– И весьма щедрые, я полагаю?

– «Доброхотно дающего любит бог», – отозвался Ридинг цитатой из библии и отступил, приглашая Хэмптонов войти во внутри. Что те и сделали секундой позже, невольно устремив взгляд на передние скамьи, предназначенные для ныне разорившихся Ферингтонов.

Теперь там сидели другие люди...

И нет, очки младший Аддингтон так и не снял. Лиззи заметила, что их темные стекла до странности контрастировали с его бледной кожей лица, оттеняясь при этом смоляным цветом волос. Прямая спина казалась вылитой из бронзы, губы не улыбались.

Она подумала, что никогда не видела более загадочного и менее привлекательного человека. От него буквально веяло холодом: и без того промозглая атмосфера каменного здания сделалась словно еще непереносимее.

Лиззи захотелось сказать что-нибудь эдакое на его счет, бросить колкую шутку, но Хелен под рукой не было: она сидела двумя рядами дальше вместе с родителями и двумя братьями. Пришлось ограничиться тихим «задавака» и отвернуться к стене.

Пространные проповеди пастора Ридинга усыпляли похлеще снотворного: мистер Хэмптон начал клевать носом уже на третьей минуте рассказа о царе Новохудоносоре, лишившимся разума по вине собственного высокомерия, Лиззи думала о своем... О высокомерии других, не столь отдаленных по времени личностей, в частности о младшем Аддингтоне, сидящем несколькими скамьями правее. Она наблюдала за ним против воли, слишком заинтригованная, чтобы оставаться безучастной. И этот праздный интерес не радовал ее самое...

Лиззи распустила шнурок ридикюля и вынула из него ключ: три дюйма в длину, с тремя зубцами различной формы, он был несколько крупнее ее собственного исчезнувшего ключа.

Какую же дверь он отпирал?

И каким образом оказался у нее?

Будучи воспитана отцом-философом, девушка меньше прочих была подвержена суевериям своего времени: не гадала на рождественский пирог и не страшилась выросшего под окном подольника – однако верить все-таки хотелось. Особенно, когда это касалось дел сердечных... И Лиззи буквально разрывалась между неверием и верой.

– Аминь.

Этот финальный аккорд в проповеди пастора пробудил добрую половину его прихожан, которые потянулись к выходу позади семейства Аддингтонов, чье первенство было признано негласно и подтверждено сим простым действом.

Лиззи видела, как Аддингтоны беседовали с Бруксами, семейством с двумя незамужними дочерьми брачного возраста, и как те жеманились, стараясь привлечь внимание младшего Аддингтона, она была рада отвлечься на Хелен, подхватившую ее под локоток.

– Как думаешь, сколько ему, на твой взгляд? – вопросила она с блеском в глазах. – ПапА говорит, никак не меньше тридцати, но ведь это ужасно много. Он явно ошибается!

– Мне все равно, – отозвалась девушка, увлекая подругу на боковую дорожку. Та уводила в сторону кладбища, а Лиззи очень хотелось увидеть оное при свете дня. Убедиться, что зверь, померещившийся ей прошлой ночью, был только плодом ее воображения.

– Куда ты меня тянешь? – возмутилась Хелен. – Мама просила, находиться рядом: на случай возможного знакомства. Вдруг Бруксы сумеют представить нас Аддингтонам... – Она замерла посреди дорожки. – К тому же, после вчерашнего мне не очень-то хочется здесь находиться.

Лиззи выпустила ее руку.

– Извини... только хотела посетить мамину могилу, – несколько слукавила она. И понудила: – Ты возвращайся, вернусь через минуту.

Хелен засомневалась на мгновение – по-дружески ли будет бросить Лиззи в такой момент, однако желание быть представленной новому семейству перебороло в ней дружеские чувства.

– Я скажу мистеру Хэмптону, что ты здесь.

– Спасибо, милая.

И, едва подруга скрылась из вида, встала на то самое место, где прошлым вечером заметила тень с фосфоресцирующими глазами. Припомнила ужас, одолевший ее тогда... И поразилась, насколько обыденными кажутся некоторые вещи при свете дня. Вот хотя бы ангел в конце дорожки... Лиззи пошла в его направлении и вдруг замерла, заприметив нечто на земле.

Сердце дернулось, заголосило...

Следы.

Четкие отпечатки... следов животного.

Она присела, подхватив платье рукою, коснулась пальцами вмороженный в почву отпечаток.

Только потому, верно, и не услышала шагов позади – шум крови в ушах заглушал сторонние звуки – ахнула, вдруг услышав:

– Нашли что-то интересное?

И полетела бы на землю, кабы не услужливо подхватившая ее мужская рука, вернувшая ей вертикальное положение. Лиззи замерла с испугом в глазах и, наконец, рассмотрела спасителя.

Вернее, черные стекла его очков, оттягивающие на себя все внимание.

– Вы меня напугали, – вынудила ее пролепетать банальная вежливость.

Справедливость требовала отчитать нахала за бесшумное подкрадывание к беззащитной девушке, но этого, увы, не позволяло воспитание.

– Простите, я вовсе этого не планировал. – Аддингтон-младший слегка изогнул губы в улыбке – глаз рассмотреть было решительно невозможно – поглядел, как ей показалось, на заинтересовавшие ее следы и вдруг произнес:

– Следы животного. Скорее всего собаки... Чем они привлекли ваше внимание?

Лиззи отозвалась:

– Мы не были официально представлены... – и это прозвучало укором.

Молодой Аддингтон снова улыбнулся.

– Что ж, в таком случае не смею вас задерживать, – и побрел средь могил, помахивая тростью.

Лиззи развернулась и устремилась прочь в поисках отца.

Колчестерский пруд замерзал в период крещенских морозов, и молодежь, пользуясь случаем, оттачивала на нем мастерство катания на коньках. Богатые и бедные, – все, независимо от дохода, толпились здесь днями напролет, устраивая соревнования и просто весело проводя время.

Лиззи с подругой выбрались сюда сразу после завтрака – сумели-таки уговорить миссис Сэттон побыть их старшей сопровождающей. Та снова страдала мнимой мигренью, жаловалась на боли в спине, к тому же «терпеть не могла холодА в любом их проявлении».

И все же она стояла на берегу и со страдальческим выражением лица взирала на царящее вокруг веселье.

Девушки, держась за руки, кругами носились по кругу, румяные и разгоряченные, они совершенно не понимали ее недовольства. Тем более, у них было, о чем поговорить:

– Возможно, бродячий пес обосновался где-то на кладбище, – говорила Хелен, пожимая плечами, – можно выспросить у пастора Ридинга, ему должно быть об этом известно.

– Вот уж точно не стану расспрашивать пастора Ридинга, – возразила ей Лиззи. – Он начнет допытываться, где и как я видела это животное... Что мне тогда ему сказать?

– Скажи, что... – она задумалась, постукивая пальцем по губам, и вдруг расцвела улыбкой. – Погляди-ка, не капитан ли Мэннинг показался вон там, со стороны главной дороги? – и стиснула пальцы подруги.