Тиль усмехнулся. Вот же тесен-то мир…

– Николай, я никого не держу! Ну что разлеглись? – прошипел он под ноги. – Встали. По одному.

Люди торопливо поползли, половина – вниз, к третьему уровню, половина – вверх, ко второму.

– Николай, я всех отпускаю!

– Благодарю вас, Хаген, – ответил Ефимов. – Это гуманный и разумный поступок. Теперь, чтобы не подвергать себя лишнему риску, вы должный выйти сами. Здание полностью блокировано, ваши сообщники бессильны. Оставьте оружие на месте и поднимайтесь с поднятыми руками.

«У тебя был шанс. Ты им не воспользовался».

«Кто-то предупредил фараонов. Слишком быстро они здесь оказались».

«Система эвакуации старая, все выходы из резиденции давно известны. Надо было не дурить, а ехать на Киевское шоссе».

«И попасть в лапы «Глобал». Или «Юни». Или еще какой-нибудь Компании…»

«У полиции те же лапы, Хаген. И для тебя они ничем не лучше».

Этот голос принадлежал не Элен.

Тиль потряс головой и присел на ступеньку.

Голос не имел интонации и звучал не как вероятные реплики в вероятном будущем, а прямо сейчас – в мозгу. Ничего не видя и не слыша, Тиль сидел на эскалаторе и пытался вспомнить, когда он перестал общаться с Элен и начал слышать… Демона.

– Хаген! Я считаю до десяти. Потом мы будем вынуждены открыть огонь. Один!.. Два!..

Тиль зажал уши, но голос от этого стал лишь отчетливей. Последняя доза дипэкзедрина давно перестала действовать, и Демон уже не вламывался к Тилю в сознание, он просто входил – легко и свободно.

– Три!.. Четыре!..

«Вот такие альтернативы, Хаген. Поделиться своими способностями со страждущим человечеством, или позволить нашпиговать себя пулями. Хотя… открою тебе тайну: стрелять на поражение они не будут. Только по ногам, и то в крайнем случае. Догадываешься, почему?»

Тиль догадывался. Альберт не раз говорил, что Президент Славянского Содружества заинтересован в исследованиях. Государство передаст его одной из Компаний – той, которая заплатит больше. Его продадут с аукциона, как антикварную люстру.

«Если бы тебя арестовали чуть западнее, все было бы иначе».

«Но тебе было нужно, чтобы это произошло здесь… Провести два года в бегах, и в итоге оказаться в Москве, в самом удобном для тебя месте…»

«Жизнь – это цепь случайностей. Заранее знать следствия, значит выбирать причины. Победил тот, кто смог заглянуть дальше. Вот и все».

– Пять!..

Тиль недоуменно посмотрел на свои ладони. «Цепь случайностей»… Это он уже слышал, совсем недавно…

«Слова репортера, – подсказал Демон. – На площади, перед вручением премии. Бедная сестрица… так обрадовалась миллиону, что проглядела даже собственную смерть».

– Шесть!.. Семь!..

Тиль закусил губу. Элен проглядела свою смерть?.. Демон так считает?.. Не думать об этом! Не думать!

«Что тебе надо, Люгер?»

«Ты уже спрашивал».

«Дашь людям таблетку и станешь богом? Посадишь их на новый наркотик под названием «узнай, что будет завтра»?.. И сделаешь их управляемыми – на многие годы вперед… Ты превратишь их в стадо. И будешь богом – для стада. Не для людей».

«Мне от человечества ничего не нужно. Вообще ничего. У меня все есть».

«Тот, у кого есть все, ни к чему не стремится. А ты стремишься, Люгер, еще как стремишься…»

– Восемь!..

«Вставай, философ. Следователь не шутит: получишь пяток дырок вдали от жизненно-важных органов».

– Девять, Хаген! – проорал Ефимов.

– Я иду. – Тиль встал и двинулся вверх.

– Руки, Хаген, руки!!

– Да, пожалуйста…

Возле эскалатора Тиля окружили пятеро с винтовками.

– На пол!!

Он опустился на колени и, раскинув руки в стороны, лег. В затылок тут же уперся ствол, по телу, похлопывая, пробежались две пары ладоней. На запястьях и на ногах вжикнули удавки.

– Порядок! – доложили сзади.

– Порядок, порядок, – пробормотал Тиль. – Славно упаковали, я теперь даже под себя не схожу.

На пыльном мраморе, прямо перед носом, оказался яркий фантик. С каждым вдохом бумажка подбирались все ближе. Тиль дунул – обертка, отлетев на полметра, смялась под сияющим ботинком.

– А, это ты, Коля? Привет, привет…

– Очень приятно, Хаген. – Ефимов подал знак, и Тиля перевернули набок. – Вот вы какой… – Он присел на корточки и махнул бойцам, чтобы те отошли. – Тиль Хаген, опаснейший преступник современности… Удивительно.

– Что тебя удивляет? Морда недостаточно зверская?

– Морду я вашу видел уже, и не просто видел – изучал. Я ее, наверно, до пенсии не забуду. Вот голос ваш…

– Не надо мучиться, Коля. Это я звонил перед убийством Козаса.

– Мы могли где-то встречаться? – спросил Ефимов. – Не могли, конечно… Но ваш голос уже тогда показался мне знакомым. И знакомым, и нет… Все дело в терминале. Вот услышал вас вживую и понял…

– Что ты понял?! Что ты… – Тиль умолк и тяжело сглотнул. – Этого ты понять не можешь. Вези меня в полицию и лови свою звезду на погоны.

– Мы уже разговаривали, – уверенно произнес он. – Где, когда, о чем… Даже не представляю. Но это было.

– Работа у тебя вредная. Нервишки, бессонница…

– Бред… – он выпрямился и отряхнул плащ.

Тиля куда-то поволокли.

– Хаген!.. – Ефимов догнал его и снова нагнулся. – Мы разговаривали о моей семье. Ну?.. Как зовут мою дочь? Ты же знаешь. Скажи!

Он выглядел не просто растерянным, а по-настоящему напуганным. Тиль испугался не меньше: обычный человек не должен был этого помнить. Форвертс – то, что могло бы случиться. Могло бы – и только. Поток событий, закончившийся в «Поросячьем визге», навсегда остался вариантом.

– Сбрендил, фараон? Зачем мне твоя дочка? Киднеппингом я не балуюсь. В семейные друзья к тебе не набиваюсь. Или я похож на педофила?

– Вот! – Ефимов поднес к его лицу указательный палец, так близко, что Тилю не удалось сфокусировать взгляд. – Ей могло быть двадцать, а то и двадцать четыре, но моя дочь поздний ребенок, и тебе это известно!

– И что отсюда следует? Евротрибунал отпустит меня на поруки? Или ты пристрелишь меня прямо здесь, в магазине? Какое тебе дело, фараон, до того, что я знаю или не знаю?! Ты уже начал допрос? Вот так – на полу, без адвоката? Процессуальный кодекс давно не перечитывал?