Мой школьный друг и сосед по Кунцеву Валентин Кац уговорил своих родителей купить ему «Победу». Когда он заехал на ней прямо к нам во двор, это светло-бежевое чудо покорило меня своим совершенством и изяществом. Мы вдвоем начали осваивать этот современный «самодвижущийся экипаж». Мы просто катались по Москве. А однажды в воскресенье совершили поездку в Тулу и обратно.

А тут в курилке, в нашем мужском туалете на третьем этаже КБ, слышу разговор моего друга Лешки Овчинникова о новой услуге населению, которую внедряет правительство, — прокате легковых автомобилей. Пока организовалась одна автобаза возле зоопарка. Туда завезли 20 новеньких «Побед» и столько же «Москвичей». Письмо из Моссовета пришло на завод и находится у замдиректора. Лешка уже оформил все документы и берет машину напрокат, когда хочет.

Иду к заместителю директора завода по хозяйственной части, спрашиваю насчет письма.

— Да, — отвечает он. — Письмо такое есть. А вы интересуетесь прокатом легковых автомобилей?

— Очень интересуюсь.

— Тогда прочтите это письмо и подготовьте все требуемые в приложении бумаги.

От завода требовалось поручительство, что я порядочный человек и не стану продавать взятый напрокат автомобиль или снимать с него дефицитные части.

Все бумаги оформлены, и я получаю красную книжечку — удостоверение с фотографией, которая служила пропуском на новую автобазу и основанием для выдачи машины.

Но еще до получения пропуска на автобазу, пока мои документы двигались в Моссовете, я уговорил Лешу Овчинникова взять машину напрокат для меня. И вот чем это кончилось.

В этот морозный декабрьский день я взял отгул за сверхурочную работу и мы встретились с утра с Лешей на автобазе. Он взял машину и говорит: «Слушай, Лень, тебе весь день кататься, дай я доеду до завода». Я согласен. Едем на завод к началу работы. И когда въехали в Боткинский проезд (теперь улица Поликарпова), который прямо вел к проходной нашего завода, то по обеим сторонам проезжей части непрерывным потоком шли на работу наши конструкторы. Это обстоятельство, видимо, возбудило лихого водителя Лешу, и он решил показать «класс». Машина на прямом участке улицы стала быстро набирать ход. Леша сиял. Я кричу: «Тише!» Леша не реагирует. Некоторые наши сотрудники еле успевают отскочить с проезжей части перед несущейся машиной. Вот и железнодорожный переезд ветки от 30-го завода. На нем дорога поворачивает немного вправо. А к переезду нам навстречу по своей полосе едет трехтонный грузовик. Кричу: «Тормози!» Леша пытается тормозить, но на обледенелой дороге это не получается. Пытается повернуть вправо по ходу дороги — машина скользит, руля не слушается и продолжает движение прямо на грузовик.

Удар пришелся под кузов в заднее двойное колесо грузовика. По счастью, не взорвался смятый нами бензобак. Нашу «Победу» отбросило и развернуло носом назад в сторону от завода. Лешка вцепился в руль и практически не пострадал, не считая ушиба груди о баранку руля. Я же был так увлечен и заворожен последними мгновениями перед ударом, что забыл упереться ногами. От удара я полетел вперед, пробил головой лобовое плоское стекло, оставив в нем круглое отверстие с неровными краями. На мне была моя зимняя кожаная шапка-ушанка из черного каракуля — она смягчила удар. На миг я потерял сознание. Когда очнулся — машина стояла задом наперед. И ее окружало много наших конструкторов. Я бодро вышел и говорю: «А где же моя шапка?», на что шутник и балагур Михайлов из бригады фюзеляжа, улыбаясь, мне отвечает: «Да ты ее поищи на капоте». Шапка оказалась на заднем сиденье.

В это время двое наших ребят берут меня под руки. И тут только я почувствовал, что что-то теплое разливается по шее и груди…

Меня отвели через проходную в медпункт завода. Там наша медсестра заботливо обработала многочисленные порезы на шее, которые кровоточили. Она же избавила меня от осколков лобового стекла, застрявших в волосах и одежде. После этого меня на медицинской машине перевезли в нашу медсанчасть. Там уже осмотр врача, перевязка и трехчасовой отдых в палате. С бюллетенем на три дня, забинтованный, я поехал на электричке домой в Кунцево. Вот и покатался! Но этот случай не охладил моего автомобильного пристрастия. После получения удостоверения с автобазы я в первый же выходной беру автомобиль напрокат.

Вначале на автобазе напротив зоопарка все было идеально. Ряды новеньких «Побед» и «Москвичей». Низкие расценки. Взять «Победу» на сутки и накатать 200 километров стоило 50 рублей — как часовая поездка на такси.

Но через несколько лет это доброе начинание Н.С. Хрущева сошло на нет. Брать машину напрокат стало неприятно. Новые машины на базу не поступали. И их число быстро уменьшалось за счет полностью разбитых. Оставшиеся имели множество дефектов и отказывали в пути. Перед выездом из автобазы я должен был подписать длинный перечень вмятин, царапин, подтеканий масла и поломанных деталей. Проверять всю машину, чтобы внести дополнительные пункты дефектов, времени не было. Но когда я возвращал машину, механик всегда находил дефекты, не указанные в перечне. И за них я должен был платить приличную сумму.

Другим увлечением молодости стала для меня охота. Увидел объявление о годовом общем собрании коллектива охотников нашего завода п/я 2325. Зашел посмотреть, что там за компания и чем они занимаются. Мне все понравилось, и я тут же записался в группу новичков для подготовки к сдаче экзамена по охотоведению. Экзамен сдан. У меня в руках охотничий билет с моей фотографией. Теперь мне разрешается купить ружье и патроны. Охотничий магазин на Неглинной улице давно привлекал мое внимание.

И тут выясняется, что мой друг, чемпион Москвы по штанге Валя Кац в качестве приза получает второе ружье. А свое первое, совсем новое, 16-го калибра продает мне всего за 200 рублей. По совету моих новых знакомых — охотников нашего завода покупаю все необходимое для чистки ружья и снаряжения патронов. Теперь я к охоте готов.

Середина декабря. «Открыта охота на зайцев», — сообщает мне при встрече в столовой мастер инструментального цеха Николай Баронкин. «Собирается компания. Едем под Гжатск. Там у меня знакомый егерь Но у нас нет машины. Может, придумаешь что-нибудь?» Я отвечаю, что могу взять машину напрокат. «Отлично, — говорит Баронкин — Послезавтра пятница, конец недели. В пятницу после работы и выезжаем».

Тогда я не знал, что в пятницу вечером начинается «шабат», святой для евреев праздник субботы, когда нельзя ездить не только на охоту. Эта пятница была для меня очень суматошной. После обеда я взял отгул и поехал за машиной, оттуда домой в Кунцево. Оделся для охоты, загрузился и помчался на завод за своими наставниками по охотничьему промыслу.

Выехали мы из города по Минскому шоссе, когда стемнело Проехали мимо моего дома в Кунцеве, и начался крупный снегопад. Яркие снежинки в лучах моих фар вели бесконечный хоровод и создавали ощущение какого-то постоянного уюта. Трое охотников, находившихся в машине, тихо дремали. Две охотничьи собаки мерно посапывали. Когда я проехал Можайск, то уже почувствовал сильную усталость Когда же я стал клевать носом, Николай Баронкин, сидевший рядом, предложил: