За секунду от ее радости почти ничего не осталось. Слишком уж красноречивым было выражение лица Джинни.

– С вами все в порядке?

– С моей стороны это так грубо, – не могла скрыть раздражения Нэт. – Почему я не притормозила и не поздоровалась с ней?

– Мне казалось, что вы подруги.

– Долгая история, – замялась Нэт. – Извините, что пришлось тогда поработать у нее. Ее муж – босс моего супруга. Я позволила ей помыкать вами, теперь же обидела вас обоих. Парень! У меня есть для тебя работенка! – Она удрученно покачала головой. – И что было, когда вы поехали к ней? Она вела себя приветливо? Скажите, она вам заплатила?

– Да, заплатила, – неохотно признался Эсром.

– Вам пришлось с ней общаться?

– Ну… Она немного поболтала, – неуверенно пробормотал он.

– Эта женщина ужасно меня пугает, – изливала душу Нэт. – Особенно после того, как Пол ударил ее мужа.

– Как так?

– Просто жуть какая-то. Точно не знаю, в чем там было дело. Мой муж не такой. Он рисковал потерять работу, до сих пор рискует. Я не знаю, что его ждет, когда придет время переаттестации.

Нэт начала кусать ноготь большого пальца, но, тут же поймав себя на этом, вновь опустила руку на руль.

– Как бы там ни было, в Гренландию муж угодил именно после этой драки. Теперь он в весьма сложном положении.

– Очень жаль, – посочувствовал Эсром.

Проезжая мимо приклеенного к столбу плаката, Нэт успела прочесть слово «разыскивается», а еще заметила зернистую черно-белую фотографию молодой улыбающейся девушки с заплетенными в косы волосами.

– До сих пор эту Зейглер не нашли, – посетовала она.

Шестнадцатилетняя Марни Зейглер из крошечного городка к западу от Айдахо-Фолс пропала три недели назад. Плакаты были расклеены на всех телефонных столбах и стволах деревьев, они безмолвно взирали с витрин магазинов. Иногда ветер срывал большие бумажные листы, и они носились по улицам, словно преследуя жителей города.

– Лет десять назад мы строили Зейглерам амбар, – сообщил Эсром.

Нэт показалось, будто и она имеет опосредованное отношение ко всей этой мрачной истории.

– Вы были знакомы с девочкой Зейглеров?

– Немного. Я ходил с ними в храм на протяжении нескольких лет. Тогда отец был еще в нормальных отношениях с другими семьями.

– Могу я узнать о ваших родных? – Женщина бросила взгляд на молодого человека и заметила на лице напряженную сдержанность. – Не сочтите меня за бестактную особу, но вы всегда говорите о них с какой-то затаенной печалью.

– Как вам сказать… – Он почувствовал себя несколько неуютно. – Думаю, вы уже догадались, что у нас с отцом непростые отношения. Вообще, у него одиннадцать детей.

Нэт не поверила своим ушам. Она и представить такого не могла!

– Я самый старший. Отец хочет, чтобы мы оставались на ранчо, помогали ему по хозяйству. Возможно, так и было бы, если бы он не был чертовым упрямцем. – Последнюю фразу Эсром произнес сквозь зубы, чтобы девочки не расслышали. – У нас серьезные расхождения по религиозным вопросам. Когда я был подростком, мы еще ладили, но потом я совсем охладел к религии. Душа не лежит. Так бывает, что к каким-то вещам не лежит душа – и все тут. Только так я могу это объяснить.

– Понимаю, – сказала Нэт. – То же я могла бы сказать о себе.

– Серьезно? – Эсром недоверчиво взглянул на женщину и покачал головой. – Он очень груб по отношению к мальчикам, а с девочками ведет себя просто чудовищно. С некоторых пор не разрешает посещать школу – их обучает на дому моя мама. А недавно он нашел в кармане у Абры помаду и на два дня запер ее в спальне. Ей пятнадцать лет. Я понимаю, он хочет, чтобы она придерживалась определенных правил, но наказывать пятнадцатилетнюю девчонку за помаду… – Он поморщился. – Помада была светло-розовой. Она только один раз ею попользовалась.

Нэт понимающе кивнула, припоминая, как однажды Саманта и Лидди разукрасили свои мордашки ее косметикой. Какие они были смешные с тяжелыми синими тенями под бровями и нарисованными губами до щек, как у клоунов в цирке.

– Я не хочу особо распространяться об этом. Работа и ваши девочки поднимают мне настроение. – Эсром мотнул головой в сторону заднего сиденья, откашлялся и выпрямился. – У меня сейчас есть жилье в городе. Домой я езжу время от времени, чтобы проверить, все ли там в порядке, но надолго не задерживаюсь. Если разозлю чем-то отца, он отыграется на других.

– Я чувствую себя ужасно неловко, – призналась Нэт. – Вашим сестрам куда сложнее, чем мне, а я вся такая избалованная…

– Нет нужды сравнивать себя с кем бы то ни было, – решительно возразил Эсром. – Все хорошее в жизни вы вполне заслужили.

Он дал понять, что нужно сворачивать направо. Это был явно депрессивный район. Ее автомобиль (ее автомобиль!), подпрыгнув, перескочил через железнодорожные пути и покатил вниз по склону: мимо дома, перед которым сидели несколько молодых бездельников; мимо придорожной канавы с пятнами мусора; мимо бродячей собаки, понуро смотревшей им вслед печальными желтыми глазами. Автомобиль подъехал к кирпичному многоквартирному дому.

– Здесь, – подсказал Эсром.

– Хорошо, – откликнулась Нэт, стараясь придать голосу непринужденный тон, хотя нехорошее место обеспокоило ее не на шутку.

Двор был грязный и заросший сорняками. Эсрому не сразу удалось выйти из машины, так как Саманта схватила его сзади за уши и принялась поворачивать голову то вправо, то влево. Эсром рассмеялся. Лидди в восторге прыгала на заднем сиденье. Нэт снова начали терзать сомнения, стоит ли брать чужую машину. Господи! Она с ума сходила от всех этих волнений. Перед мысленным взором предстало лицо Джинни Ричардс. Как она нехорошо посмотрела, когда они проезжали по улице!

– Саманта! – одернула дочку Нэт. – Пожалуйста, прекрати!

Саманта и Эсром обернулись. Дочь отстала от ковбоя и вернулась на сиденье. Из глаз покатились слезы.

– Мы просто играем, – всхлипнула девочка.

– Что-то не так? – спросил Эсром.

Он только-только начал приходить в себя после откровений о своей семье.

– Нет. Я не знаю, – не могла успокоиться Нэт. – Думаете, это правильно?

– Что именно?

– Ну это. То, что вы даете мне машину.

– Как по мне, абсолютно, – улыбнулся Эсром, но, по-видимому заметив, что женщине немного не по себе, встревожился.

Она с силой вцепилась в руль. Он был настолько чистым, каждый дюйм буквально сверкал. Вероятно, Эсром долго его полировал, прежде чем привезти автомобиль. Нэт пыталась найти подходящие слова. Надо сказать, как она благодарна за помощь, как ей приятно с ним общаться, а также какое облегчение она испытывает оттого, что он вернулся, и как сожалеет, что смалодушничала, когда приперлась Джинни Ричардс.