– Света-а!..

Лошади делали свою работу, исполняли положенные им трюки. Сармат недоумённо поглядывал на стоящую в центре манежа дрессировщицу с поднятым лицом вверх, но ни на секунду не останавливался сам и не позволял этого сделать другим животным. В нужных местах, под давно отрепетированные музыкальные такты, лошади совершали перестроения. Они несколько раз гребёнкой пересекали центр манежа, где их повелительница стояла совершенным изваянием Галатеи, и ни разу не задели её. Животные работали самостоятельно, без вмешательства человека! Это было так необычно и так выразительно, что зал отреагировал на этот «трюк» взрывом аплодисментов!..

Света вздрогнула и очнулась. Сначала она даже не поняла, что происходит, потом какое-то время пыталась сообразить, что дальше. Захарыч, хмыкая, предусмотрительно напомнил, открыв занавес и выпустив новых лошадей на смену трюков…

Всё было впервые. Сегодня была не просто премьера номера, сегодня был – дебют! Эти необычные слова кружили голову и проникали в мозг неведомыми ранее ощущениями и смыслом. Первый выход на манеж при заполненном зрительном зале. Первый раз один на один с чем-то загадочным и неведомым, необъяснимым словами, с чем сталкивается в своей жизни каждый новичок…

Первые аплодисменты! Незабываемые и долгожданные! Неожиданные и резкие, как взлетающая стая испуганных голубей на площади…

Светлана вдруг осознала, что аплодируют ей! Не кому-то другому, а ей – с этой минуты настоящей артистке! Не служащей по уходу за животными, не репетиционнице-стажёрке Стрельцова, а именно – Артистке!

Она испытала состояние, которое редко знакомо дебютантам. У тех обычно царит в душе запредельное волнение, граничащее с паникой, когда плохо что помнишь и осознаёшь. У неё же было другое чувство, ведомое только «матёрым» – сладостное и незабываемое – кураж!..

Это был удивительный миг таинства, природу которого не может объяснить никто, кроме Всевышнего! Так из кокона, некогда свитого гусеницей, появляется бабочка. Так девушка-подросток в какую-то волшебную секунду превращается в женщину, от которой не оторвать взгляда! Так из ещё вчерашнего неумехи, подающего надежды, в одно прекрасное мгновение рождается Его Величество Артист!..

Иванова подняла Серпантина на офф. Тот на задних ногах прошагал в сторону форганга положенные десять шагов и, махнув на прощание хвостом, метнулся за кулисы. Светлана вышла на финальный поклон. Инспектор манежа торжественно объявил:

– Конная рапсодия! Светлана Иванова!

Аплодисменты ударили по ушным раковинам. Света чуть качнулась. Она в самом деле была словно под хмельком. Кисти рук чуть подрагивали, манеж покачивался. Лица людей смешивались разноцветной рукоплещущей массой и расплывались, словно дождь размывал акварель. Она не сразу поняла, что это не дождь. Это невольные слёзы смывали грим со счастливого лица…

– Дорогие друзья! – Миркин возвысил голос и добавил пафоса. – Сегодня в нашем цирке состоялся дебют! Только что на ваших глазах родилась новая артистка! Это было её первое в жизни выступление на публике. Поздравляем! Запомните это имя – Светлана Иванова!..

Оркестр играл туш. Артисты высыпали на манеж, добрыми словами и цветами поздравляли дебютантку. Воцарилась радостная суета и неразбериха. Через какое-то время инспектор манежа объявил антракт.

– …Ну, что, с началом! Весьма неплохо! – довольный и улыбающийся Захарыч встретил Свету на конюшне. – Молодец!.. А «трюк», который ты сегодня устроила посередине номера, мы закрепим! Я до такого и додуматься не мог! Так просто и так эффектно! Десять – ноль в твою пользу! «Спартак» опять выиграл!..

Появился Пашка с огромным букетом полевых цветов. За его спиной прятался Венька с охапкой пионов.

