— Жажда. Мне нужна… жизнь? — В голосе Бонни прозвучалосомнение, как будто она не была уверена, правильно ли поняла. — Я слаб. Онсказал, что я так навсегда и останусь слабым. Он сильный… он убийца. Но ведь я…я тоже убийца. Я убил Катрину… возможно, я заслуживаю смерти. Так почему простоне отказаться от всего?..

— Нет! — воскликнула Елена, прежде чем смогла себяостановить. В это мгновение она забыла обо всем, кроме Стефана. — Стефан…

— Елена! — секунду спустя резко вскрикнула Мередит.

Но голова Бонни уже упала на грудь, и поток слов оборвался.В ужасе Елена поняла, что она наделала.

— Бонни, с тобой все хорошо? Можешь ты снова его найти? Явовсе не хотела…

Бонни подняла голову. Глаза ее теперь были открыты, но ни насвечу, ни на Елену они не смотрели. Бонни взирала прямо перед собой, лицо еелишилось всякого выражения. Когда она снова заговорила, голос ее был сильноискажен, и сердце Елены чуть не остановилось. Это не был голос Бонни, и, тем неменее, Елена сразу его узнала. Таким голосом Бонни уже говорила однажды —тогда, на кладбище.

— Елена, — произнес голос, — не ходи к мосту. Там смерть,Елена. Твоя смерть поджидает тебя там. — Затем голова Бонни снова опустилась ейна грудь.

Елена схватила ее за плечи и потрясла.

— Бонни! — почти завопила она. — Бонни!

— Что ты… ах, нет, отпусти.

Голос Бонни звучал еле слышно от потрясения, но это, покрайней мере, был ее голос. Не поднимая головы, она приложила ладонь ко лбу.

— Бонни, с тобой все хорошо?

— Да… кажется, да. Но все было так странно. — Боннизаговорила резче и подняла голову, отчаянно моргая. — А что там было насчетубийства, насчет того, что он убийца?

— Ты помнишь?

— Я помню все. Просто не могу этого описать… это былоужасно. Но что там все-таки было про убийцу?

— Ничего, — ответила Елена. — Он галлюцинирует, только ивсего.

— Он? — вмешалась Мередит. — Так ты действительно думаешь,что она настроилась на Стефана?

Елена кивнула. В глазах защипало, и она отвернулась.

— Да. Думаю, это был Стефан. Наверняка. И еще я думаю, чтоБонни определенно рассказала нам, где он находится. Под Плетеным мостом, вводе.

Бонни пристально на нее посмотрела.

— Ничего не помню про мост. По-моему, никакого моста там небыло.

— Но ведь ты сама об этом сказала, в самом конце. Я думала,ты все помнишь… — Тут Елена ненадолго умолкла. — Значит, последней фразы ты непомнишь, — ровным тоном закончила она.

— Я помню, что оказалась в одиночестве, там было холодно итемно, и я ощущала страшную слабость. Не знаю, но мне что-то такое былонеобходимо… что-то такое. И я почти хотела умереть. А потом ты меня разбудила.

Елена и Мередит переглянулись.

— Но после этого ты еще кое-что сказала, — напомнила Елена.— Ты сказала не приближаться к мосту.

— Она сказала тебе не приближаться к мосту, — уточнилаМередит. — Тебе, Елена, в особенности. Она сказала, что там тебя ждет смерть.

— Мне наплевать, что меня там ждет, — решительно заявилаЕлена. — Там Стефан, и именно туда я и отправлюсь.

— Мы все туда отправимся, — поддержала ее Мередит.

Елена заколебалась.

— Я не могу вас об этом просить, — медленно проговорила она.— Там может таиться такая страшная опасность, о которой вы даже неподозреваете. Лучше я пойду одна.

— Ты шутишь? — спросила Бонни, отважно выставляя впередподбородок. — Да мы просто обожаем опасность. Я хочу лежать в гробу молодой ипрекрасной, разве ты не помнишь?

— Брось, Бонни, — быстро отозвалась Елена. — Ты же самасказала, что это уже не игра.

— Для Стефана игры тоже закончились, — напомнила Мередит. —Сидя здесь, в спальне, мы его не спасем.

Елена направилась к платяному шкафу, на ходу сбрасывая ссебя кимоно.

— Нам лучше собрать побольше теплой одежды, — сказала она.

Когда три подруги оделись по погоде, Елена повернулась кдвери. Но тут же остановилась.

— Роберт, — вспомнила она. — Нам никак не пробраться мимонего к входной двери. Даже если он спит.

Все трое одновременно повернулись к окну.

— Отлично, — подытожила Бонни.

Спускаясь по айве, Елена обратила внимание, что снегопадпрекратился. Но пронизывающий ветер заставил ее вспомнить слова Дамона.

«Зима — суровое время года», — подумала Елена и задрожала.

Нигде в доме свет уже не горел — даже в гостиной. Должнобыть, Роберт заснул. И, тем не менее, прокрадываясь под темными окнами, Еленазатаила дыхание.

Машина Мередит стояла неподалеку на улице. В последнююсекунду Елена открыла дверь в гараж, решив захватить с собой веревку. ТечениеУтопшего ручья сильное и стремительное, и пересекать его вброд очень опасно.

Всю дорогу к окраине городка Елену не отпускала тревога.Когда они проезжали опушку леса, Елена припомнила, как листва на кладбищебешено порхала вокруг нее. Особенно дубовая листва…

— Скажи, Бонни, а дубовые листья имеют какое-то особоезначение? Про дубовую листву бабушка ничего тебе не рассказывала?

— Дубы были священны для друидов. Все деревья священны, нодубы особенно. Друиды думали, что духи деревьев дают им Силу.

Елена задумалась и замолчала. Когда они доехали до моста ивыбрались из машины, она настороженно посмотрела на дубы по правую сторону отдороги. Однако ночь была ясной, и ветер почти не шевелил сухую коричневуюлиству, все еще остававшуюся на ветвях.

— Смотрите, не появится ли здесь ворона, — предупредилаЕлена подруг.

— Ворона? — резко спросила Мередит. — Вроде той, что была водворе у Бонни, когда умер Янцзы?

— Да-да, в тот вечер, когда был убит Янцзы.