Нет, Аполлинария Антоновна не должна никому ничего рассказывать. Ни одной живой душе. Пусть муж считает, что это его родной сын, а брат – что это его племянник. И она сама будет любить Петеньку как родного сына. А сам Петенька… Аполлинария Антоновна решит, можно ли ему рассказать про его появление на свет, когда он станет взрослым.

Вот сейчас Ниловна его принесет… Аполлинария Антоновна увидит мальчика и тогда уже отправит посыльного к Фролу Петровичу и Василию Антоновичу. Пусть приезжают и забирают их вместе домой.

Я помню, как села в кровати и стала осматриваться. Я спала на чистой простыне – белой в голубенький цветочек. На подушке была такая же наволочка, а на одеяле – такой же пододеяльник. На мне самой – пижама с изображением мишек. В комнате стоял детский письменный стол с приставленным к нему стульчиком. В другом углу кто-то обустроил кукольное царство. Я никогда не видела столько игрушек. Меня интересовало, разрешат ли мне поиграть хоть с одной из этих кукол. Я знала, что чужое брать нельзя. Мама нас всех этому учила чуть ли не с рождения. Чужое – это чужое. Выброшенное можно брать, а воровать нехорошо. Собирать грибы и ягоды, рыбачить, охотиться можно и нужно, но если мы стащим что-то из магазина или у других людей, нас ждет суровое наказание. Если что-то дарят, надо брать и говорить спасибо, даже если нам это не нужно. Потом найдем, кому передарить. Всегда есть нуждающиеся. Только на моей памяти самыми нуждающимися всегда были мы, наша семья в полном составе.

А может, мне одну куклу подарят? Я отвезу ее домой. Мы будем в нее играть с сестрой. И брату надо привезти какой-то подарок. Еще в комнате стояли платяной шкаф, книжный шкаф с невероятным количеством книжек и комод. А в них что? В смысле в платяном шкафу и комоде? Все было оформлено в светлых тонах, я нигде не заметила ни пыли, ни грязи. Никаких пустых бутылок и немытой посуды. Даже окно было вымыто.

Но где мои братья и сестра? Где мама? Я никогда не спала одна. Я вообще никогда не бывала одна. Я встала, сунула ноги в смешные тапочки с помпончиками. У нас с братом и сестрой никогда не было никаких тапочек. Мы по дому ходили или в носках, или босиком. Откуда взялись тапочки? Откуда все это взялось?!

Я подошла к окну. Мы жили на первом этаже, а эта комната располагалась… высоко. Я не могла определить этаж. Но деревья находились ниже окна. Люди казались маленькими. Я никогда не поднималась так высоко. У нас в городе нет таких высоких зданий.

В комнате была и дверь. Я пошла к ней и приоткрыла ее. И тут же уловила запах еды. Я хотела есть. Сколько я себя помнила, я всегда хотела есть. И старшие брат с сестрой тоже всегда хотели есть. И малыш, родившийся последним. Я пошла на запах еды и оказалась в кухне. То есть я решила, что это кухня. Я такие только в кино видела. Все опять было светлое, как в комнате, и чистое. Стол, пластиковые стулья со спинками, пенал, шкафчики, холодильник. Холодильник тоже был из тех, какие по телевизору показывают. И совсем не шумел, как тот, что стоит у нас в кухне. Нигде не валялись никакие тряпки, стол не был залит непонятными жидкостями. И пол не был залит. В мойке не высилась гора грязной посуды. И не воняло. Я в первый момент подумала, что здесь нет помойного ведра, потом узнала, что оно стоит в отсеке под мойкой. Пахло приятно.

У плиты ко мне спиной стояла незнакомая мне женщина. Она вначале не услышала, что я пришла, и не почувствовала моего присутствия. И я не стала ее ни о чем спрашивать. Нас мама учила не приставать с вопросами к незнакомым людям и вообще не разговаривать с незнакомыми людьми. Истории о том, что бывает с маленькими мальчиками и девочками, которых незнакомый дядька угостил конфеткой, мы слышали постоянно.

Но запах еды сводил с ума…

Наконец женщина повернулась, увидела меня и расплылась в улыбке:

– Дошенька! Солнышко мое! Сама встала? Как ты себя чувствуешь?

Она поставила сковородку назад на плиту, бросилась ко мне и опустилась передо мной на колени.

– Головка не болит?

Эту женщину – бабушку – я видела впервые в жизни. И почему она называет меня Дошенькой?

– Я – Даша, – объявила я.

– Вообще-то ты Доша. Авдотья, – поправила меня женщина.

– Нет, – твердо заявила я.

– Но если ты хочешь, чтобы мы теперь звали тебя Дашей, то будем звать Дашей. Только бы ты у нас была здоровенькая.

– Я хочу, чтобы меня звали Дашей.

– Хорошо, – согласилась женщина с улыбкой. – А что ты еще хочешь?

Я сказала, что хочу есть. Женщина кивнула, потом спросила, почистила ли я зубки. Я покачала головой. Она отвела меня в туалет, при виде которого я поразилась не меньше, чем при виде остального, а уж в ванной я чуть не потеряла сознание от увиденного. А запахи… Как здесь все восхитительно пахло!

– Что ты хочешь на завтрак, До… Дашенька? – спросила женщина.

Мне предоставляется выбор? Выбор еды? У нас в доме выбора не было никогда. Мы ели то, что было. Иногда не было ничего.

Мне предложили кашу или творог. Я спросила, можно ли мне съесть и кашу, и творог. Женщина ответила, что, конечно, можно. Я съела. Потом была булочка с вареньем и клубника. Сейчас же почти зима. Какая может быть клубника?!

Я съела все до последней крошки.

Интересно, что будет теперь? Я не задавала лишних вопросов. Мама очень ругалась, когда мы ее о чем-то спрашивали. Я рано усвоила, что взрослые все сами нам скажут и объяснят, если посчитают нужным. А за вопросы можно и по шее схлопотать.

– До… Дашенька, сейчас нужно переодеться, потому что придет новая учительница и вы будете заниматься. В пижаме не занимаются. Пойдем, я помогу тебе выбрать, что надеть.

Мы вернулись в комнату, где я проснулась, и я увидела содержимое шкафа…

– Это моя одежда? – уточнила я.

– Ну а чья же еще? – удивленно посмотрела на меня женщина.

Я спросила у женщины, как ее зовут, то есть как мне к ней обращаться.

– Я твоя бабушка, – сказала женщина. – Меня зовут Софья Леонидовна. Но ты, конечно, зовешь меня просто «бабушка» или «ба», а не по имени и отчеству. Ты меня не помнишь?

Я покачала головой, потом спросила, как я сюда попала.

– Куда «сюда»? – уточнила бабушка.

Я сделала круговой жест рукой.

– Ты про нашу квартиру спрашиваешь? Так мы здесь живем вместе с твоей мамой с самого твоего рождения. Ты, я и мама. Но мама сейчас на работе. Вернется вечером. Она уходит на работу, когда ты еще спишь, но ужинаем мы все вместе, и мама укладывает тебя спать. А днем остаемся мы с тобой. Раньше я водила тебя в детский центр, и там ты занималась по нескольким развивающим программам. Но после… в последнее время преподаватели приходят к нам домой. Ты немного отстала от других детей, нужно нагонять, поэтому с тобой занимаются индивидуально. Сегодня ты будешь заниматься английским языком.