Шлеп!

За два десятка лет Зиг привык к виду внутренностей. Поэтому, когда он глянул на массу, загадившую чистый серый пол, сразу заметил некоторую странность.

– Зигги, у нас проблема, – сказала Уэггс.

Танатопрактик едва обратил внимания на ее слова, он рассматривал серый орган, в котором распознал желудок. На нем обозначилась круглая выпуклость, будто змея проглотила крысу. Зиг наклонился, чтобы рассмотреть ее как следует. Да, в желудке что-то застряло.

– Зигги, ты меня слышишь? – Он переключился на громкую связь и положил трубку на каталку.

Предмет в желудке был не круглый и не гладкий. Острые края упирались во внутреннюю стенку, напоминая… бумажный ком.

У Зига пересохло во рту. Ему приходилось видеть такое раньше.

Одиннадцатого сентября 2001 года один из пассажиров самолета, летевшего к Пентагону, сообразил, что во время авиакатастрофы лучший способ передать весточку близким – написать записку и проглотить ее. Жидкая среда в желудке и кишечнике сохранит бумагу, огонь не затронет эти части тела. В тот день Зиг разрезал ткань скальпелем и достал записку. Она прекрасно сохранилась. Последнее «прощай», отправленное погибшим № 227, достигло адресата.

– …не слышишь? Я нашла отпечатки пальцев! – кричала Уэггс.

Зиг все еще молчал. Взяв скальпель, поправив медицинские перчатки, он опустился на одно колено и сделал надрез достаточного размера, чтобы…

Вот она!

Зиг извлек скомканный бумажный лист. Он сплющился и намок, но в основном не пострадал. Осторожно, чтобы не порвать, Зиг развернул его и увидел написанные карандашом строки, исступленные, разбегающиеся буквы. Такое вот «послание в бутылке».

– Зиг, ты что, оглох? Я проверила отпечатки. Кто бы ни была эта погибшая девушка, она – не Нола Браун.

Зиг кивнул своим мыслям, уголки губ поползли вниз, когда он прочитал и потом перечитал записку еще раз, предсмертное послание лежащей перед ним на столе незнакомки:

Нола, ты была права. Беги!

* * *

Нейпервилл, штат Иллинойс

Дэйвон Ямагучи пялился на экран лэптопа вот уже пять часов.

Не самая худшая работа для двадцатичетырехлетнего парня с двумя арестами за подделку документов и несанкционированный доступ к данным. Он мог бы сделать карьеру, как его приятель Z0rk, ломавший защиту кредитных карт через сеть магазинов автомобильных запчастей, пока его не накрыли федералы и не пообещали тридцать лет тюрьмы.

Теперь Z0rk трудится на правительство США, получая сорок тысяч в год. Пара других приятелей Дэйвона продавали свои таланты еще дороже, работая в Сирии и Иране. Третьи оттачивали навыки на местных слетах хакеров, хотя большинство из этих тусовок – Дэйвон это хорошо знал – нарочно создавались для того, чтобы госслужбы могли вынюхивать подходящий контингент. Нулевые с их движухой ушли в прошлое. Теперь хакерством почти полностью заправляло государство. Но только почти.

Посасывая глазированные орешки «M&M», Дэйвон готовился торчать перед экраном шестой час. Какова ирония – в хакеры идут те, кому не по нраву офисная тягомотина, однако сегодня все хакеры работают исключительно в офисах.

К началу седьмого часа Дэйвон все еще таращился на экран. И восьмого. И девятого. Но потом…

Дзинь!

Вот оно.

Схватив телефон, Дэйвон набрал номер, который его заставили выучить наизусть.

– Говори! – приказал человек с наждачным голосом.

От Дэйвона скрыли главную трудность новой работы – не пялиться в компьютер, а иметь дело с этим типом.

Незнакомец никогда не представлялся. Дэйвон, разу-меется, пробовал выведать, как его зовут. Бесило, что он не мог найти никаких концов. Раньше в его практике такого не случалось.

– Говори! – повторил чужак.

– Вы просили меня проследить за сайтом… Сказали, если дзинькнет, сообщить. Ну вот… только что дзинькнуло.

– Кто зашел?

– Женщина. Эми Уэггс, – ответил Дэйвон, быстро перескакивая из окна в окно. – Из ФБР, как вы и преду-преждали. Прямой запрос на файл Нолы Браун.

На другом конце линии замолчали.

– Мисс Уэггс делала поиск для себя или для кого-то другого?

– Уже проверяю, – ответил Дэйвон, бросая в рот еще один орешек в глазури. – Вижу, что она сейчас говорит со своего телефона. Попробую установить с кем.

– Ты что, способен хакнуть фэбээровский телефон?

– Только если они тупят, пользуясь личным телефоном вместо засекреченной связи. Клянусь Стивом Джобсом, того, кто придумал работу на дому, надо расцеловать в губы.

Человек с наждачным голосом не проронил ни слова.

– Ага, получилось. – Дэйвон наклонился к экрану. – Абонент находится в зоне 302. Штат Делавэр. Надо же, там еще до сих пор люди живут?

Собеседник опять смолчал.

– Джим Зигаровски – вот с кем она говорит, – добавил Дэйвон. – Работает в приемном морге Довера, если верить справке.

На другом конце долго не прерывалось молчание. Наконец раздался шепот:

– Зиг. Давненько я не слышал это имя.

* * *

Довер, штат Делавэр

Когда Зиг добрался до двухэтажного дома и нажал кнопку дверного звонка, уже наступила полночь. Разумеется, ему не ответили.

– Ладно тебе, Пушкарь! Давай сегодня без фокусов! – выкрикнул Зиг, притоптывая на месте, чтобы согреться.

Дверь не открылась.

Зиг из вредности нажал кнопку звонка еще раз, после чего прошел по давно не стриженному газону к гаражу.

Гаражная штора, чавкнув, с жужжанием поползла вверх.

– Щелчок! – воскликнул мускулистый чернокожий парень и взмахнул хоккейной клюшкой. Мощным броском, от которого с его лица чуть не слетели очки, он отправил оранжевую шайбу в сетку, натянутую у дальней стенки. На плоском телеэкране в глубине гаража полет шайбы продолжался по заданной траектории в режиме видеоигры. Шайба прошла далеко от компьютерного вратаря русских.

– Почему «Лейк-Плэсид»[1] так меня не любит? – задал вопрос мастер-сержант по вооружениям корпуса морской пехоты Фрэнсис Стеранко.

– Плохим игрокам всегда поле мешает, – заметил Зиг.

– Это не поле, а каток.

– Не каток, а телик! Ты мне дашь клюшку или как? – Зиг протянул руку. – Я отстаю на три удара с прошлой игры. На кон поставлена моя мужская честь.