— Я знаю, ты очень закрытый человек, но я — твоя жена. Если ты не сможешь открыться мне, пусть даже чуть-чуть, это предвещает дурное будущее.

— Ты права. Ты должна знать о Дельфине, а также о том, почему я на тебе женился. Когда твоя бабушка заявила, что мы должны заключить брак, меня отталкивала сама перспектива столь разительных перемен в моей жизни. Мне не нравилось, что меня принуждают сделать что-то против моей воли. Однако чем больше мне хотелось восставать против этого вмешательства, тем сильнее я понимал, что хочу тебя. — В глазах его неожиданно появились веселые искорки. — А кроме того, твоей бабушке не показалось бы зазорным заставить меня сказать «да» перед алтарем, приставив ружье к моей голове, — заметил он, тихо рассмеявшись и вызвав у Беллы ответную улыбку, едва она представила себе высокого, широкоплечего мужчину, стоящего с расширенными от страха глазами перед ее маленькой бабушкой.

Сердце Изабеллы воспарило, его признание заставило ее улыбнуться, однако внезапно появившееся на его лице угрюмое выражение насторожило ее, и она ощутила неловкость и беспокойство.

— Я также хотел быть уверенным, что ты действительно желаешь выйти за меня замуж. Брак — это важный шаг. Я прекрасно сознавал, что во всей этой суматохе у тебя не было времени даже вздохнуть спокойно с того вечера в Карлтон-Хаус.

— В том, что произошло, как бы моя бабушка ни пыталась взвалить на тебя ответственность, исключительно моя вина. Я ворвалась в твой дом, в твою спальню. Благодаря несчастному стечению обстоятельств в ту ночь у тебя в гостях обедал цвет лондонского высшего света, и все эти уважаемые леди и джентльмены оказались свидетелями моего неподобающего поведения.

Ланс взглянул на нее, и выражение его лица смягчилось, он почувствовал явственные уколы совести.

— Нет, вся ответственность действительно лежит на мне. Если бы я не отобрал у тебя это чертово ожерелье, тебе бы не пришлось делать то, что ты сделала. На самом деле у меня не было никаких причин отказываться от брака с тобой. Более того, я всем сердцем желал этого. Однако ты могла бы с меньшим восторгом отнестись к перспективе заполучить меня в мужья, если бы я рассказал тебе о Дельфине. О том, что я уже был женат прежде и имею ребенка.

— Но с какой стати это должно что-то значить? Огромное количество людей вступают в повторные браки. В этом нет никакого позора. Твоя жена умерла, все осталось в прошлом. Она не может представлять никакой угрозы сейчас. Или может? Когда, Ланс? Когда вы поженились?

— Накануне битвы при Ватерлоо. Сразу после рождения Шарлотты.

— Ты лишь недавно стал вдовцом. Мне этого достаточно. Я совсем не удивляюсь, что ты не хотел жениться снова так быстро после смерти Дельфины. Ты… ты сильно любил ее?

Ланс одарил ее ледяным взглядом:

— Только женщина может задать подобный вопрос.

— Жена должна знать, представляет ли покойная супруга ее мужа опасность для брака, — холодно возразила Белла.

Резкость его тона подтвердила ей, что, какие бы чувства он ни испытывал по отношению к Дельфине, они оставили в его сердце шрамы и эти шрамы все еще болят. Сама того не ведая, Изабелла пробудила у него болезненные воспоминания и сейчас сильно сожалела о своем любопытстве.

Когда Ланс заговорил снова, его голос звучал насмешливо:

— Разве ты не собираешься спросить у меня, кто она и как долго мы были вместе? Женщины всегда хотят все знать.

— Только если ты сам пожелаешь рассказать мне об этом. — Изабелла повернула голову и взглянула на него. — Ты много лет провел, сражаясь в Испании. Мне это прекрасно известно. У тебя, вероятно, было огромное количество женщин во время твоих путешествий. Я вовсе не намеревалась совать нос в твои отношения с Дельфиной.

Ланс был тронут искренностью Изабеллы. Он понял, что его сопротивление оказалось поколеблено.

— Откровенно говоря, я и сам не знаю, что чувствовал к Дельфине. Это все… очень сложно.

— Она была красавицей?

— Да, Дельфина обладала особой, экзотической красотой. Она была актрисой. Я познакомился с ней в Лондоне в театре, на сцене которого она выступала. Она казалась такой радостной и веселой. Мы сошлись, и после того, как я вместе с армией отправился в Испанию, она последовала за мной. Я знал, что из наших отношений ничего не выйдет. Она также это понимала, однако всегда жила надеждой. Когда армия победителей вошла в Париж, я отослал ее прочь, будучи уверенным, что мы больше никогда не увидимся. Дельфина не жаловалась и не пыталась меня переубедить оставить ее при себе. Она просто приняла мое решение — как поступала всегда. Мы встретились с ней снова лишь накануне битвы при Ватерлоо, когда она уже предстала на смертном одре, дав жизнь моему ребенку. Она сознавала, что не переживет роды, и решилась приехать в охваченную войной Бельгию, чтобы разыскать меня — попросить присматривать за младенцем. Там был священник. Мы пробыли мужем и женой не более десяти минут.

— Ты не знал о ребенке?

Он долгое время не сводил с нее взгляда.

— Если бы я знал об этом, то никогда не отослал бы ее. Тогда за ней был бы должный уход, и она никогда бы не умерла.

— И ты винишь в этом себя — и Шарлотту.

Взгляд его стал таким пристальным и пронзительным, что Белле показалось, будто он готов признать справедливость ее слов, однако вместо этого Ланс резко отвернулся.

— Будь ты проклята, Белла. Слишком часто для моего душевного спокойствия тебе удается проникнуть сквозь мою защиту, глубоко под кожу. В будущем я постараюсь держать язык под замком.

— Прости меня, я вовсе этого не хотела. Больше никаких вопросов.

Да ей они и не нужны. Белла уже узнала все, что было необходимо. Отказавшись отвечать на вопрос, он дал ей ответ. Ланс отослал Дельфину. Он бы никогда не поступил так, если бы любил ее. Тот Ланс Бингхэм, которого знала Белла, никому бы не позволил стать у него на пути. Нет сомнений, он винит себя в смерти Дельфины, а Шарлотта является постоянным напоминанием о том, что он отказался от своей подруги. Именно поэтому он не в силах заставить себя даже взглянуть на нее.

— Спасибо за то, что рассказал мне о Дельфине. В будущем я обещаю относиться к тебе мягче, — непринужденно заметила Белла, когда они поднялись.

Однако ее задорный взгляд и дразнящая улыбка, предназначенные для него, вряд ли отражали охватившие ее эмоции. Каждый раз, стоило им оказаться рядом, она ощущала внутри себя чувственный голод, жажду его прикосновений. Это было желание столь сильное, что ей хотелось горько плакать из-за своей глупой попытки отдалиться от него, пока он не примет Шарлотту как свою дочь.

В это мгновение ее лошадь, щипавшая неподалеку сочную травку, вспугнула фазана, тот резко вспорхнул с негодующим шумом. Белла от неожиданности отшатнулась, и Ланс машинально обнял ее, стараясь успокоить.

— Ах, эта птица так меня перепугала, — выдохнула Изабелла, сознавая, что напряжение, которое она ощущала, объяснялось скорее объятием его сильных рук, чем неожиданно взлетевшей птицей.