хотела на ваше собрание, хотя и правда, плевать хотела. Не будет же она посещать эти сборища, смешно даже. Но вот и надо было в последний раз прийти нормально… как начался день, так и продолжается. Просто выспаться по-человечески не удается…. В вестибюле театра Таня увидела себя в зеркале и испугалась — лицо осунулось, нос торчит, под глазами что-то синюшно-багровое. А так всегда, домашние зеркала почему-то не передают истинный облик своих хозяев, они явно им льстят… то ли дома глаз замыливается, то ли они и правда такие добренькие… а вот посмотришь на себя в чужом месте — ужас. Еще бы, опять спала не больше трех часов. Мантра «Сохам» закончилась сексом, естественно, потом всякие разговоры… так что заснули они, когда уже рассвело, а проснулась она в девять, хотя могла бы спокойно спать до двенадцати, потому что собрание в два часа дня… но Леночку с утра осенило, и она стала её трясти, как будто пожар, нельзя было подождать пару часов… неделю назад уже заходили тетки из Кукольного! Тетки сообщили, что должен приехать её американский дядя, и даже оставили для Тани записку, но Леночка с Сережей благополучно забыли, у них же своих проблем хватает, Глеб прав — люди думают только о себе… а Таня уже не смогла уснуть, хотя и пыталась, потому что нервы-нервы-нервы… блин! Продать и поехать с ним в эту Индию, что ли? Глеб говорит, что на полгода поездка стоит примерно тысячу баксов на одного человека… у него будет полторы, так что, если она добавит хотя бы пятьсот… хотя почему он должен за неё платить? Так всё достало… и теперь ещё этот дядя придурочный. Звонил в театр, почему-то из Одессы… он вроде бы там учился, наверное, поехал поразвлечься к друзьям. И позвонил для порядка. Поговорил с администратором, узнал про маму… ну и что? Якобы сказал, что на днях приедет в Щукинск… и где это на днях? Позвонил и забыл, тем более что мама умерла. Вот на фига ему сюда приезжать? Таня его даже не видела, разве что когда ей был годик или два. Только на фотографиях… он что, родственные чувства к ней испытывает? Чушь собачья, они чужие люди. Зажал свои вонючие деньги, на письма не отвечал… нет, понятно, что они послали мамину подругу сообщить Тане о звонке… но можно было зайти в театр после собрания, тем более, что с дядей всё ясно. Позвонил, узнал, с перепугу обещал приехать, положил трубку и думать забыл. Потому что бессовестный козел этот дядя… и ему должно быть стыдно тут появляться, если хоть какая-то совесть осталась. Марина сказала, что администраторша на него наехала, типа Зина нуждалась в деньгах и всё такое… вот же урод, в Одессе он загорает. Да какая разница…

Отличная сегодня погодка, можно было с утра погулять с Глебом, раз уж они так рано проснулись… а она всё утро промаялась какой-то херней, то целый час искала свои джинсы, которые сама же вчера бросила в грязное… то вдруг решила, что вельветовые брюки на ней плохо сидят и стала ушивать их в поясе, хотя под свитером все равно не видно, и под рубашкой тоже, а летом Таня все равно их не носит… потом решила постирать, но закончился стиральный порошок, и у Леночки тоже не было, короче говоря, в голове не мозги, а какая-то мякина, выспаться надо…

Ну вот опять. Задумалась и забыла зайти в магазин, она же хотела купить что-нибудь к чаю, а теперь уже неохота возвращаться… собрание часов до шести, а уже половина пятого, ладно. Ух ты… Юра прохаживается у дома, точно, он… значит, у них сегодня раньше закончилось…

— Привет!

— О, привет, Тань… а я решил тебя дождаться, ты же обещала прийти…. Но я уже думал, что не придешь.

— Да я в Кукольном застряла, надо было кое-что… не важно, а почему у вас так рано закончилось?

— А сегодня собрания не было, всё отменилось.

— Ты же сказал, что они приехали.

— Ну да, в четверг приехали, но Алексей какой-то странный… в принципе, я это сразу заметил, когда с ним в автобусе встретился, но не стал тебе говорить, мало ли, настроение у человека… но, главное, я же его спросил — будет собрание? Он сказал, что будет, а как же иначе, приходите… но в глаза не смотрел и вообще какой-то он был, ну не знаю…

— Ты, Юра, тоже в глаза не смотришь, между прочим, когда со мной говоришь.

— Да? Ну, извини, не замечал… нет, ну как сказать… ну совсем человек стал не от мира сего, глаза полузакрыты и слова цедит по одному: «ну да… приходите… ну конечно…», раньше он таким не был… Ну, короче, сегодня все пришли, а у него на дверях висит объявление, что до конца мая собрания отменяются, а возможно, и до конца лета, и что ближе к делу он каждого известит письмом, а до этого просьба не беспокоить. Представляешь? Почему нельзя было объяснить по-человечески? Ведь он же был дома…

— То есть он никого не впускал? Да, странно…

— А никто и не звонил, все думали, что он уехал куда-то, раз такое повесил… а я решил тебя дождаться, гуляю здесь, значит, и вдруг он выходит! Я вообще обалдел, а он тоже, увидел меня, развернулся и забежал в подъезд, прикинь!