нездоровилось, все так же болела нога, и он лег спать раньше, бабушка унесла ему чай и несколько бутербродов.

– Как думаешь, как мне с ним общаться?

– Легко и непринужденно, как и раньше. Ты, кажется, избегала его всю неделю, пока он гостил здесь, продолжай в том же духе.

– Легко сказать!

– А что еще посоветовать? Не бороться же за свою «любовь» в самом деле! А вообще, ты мне одну Танюшку напоминаешь.

Я ничего не поняла:

– Какую Танюшку? Тебя?

– Вот уж нет. Другую. Ты ее тоже знаешь.

– Не знаю я других Танюшек.

– Как же! А Ларина Танюшка? Ее знаешь?

– Знаю.

– Ну!

– Таня! – тут я уже разозлилась. – Говори яснее!

– Да мне просто тебя, как и ее, хочется спросить, с чего вдруг такая любовь. Ты с ним от силы три раза поговорила, неделю за завтраками и ужинами его понаблюдала – и все!.. Любовь! Хотя что-то мне подсказывает, что ответ, что в твоем случае, что в ее – будет одинаковым. Ох уж эта твоя любовь к эпохе романтизма! На какого героя похож Саша…

– Он Алекс!

– …что ты вдруг сразу прониклась к нему симпатией? Погоди-ка… Ты же «ГНВ» читаешь, да?

– И что?

– А вот теперь мне стало ясно, откуда ноги растут! Могу найти в Саше твоем черты Печорина. Привлекательный, весь такой непонятный, чуть-чуть будто инфернальный, загадочный… Образ наложился на живого человека, солнце, в этом твоя проблема. Просто потерпи, само пройдет. Все через это проходят.

– С чего ты взяла, что…

– Что образ наложился? Я ведь тоже вижу его задумчивые взгляды вдаль и позы впечатляющие, хоть картины пиши. Шутки у него хорошие, и вообще умный он парень. Но мне только улыбнуться хочется из-за этой его чрезмерной загадочности, а ты еще иммунитет не выработала.

Я надулась на сестру и ничего не ответила на все те глупости, которые она сказала. Через пару минут она протянула мне мизинчик, а я, конечно, свой в ответ. Больше мы этой темы не касались, строили весь вечер планы на мой день рождения.

Когда вошла бабушка, я посмотрела на нее, она улыбалась нам приветливо, но одна только мысль, что она все-таки могла слышать наш разговор, приводила меня в ужас.

Июль 3

Все мои мысли только об Алексе.

Как мне себя с ним вести? Быть холодной, веселой или такой, какой была в первый его приезд?

А если он догадался обо всем? А чего мне стыдится? Хотя… нет, все же стыдно. Это такое же мучительное ощущение, как и медосмотр, когда врач – мужчина.

Уже завтра все будут здесь.

23:30. Проснулась от того, что бабушка, по-старчески вздыхая, спускалась на кухню за обезболивающими для дедушки. Врач пару недель назад прописал ему кучу сильнодействующих таблеток, потому что от боли в ноге дедушка перестал спать. Невыносимо смотреть, как весь день он ходит, будто в полудреме, настолько влияют на него лекарства. С ним сложно говорить, он отвечает очень медленно, словно минуты три не может понять суть слов. Безумно страшно. И я никак не могу помочь!

За эти пару недель у нас перебывало уже десять врачей: из государственной поликлиники и частные, знаменитые профессионалы, которых приглашали родители. Я, как пес, заглядывала каждому в глаза, когда они после осмотра покидали дом, в надежде, что хоть кто-то улыбнется ободряюще и скажет: «Ничего-ничего! Вылечим!» Не улыбнулись.

Июль 5

Бедный мой, любимый мой дедушка! Спустилась в столовую рано утром, а там уже дедушка. Значит, опять не спал всю ночь от боли в ноге.

– Доброе утро, дедулечка! – с улыбкой сказала я.

Он посмотрел на меня, казалось, стараясь сосредоточиться и понять, кто перед ним.

– Доброе утро, Маша, – наконец ответил он.

– Как ты сегодня? Не легче?

– Хорошо, Маша, хорошо. Иди спать, поздно…

Сковало душу:

– Дедушка, сейчас семь утра. Не ночь…

– Да, правда, как это я не заметил. Однако быстро время летит, Маша…

Улыбнулась ему и убежала на пляж. По дороге плакала. Видеть дедушкино состояние и понимать, что я никак не могу помочь, – это так же страшно, как плавать ночью в океане, забыть, в какой стороне берег, и не видеть никаких огней; когда темное небо и не менее темный океан слились в одно целое…

Через пару часов приедут родители с Лилькой и станет не так страшно. Папа с мамой всегда собранны. Они придумают, что делать.

А через шесть часов в аэропорту приземлится самолет с ним.

23:40. Через двадцать минут мой день рождения.

Час назад все собрались под большой крышей нашего дома. Алекс с отцом тоже здесь. А Элизабет не приехала…

День рождения обещает быть веселым. Теперь мы редко приглашаем кого-то, кроме членов семьи.

За обеденным столом царила дружеская атмосфера. Смеясь, я не могла удержаться от того, чтобы не бросить на Алекса быстрый взгляд. Он сидел прямо рядом со мной! Мы сталкивались локтями, плечами, коленками. И каждый раз набегала на тело такая горячая волна, что в глазах темнело.

Я захотела спать и вышла из-за стола самая первая, все с улыбками пожелали добрых снов, а он приподнял уголки губ, глядя мне прямо в глаза. Господи, какие у него лаковые, блестящие темные глаза!..

Но в голове все равно, как легкая ткань на ветру, бьется настырная мысль, что он несвободен и что мне всего пятнадцать (хотя завтра мне будет уже шестнадцать). И отчего-то очень стыдно от мысли, что родители могут узнать…

23:59. Писала слишком долго. Нужно лечь спать. Интересно, какой подарок меня ждет? Я обыскала комнату родителей и машину, но ничего не нашла.

Часть 3. Ромашки

Июль, 6

08:00. Я родилась!

И все-таки, что ни говори, а день рождения – чудесный праздник!

Семья за завтраком вручила подарки. Всю зацеловали! Даже дедушка поднялся с кровати, чтобы обнять. А я, радостная, посмотрела на его похудевшее лицо и складку на лбу, которая из-за боли стала еще глубже, и вдруг погрустнела. Подумалось сразу: «Они все будут не всегда, они будут не всегда…» Рано или поздно не станет бабушки и дедушки, потом родителей, потом и сестер…

Не признавалась себе весь год, но все еще лелею надежду о щенке. А вдруг кто-нибудь подарит? Но Алекс никакого знака не подал, значит, не судьба.

Чуть взгрустнулось. Зарядил мелкий дождь. И это на юге! В июле! Спрашивается, есть совесть у погоды?

22:33. Что случилось! Не могу дышать, потом!

Июль, 7

Вчера не было ни времени, ни сил.

По порядку…

Мы