– Пашка всё колхозное поле ободрал, теперь арестуют за потраву! Мне срок меньше дадут, я ограбил всего лишь оранжерею брата! Это тебе! С началом!.. – Венька протянул Свете её любимые цветы, покраснел, опустил глаза и деликатно отошёл в сторону. Он пожал руку Захарычу и как бы увлёкся с ним беседой.

Пашка протянул свои цветы и долго смотрел в глаза Точки. Она уткнулась лицом в букет и глубоко вдохнула луговую свежесть.

– О-о!.. Спасибо! Ты подарил мне целое поле!.. Ты подарил мне лето и… – Света замялась, подыскивая слова.

– Тебе спасибо…

– Мне-то за что?

– Ты подарила мне то, от чего оживает сердце… Так что и меня – «С началом!..»

Луговые бабочки вновь вспорхнули, оставив утренний холодок внутри…

Венька проснулся поздно. Торопиться было некуда – выходной. Валяйся, плющи бока хоть весь день…

Вчера он заявился домой, когда посветлевшее небо спрятало от любопытных глаз мириады звёзд, охраняя вселенскую тайну до следующей ночи, а птицы наперебой радостно горланили, желая друг другу доброты зарождающегося утра. Несколько часов он покемарил. Очнулся вдруг. Настроение было беспричинно приподнятым. Спать не хотелось. Потягиваясь, он неторопливо решал: подняться с кровати резко, одним движением, как в армии, или «интеллигентно», неторопливо, по частям. Пока побеждала – лень…

Как таксист он был никакой. План стабильно не выполнялся. На это закрывали глаза, ища оправдание в машине-развалюхе, с которой хоть шерсти клок. Занят парень, работает – и слава богу! Время придёт…

На Веньку не давили и ни в чём не упрекали. Его по-настоящему уважали и молодые водители, и старики. Молодёжь тянулась к нему, потому что он был реальным лидером: честным, справедливым и невероятно смелым. Городок был небольшим, почти все друг друга так или иначе знали. Венькины подвиги ещё со школьной скамьи у многих были в памяти. Для Червонца не было авторитетов. Он не смотрел на весовые категории – мог «подправить фару» или отправить в нокаут любого, кто того очень добивался. Проба сил в то время происходила чуть ли не ежедневно, а по выходным, на дискотеках, так уж обязательно. Улица на улицу, район на район. Поселковых, где жил Венька, побаивались, его тем более, потому что никто никогда Червонца не побеждал…

Те, кто был в возрасте, оберегали Грошева за добрый нрав, уважительность к старшим и за память о его отце. Того до сей поры вспоминали добрыми словами многие. Не было агрегата, который отец Веньки не мог бы починить. Никогда ни с кого не брал лишнего. Специалист был высочайшего класса, человек открытый, добрый, отзывчивый. Он дослужился до главного механика гаража, начиная с простого таксиста. Когда возникала проблема, говорили просто: «Это к Иванычу!..» Отчество Грошева-старшего долгие годы заменяло ему и фамилию, и имя…

Незадолго до Венькиного призыва в армию отец неожиданно умер от воспаления лёгких. У матери на руках остались подросший сын и школьница дочь. Грошева от призыва на год освободили, пока сестра не закончит школу. В таксопарке над Венькой мужики взяли шефство. Он вскоре получил профессиональные права и стал работать на линии самым молодым водителем…

После армии Венька долго метался. Одно время работал в совхозе на молоковозке. Потом устроился на почтовую машину, развозил с экспедитором по области газеты, посылки с бандеролями. Ему даже выдали оружие. С кобурой на боку он смотрелся этаким гангстером из зарубежных фильмов. Уволился. Несколько сезонов отработал водителем в геодезической разведке на буровой машине. Ездили по городам и весям, искали воду, изучали грунты, рельефы и прочее, готовили площадки под строительные проекты. Это позволяло быть на природе, что-то видеть, но тяготило однообразие и примитивность происходящего. Не то!.. Позже хотел устроиться в автобусное хозяйство на межгород, но не позволили классность и отсутствие опыта. Душа всё время чего-то искала, просила!..