— Хватит демагогии. Выполняйте свою работу! — рявкнул чиновник и прекратил разговор.

Первое, что сделала Петелина, приехав на службу, подписала распоряжение об освобождении Константина Антонова. Она захотела лично объявить инженеру об этом и встретила Антонова при выходе из камеры временного содержания.

— Вы свободны, Константин Владимирович. Извините за неудобства. В похищении Панина признался Николай Степанович Данченко.

Петелина внимательно наблюдала за реакцией инженера. Тот и бровью не повел, словно не услышал ничего нового. Следователь предложила:

— С сайтом ему помогла Вероника Некрасова. Я сейчас еду к ней. Хотите присоединиться? Интересно же знать, как они провернули столь сложное дело.

Антонов ответил молчанием. Петелина продолжала смотреть ему прямо в лицо, ловя ускользающий взгляд. Выждав минуту, она спросила:

— И еще мне интересно, вы знали, что ваша дочь увидит прямую трансляцию казни до конца?

Глаза Антонова подобрели, губы дернулись от улыбки.

— Знали! — сделала вывод следователь. — Вы знали об их планах, а может и помогали им.

Лицо Антонова снова стало суровым. Он холодно посмотрел в глаза следователю и промолвил:

— Если я свободен, то поеду к дочери.

6 июня. 12:30. 1 день 3 часа после казни

К дому, где проживали Вероника Некрасова и старик Данченко, подъехала следственно-оперативная группа. На лестничной площадке первого этажа сотрудники разделились, эксперты-криминалисты вместе с Валеевым и Майоровым занялись обыском в квартире Данченко, а Петелина в сопровождении Токаревой позвонила в квартиру Вероники.

На этот раз девушка была не одна, вместе с ней дома находился ее отец Павел Некрасов. Он открыл дверь следователю и с порога предупредил:

— Я здесь на случай, если Веронике потребуется адвокат.

Некрасов увидел, как сотрудники полиции вскрывают дверь в квартиру Данченко, и забеспокоился еще больше:

— Вы же не станете задерживать девушку с ограниченными возможностями?

— Я приехала поговорить с Вероникой. Прояснить ситуацию в связи с новыми обстоятельствами, — сообщила следователь и вошла в квартиру.

— Мне звонить адвокату? — суетился Некрасов.

Он нервно пятился и демонстративно размахивал телефоном. Токарева твердой рукой оттеснила взволнованного гражданина от следователя, показывая всем видом, что она контролирует его движения и готова применить силу.

Петелина предупредила Некрасова:

— Адвокат — ваше право. Но тогда допрос будет официальным, и мы продолжим его в полицейском управлении, куда придется доставить Веронику, — предупредила следователь.

Ей не хотелось затягивать волокиту. Вчера на молчуна Антонова потратила два часа — и все без толку.

— А я не против поболтать, — откликнулась из комнаты Вероника. — А то все одна да одна, разве что сосед заглянет. А теперь и папа примчался, и доблестная полиция скучать не дает.

Петелина прошла в комнату, оценила бравый вид девушки в инвалидном кресле и сказала:

— Вот о соседе и поговорим, о Николае Степановиче Данченко.

— О! Данченко теперь знаменит. Такое придумал, я не ожидала, — с наигранной похвалой отозвалась девушка.

— Вероника, предлагаю поговорить серьезно. Кто первым из вас решил отомстить Панину?

— Какая разница? — дерзко ответила девушка. — Мы оба пострадали. Я надеялась, что ублюдок Панин сдохнет в тюрьме, а он, гад, вышел. Посмотрите на меня и на него — разве это справедливо?

— Понятно. — Следователь сохраняла спокойствие. — Вас оскорбило освобождение Панина, и вы вместе с Данченко решили его убить?

Вероника шлепнула ладонями по инвалидной коляске и кивнула:

— Я бы с радостью его прикончила, но как?

Ее отец спешно вмешался в разговор:

— Вероника, убийство вы не планировали, не наговаривай. Ты просто сделала сайт. Только сайт и все.

— А что я еще могу, — согласилась дочь. — И Николай Степанович по характеру не смог бы прикончить Панина. Он говорил, что для нас лично педофил угрозы уже не представляет, а вот для всех детей, для их мам, отцов, дедушек, бабушек, для общества в целом Панин по-прежнему опасен. Пусть народ и решает, как с ним поступить. Народ вынесет приговор, а дальше будет действовать автоматика.

— Вы запланировали убийство с применением технических средств, — констатировала следователь.

— Никакого убийства! — воскликнул Некрасов. — Все по-честному! Решил бы народ помиловать Панина, так бы и было.

— Конечно! — подтвердила Вероника и добавила: — К счастью, народ у нас умный.

Искренность девушки импонировала Петелиной. Она не стала настаивать на обвинении в умышленном убийстве и спросила:

— В чем заключалось ваше личное участие?

— Я подготовила программную часть акции, — призналась Вероника.

— Нет, это сделал я! — возразил ее отец.

— Папа, ты только подсказал, как запутать следы в интернете, чтобы не попасться.

— Молчи, Вероника! — Некрасов повернулся к Петелиной. — Я официально заявляю, что сайт Sud Naroda разработал я. Вероника им только пользовалась. На дальнейшие вопросы я отвечу в присутствии адвоката.

Петелина посмотрела на отца, на дочь и все поняла. Некрасов знал, что Вероника задумала особенную месть для педофила, отговаривал ее, но убедившись, что дочь не остановить, помог техническими советами, чтобы ее не вычислили.

— У меня остался единственный вопрос: где находится это место? — спросила следователь и указала на монитор с включенным сайтом Sud Naroda.

— Я не знаю, — пожала плечами Вероника. — Данченко мне не говорил.

Следователь перевела вопросительный взгляд на Некрасова. Тот огрызнулся:

— Понятия не имею. И еще раз повторяю, допрашивайте только меня, но в присутствии адвоката.

— Пока это не требуется, Павел Федорович. Однако скрываться вам не советую, — предупредила Петлина, собираясь уходить.

Вероника не беспокоилась об ответственности, она ликовала:

— Вы посмотрите, как голосуют. Народ не ошибается! Все поддерживают нашего Данченко, а о Панине никто не жалеет. Значит, все было правильно!

Петелина мельком взглянула на цифры на дисплее, народ почти единогласно голосовал за помилование добровольного подсудимого.

6 июня. 17:30. 1 день 8 часов после казни

Вернувшись в управление полиции, Петелина принялась изучать материалы, изъятые во время обыска в квартире Данченко. Прежде всего следователя интересовали документы о праве собственности на любую недвижимость, где могла быть оборудована камера казни. Однако никакого имущества помимо квартиры за Данченко не числилось.