Проснувшись в очередной раз и обнаружив, что комнату заливает яркий свет полной луны, я не выдержала и встала с постели. Подошла к окну и стала рассматривать город, распростертый передо мной.

Окон в той комнатке, которую выделил мне Марион, было два – одно смотрело на ремесленный квартал, так что перед закатом я успела немного изучить окрестности и приметить несколько лавок, в которые хотела бы заглянуть. Другое выходило на двор. Там было не менее интересно, потому что комната находилась на третьем этаже и отсюда я могла вдоволь разглядывать студентов, в то время как им бы в голову не пришло запрокинуть голову и посмотреть на меня.

Сама комнатка была небольшой, и кровать в ней была довольно узкой, но в бабушкиной избушке я и вовсе спала на соломенном тюфяке, так что колючим матрасом меня не напугать. Дома у нас по большей части было темно, потому что окошки были такими маленькими, что почти не пропускали солнечный свет. К тому же на опушке, где стояла изба, и утром и вечером стоял туман, так что смотреть было и не на что, кроме серой пелены.

Последние месяцы я большую часть времени проводила в деревне – поскольку мне все равно нужно было ходить в школу, бабушка заодно нагружала меня настойками и амулетами, которые я должна была разносить ее деревенским пациентам, а иногда и просто продавать. Кое-что, конечно, делала и я сама, но с каждым месяцем ей становилось все труднее выбираться из дому – поэтому все чаще ее работу за пределами дома выполняла я.

Я вздохнула. На глаза навернулись слезы. Как же я скучала по ней…

Качнула головой, напоминая себе любимые бабушкины слова: «Время не обернуть вспять».

Я уже подумывала было вернуться в кровать, когда расслышала наверху, в кабинете магистра, приглушенные голоса. Видимо, они-то меня и разбудили…

– До турнира осталось совсем немного, – говорил незнакомый резковатый женский голос.

– Тем больше сил нужно приложить Его Высочеству, чтобы наверстать упущенное.

– Прекратите, магистр! Вы же понимаете – он не может проиграть!

– Ничем не могу помочь. – Этот второй сухой голос явно принадлежал Мариону. – Даже если бы и хотел – решение принимаю не только я.

– Он принц! Неужели вы не понимаете, какой будет скандал…

– Если вы, принцесса Ролана, хотите избежать скандала, то советую вам больше внимание уделять поведению вашего жениха. Со своими обязанностями я хорошо справлюсь и без вас.

– Если бы только я могла выступить на турнире сама… – Незнакомый голос наполнился отчаяньем и замолк.

– Ничем не могу помочь, – упрямо повторил Марион. – Турнир предназначен для того, чтобы испытать доблесть и таланты вашего жениха. Если он не годится вам в мужья – так тому и быть.

– Но вы же знаете, что он годится! Просто он…

– Просто он обалдуй и идиот, – закончил Марион за нее. – Но он принц. И если ему предстоит стать наместником Арсы, он должен научиться ответственности сейчас.

Женский голос тихонько зарычал.

– Значит, вы отказываетесь мне помогать! – решительно заявила та, кого звали Роланой.

– Я не нарушу устава Академии.

– Берегитесь, магистр… Не забывайте, кто построил эти стены и кому они принадлежат.

– Не вам, – с демонстративным равнодушием ответил Марион. – Эти стены стоят до тех пор, пока честность тех, кто их держит, нерушима. Грош цена знаку Академии, если магистры станут вестись на подобный шантаж.

Девушка фыркнула. Хлопнула дверь, и со стороны лестницы послышались негромкие шаги.

Шелестя юбками, ночная гостья вышла во двор.

Исполнившись любопытства, я подалась к другому окну и тут же отшатнулась в тень, заметив, что посетительница стоит лицом к башне. Губы ее шевелились, видимо, нашептывая проклятье. Черные косы трепетали на ветру. Синие глаза слабо мерцали в темноте.

Настоящая девисарка!

Будто отзываясь на ее призыв, небо над горизонтом разрезала ветвистая молния, громыхнуло, и начался дождь.

Принцесса накинула шелковый капюшон и поспешила прочь.

«Тоже мне, колдунья… – мрачно подумала я. – Да проклятьями бестолковыми может кидаться любой деревенский ведун!»

Из простого духа противоречия я щелкнула пальцами. Дождь мгновенно утих, и я отправилась досыпать.

С самого моего приезда в город каждое новое событие преподносило мне неприятный сюрприз.

Сначала казнь.

Потом Эйларик – хоть он и навязал мне свое общество, но, честно сказать, я почти поверила в его благие намеренья…

Украденное письмо.

Нежелание серьезных наставников пускать меня в свои кружки.

Мой оптимизм уже основательно сбоил, когда я вышла из башни, чтобы найти источник воды и освежить лицо. Как оказалось, сбоил он не зря.

– Эй, реката! – окликнул меня грубый голос из-за спины.

Я поджала губы и собиралась уже ответить в тон, когда обернулась и увидела одного из стражей, стоявших вчера на посту на крепостной стене. Лицо у стража было осунувшееся, он явно всю ночь не спал, и мне стало его жаль.

– Что? – просто спросила я.

– Магистр Марион хочет с тобой поговорить.

– Конечно, я к нему зайду…

– Прямо сейчас, – перебил он.

Кажется, я тихонечко зарычала.

– Можно, я хотя бы умоюсь сначала пойду?

– Разбирайся с ним.

– Ну хорошо, – мрачнея с каждой секундой, проговорила я. – По крайней мере, подскажи, где тут вода.

– Источник вон там, – стражник ткнул пальцем в сторону ученических корпусов. – Воду будешь носить сама.

– У Мариона что, водопровода нет? Я слышала, он у всех девисаров есть!

– Может, у Мариона он и есть, но тебе им пользоваться нельзя. Чтобы пустить воду, нужно знать девисарское колдовство.

Мне так захотелось стукнуть этого советчика по башке, что я с трудом удержалась. Кое-как напомнила себе, что от него зависит так же мало, как и от меня, и повернулась было лицом туда, куда он показал, когда голос стражника напомнил:

– Сходишь потом. Магистр ждет.

Тихонько рыкнув и на ходу заплетая нечесаные волосы в косы, я поплелась к лестнице, ведущей в лабораторию.

Постучала в дубовую дверь и, не обращая внимания на доносившиеся из помещения голоса, открыла ее.

– Магистр Марион! – огласила я. – Мне сказали, вы срочно хотите со мной поговорить.

Магистр Марион стоял у того же лабораторного стола, что и вчера. Только жаровни на нем не было. Вместо нее перед магистром лежал свиток. Такой знакомый, что я узнала его издалека.

– Письмо! – выдохнула я.