сосредоточившись на зарисовке схемы, мы чуть было не пропустили жаб. Они прискакали в тот момент, когда Шиза дошла до тридцатого рычага, а впереди оставалось ещё четыре раза по столько же.

Не успел хаосит зарядить себе в руку головастика, как рядом с ним открылся портал. Из портала вышел недовольный Ходоров, шарахнул жабу по голове битой и ушёл обратно. Скакуну жабы только и осталось, что негодовать изо всех сил, да таращиться по сторонам.

Вот так легко и просто можно было пресечь появление волны хаоситов, на которую мы угробили весь сегодняшний день.

Что ж…

Надеюсь, на этом можно выдохнуть и спокойно обследовать рифт дальше.

— Сто сорок семь!

Бах! — прогремел выстрел и последний гарпун улетел куда-то вдаль.

— Сто сорок восемь!

Ды-ды-дых! — о лёд шваркнулся последний якорь.

— Сто сорок девять! — и со скрежетом открылась последняя дверь.

— Сто писят, — сказала Шиза, посмотрела на рычаг и шмыгнула носом. — Последний.

— Последний, — повторил я за ней и поглядел на схему.

В данный момент сработало всё, что только могло сработать. По всему получалось, что последний рычаг делает что-то… другое. Вот только что?

— Готов поспорить, что он бьёт в колокол, — сказал Ходоров.

— На что спорим?

— На десятку.

— Тю-ю-ю, — меня такое предложение несколько оскорбило. — Константи-и-ин Кири-и-илович, — протянул я. — Ну вы же аристократ, в конце-то концов. Материальное для плебеев. Да и потом, у нас с вами почти что общий бюджет. Давайте поспорим на желание?

— Да давай-давай, — нетерпеливо согласился Ходоров. — Насрать уже, лишь бы поскорее свалить отсюда.

— Забились, значит?

— Забились.

— Ребяты, — сказал я. — Вы все свидетели. Елизавета Романовна?

— Да-да.

— Будьте любезны, — сказал я и глазами указал на последний рычаг. — Тяните…

Глава 3

Про Андрюшу и все Андрюшины клювы

Сперва о хорошем: Ходоров проиграл спор.

Спорили мы на желание, а потому я теперь могу загадывать всё что угодно. Выдумка есть. О «пределах разумного» что-то слышал, но не совсем понимаю, что это такое. Абстракция. Хрен проссышь, короче говоря.

Но поскольку для аристократа долг — это святое, Константин Кириллович теперь полностью в моей власти. И как удачно для него сложилось, что мы всё-таки друзья. А то заставил бы его совершить что-то срамное, да не по любви, да с человеком неприятной наружности. Или снести в больницу трёхлитровую закрутку анализов. Или ещё чего.

Потом придумаю.

Ну а теперь про плохое…

Последний рычаг не бил в колокол. О нет! Всё оказалось куда более заморочено и непонятно. Как только Елизавета Романовна опустила его вниз, со всех сторон послышался металлический скрежет. Складывалось такое ощущение, что мы находимся не в капитанской рубке ледокола, а в старом грузовом лифте.

И…

Ну да…

Так оно и было…

Вся «комната» вздрогнула и пространство по ту сторону окон медленно поехало куда-то вверх. Если я правильно понимаю, дверь на палубу сразу же заблокировалась, и мы оказались в западне. Стемнело. Не чуть стемнело, а вот прямо совсем, хоть глаз коли, — по всей видимости, аварийное освещение Архитекторы не предусматривали. Когда бы у меня не было возможности в любой момент перенестись в Дракон-Коньячный, впору было бы запаниковать.

Соня каким-то волшебным образом выудила из шубы телефон, включила фонарик и встала в углу. Там мы видели хотя бы что-то.

— Не слышу звона, Константин Кириллович! — улыбнулся я, перекрикивая шум. — Падите ниц и умоляйте, чтобы я не заставил вас съесть ложку корицы!

Костя ниц не пал, да и вообще никак не отреагировал. Крутил головой, как и все остальные.

— А что происходит⁉ — крикнула Шиза. — Куда мы едем⁉

— Вниз вестимо!

— А что там⁉

— Сейчас узнаем!

Бах! — лифт резко остановился; да так, что меня аж чуть к полу не прибило. Рановато, по правде говоря. По моим ощущениям, мы проделали половину пути вглубь ледокола.

Так вот… Ехать вниз мы перестали, а вот скрежет вокруг продолжился.

— Э-э-э-э, блин! — это Шиза отпрыгнула в сторону от пульта управления. Ну… потому что пульт управления вместе со всеми рычагами внезапно двинулся дальше, вниз. Двинулся, а вскоре и вовсе пропал в полу.

— И как нам теперь отсюда выбираться? — нахмурилась Елизавета Романовна, а затем поймала мой недоумевающий взгляд и поправилась: — Я имею ввиду, как бы мы отсюда выбирались без порталов?

Ответил Елизавете Романовне непосредственно сам ледокол.

Очередная порция лязгов, скрежетов и жужжаний и на месте старого пульта управления из пола поднялся новый. На нём было всего два рычага. Один точно такой же, как раньше, а вот второй длинный и толстый; не иначе закоченевший слоновий хобот.

Ну а потом…

Потом по ту сторону окон начали разъезжаться тяжёлые металлические створки. Пускай и тусклый, но всё-таки свет от звёзд и северного сияния проник в рубку. Как я и предполагал, мы опустились ровно на полпути до днища.

Но и это ещё не всё!

КХР-Р-ХР-ХР! — тут скрежет вышел на какой-то качественно новый уровень, а пол у нас под ногами задрожал.

— Охренеть, — сказал Ходоров.

Ну… наверное. Не слышно же ничего. По губам я прочитал именно «охренеть», хотя по факту это могло бы быть что-то более грубое и грязное.

А что же так удивило Константина Кирилловича? Да вот же — гарпун. Через окна рубки было видно, как внизу, прямо под нами, из ледокола выдвигается титанических размеров наконечник гарпуна и… Скажем так, для понимания его истинных размеров, нужно накинуть чуть образности.

И вот она:

Если гарпуны с палубы могли прикончить кита, то один лишь наконечник этого гарпуна сам по себе был больше этого самого кита. И я очень надеюсь, что он всё-таки предназначен для подтягивания судна, а не для охоты.

Ну, потому что не очень хочется верить, что в этом рифте мы столкнемся с животиной, на которую рассчитаны такие снасти. Ведь даже Олег по сравнения с ней будет выглядеть, как ручная собачонка.

Наступила тишина.

— Тяну? — спросила Шиза, взявшись за огромный рычаг.

В кои-то веки, всё было очевидно. Маленький рычаг повезёт нас обратно наверх, а большой выстрелит мега-гарпуном. И очевидно это было не только мне; мою сестрицу уже распирало от нетерпения.

— Тяни.

Выглядело это мультяшно. Сорок с небольшим килограмм Шизы не смогли просто так