Одри захлопала ресницами, расплывшись в улыбке, полной восхищения. В это мгновение у неё получилось забыть, с кем находится в одном помещении, и вести себя открыто и чересчур дружелюбно.

– Неплохо, – проговорила она, сжав губы.

– Мне кажется или ты сказала «превосходно»? – улыбнулся Грант, подходя к ней размеренными шагами. Он вновь вложил пистолет в руки Одри, зажимая ствол её тонкими пальцами.

Одри косо посмотрела на него, когда Грант снова подошёл к переключателю:

– Готова к сюрпризу?

– А это ещё был не сюрприз?

– Это была подготовка, – ответил Грант и, нажав на кнопку, мишени из банок заехали за небольшую шторку, а на их место выехали три огромных картонных плакатов в виде изображения людей.

Одри прищурилась, чтобы понять, что глаза её не обманывают. Это были фигуры Гранта, Сайомона и Лео, соответствующие их реальным параметрам.

– Быть не может! – охнула Одри и не смогла сдержать смех, прикрывая рот ладонью. – Ты, наверное, шутишь.

– Рад, что смог тебя повеселить, – довольно улыбнулся Грант, сунув руки в карманы брюк. – Эти парни испортили тебе жизнь. И ты можешь выплеснуть всю ярость, что гложет тебя изнутри. Да, знаю, на реальных объектах тебе бы понравилось больше, но я могу позволить лишь это.

Одри повела бровями, не переставая улыбаться. Такой поступок Гранта её удивил. Это вызывало и злость, потому что три изображения заставили её вспомнить о всех незабытых обидах. Но всё же то, что сделал Грант, не оставляло её разум в покое. Это неплохо подняло настроение.

– Не знаю, что сказать, – проговорила она, смотря то на картонного Гранта, то на реального.

– Не говори, а лучше постарайся продырявить их бумажные головы, – улыбнулся Грант, глядя на Одри. – Кого убьёшь первым?

Одри выдохнула, переводя дыхание, и приняла стойку в попытке сосредоточиться.

– Угадай.

– Конечно же, меня, – не задумываясь, ответил он.

– Это логично, – проговорила она, протянув руку и нацелившись на свою «жертву», выстрелила в сторону Саймона, поражая его плечо. – Но нет.

Грант удивлённо улыбнулся, широко распахнув глаза и демонстрируя, каким непредсказуемым показался ему её выбор.

– Почему Саймон?

– Потому что он делал мне очень больно, – проговорила Одри, теряя на своём лице улыбку.

Она всмотрелась в лицо нереального Саймона, видя перед собой лишь его глаза, когда он смеялся и крепкой хваткой прижимал её к земле, нещадно заводя руки за голову…

Одри резко подняла руку, нажимая на курок беспрерывно, пока не закончились патроны, продырявив картонного Саймона и практически ни разу не промахнувшись.

Грант молча, взял пистолет из её рук, перезарядив магазин, после чего в такой же тишине вернул оружие.

Вторым в её списке стал Грант. Она долго целилась, в попытке не промахнуться и поразить своего врага.

– Стреляй между глаз, чтобы наверняка, – дал совет Грант, которым зачастую чаще всего пользовался сам на живых мишенях.

Одри нажала на курок, промахнувшись. Это вызвало в ней раздражение. Она гневно хмыкнула и крепче сжала пистолет в мокрых от холодного пота руках.

И вздрогнула, когда ощутила спиной тёплую грудь Гранта, когда он стал позади неё, обхватив руками, поймав её ладони и помогая правильно направить дуло пистолета.

– Ты напряжена, – прошептал он, щекоча своим дыханием её ухо. – Расслабься.

Одри, неосознанно прикрыла глаза, ощущая, что пистолет выпал бы из её рук, если бы Грант не помогал его придерживать. Его близость и нежные уютные объятия стали для неё другим миром, в котором Одри ощущала себя в безопасности.

Понимание того, что ей кажутся надежными руки мучителя, заставило отрезветь от нахлынувших непонятных и весьма странных чувств. Она открыла глаза, вновь ощущая силу в своих руках.

– Вот так, – тихо говорил он, и это казалось Одри очень соблазнительным.

Он помог ей нажать на курок, и в этот раз пуля поразила переносицу картонного Доминика Хардмана.

Одри тягостно выдохнула, осознавая, что, даже убивая нереального Гранта, она не ощущает и капли удовольствия.

– У нас получилось, – прошептал Грант и медленно опустил руки, прикасаясь пальцами к её талии. Его действия стали настойчивей, когда он опустился ниже, дотрагиваясь до её бедер.

Одри шумно сглотнула, ощущая, как в один миг ей стало жарко. Она попыталась отстраниться, но эта попытка была предотвращена сильными руками Гранта. Крепче прижав её к своей груди, он опустил голову и прикоснулся губами к бархатной коже на шее Одри.

– Грант, – прошептала она, прерывисто выдыхая. – Не нужно.

Он нехотя отпустил её, резко делая шаг назад.

Одри ощутила, как закружилась голова, и она едва устояла на ногах. Действия Гранта расслабили тело, но разум каждую секунду напоминал, что она не должна позволять ему переходить допустимую черту. Но он переходит её. Всегда.

Грант забрал пистолет из рук Одри и на мгновение сделал паузу, изучая её состояние после его, быть может, запретного поступка. Одри в его власти, но всё ещё остается недоступной. Он не имеет права прикасаться к ней, но искушение слишком велико. Невозможно сдержаться.

– Пойдём. Следующий сюрприз тебя удивит, солнышко. Будь уверена, – сказал он, меняя тему, чтобы подавить в себе дикое желание овладеть ею прямо здесь.

Одри прищурилась, с подозрением глядя на Гранта. Что на этот раз он задумал?

Шесть с половиной лет назад

– Давай повторим ещё раз, – бросил Грег, резко опускаясь на землю. Он занял удобную позицию, достал из кармана самодельный нож и начал чертить на земле неясные фигуры. – Что это?

Грант взметнул брови вверх, в очередной раз удивляясь пристрастию Большого Грега к искусству. Этот грубый, черствый, крупный и устрашающий на вид мужчина в душе был в разы мягче, чем сам Грант, которого он взял себе в ученики. В тюрьме Грег пребывал уже добрых двадцать лет. Сидеть ему до конца жизни, и это единственный фактор того, почему ему приходилось быть человеком, который не имеет права показать слабину. Для этого места любовь к рисованию могла бы приравниваться к расизму. Грант всегда молча следил за тем, как Грег с удовольствием вырисовывал на сухой земле картины, понятные лишь его разуму. Шахматные фигуры в его исполнении казались инопланетными существами. Грант удивлялся, как вообще можно разобрать то, что хотел донести до него этот поклонник абстракции.

– Ладья, – ответил Грант, присматриваясь к попытке Грега изобразить на земле шахматную фигуру.