— Хорошо, заедем, — кивнул Шевченко.

— Там у них какая-то хрень проявилась, в ночном клубе, что ли. Отравились пацаны и вроде как девчонки совсем молодые. И уже сутки или больше в сознание не приходят. Доктора какого-то вызывали, а он вывести эту хрень из организма не может.

— А, ну ясно, — улыбнулся Шевченко. — Значит, задача упрощается. Материал, как я понимаю, один придется смотреть. Одно не пойму, откуда они его взяли… Еще час тому назад руками разводили: нет, мол, у них ничего.

— Ну час тому не было, а теперь появилось… — пожал плечами Пал Палыч.

Не успел Шевченко притормозить, как к его машине из приемного покоя выбежала Крутикова.

— Ой, ну что ж вы так! — возмущенно воскликнула она. — Ничего не сказали, уехали… Трубку не берете…

— Я за рулем был, — пояснил Шевченко.

— А к нам уже из другого ночного клуба еще троих привезли. И у них таблетки были. Следователь эксперта вызвал… — заговорила Крутикова.

— Эксперт — это я, — выходя из машины, сказал Пал Палыч.

— Простите, как вас зовут?

— Пал Палыч.

— А меня Раиса Михайловна…

— Очень приятно, — кивнул Пал Палыч и нежно поцеловал Крутиковой руку, чем немало ее смутил.

— Мне тоже очень приятно, — пробормотала Крутикова и достала из кармана целлофановый пакетик, в котором лежала уже знакомая Шевченко начатая упаковка.

— О… Как интересно! — оживился Пал Палыч.

— Следователь просил, чтобы вы произвели анализ и сообщили результаты мне и доктору Шевченко, — сказала Крутикова.

— А вам зачем? — тоже выйдя из машины и закуривая, удивился Шевченко, не сдерживая ехидной усмешки. — Вы разве разбираетесь в химии?

— Я сообщу о результатах следователю, — чуть смутившись, объяснила Крутикова.

— Понятно, — кивнул Шевченко и поинтересовался у Крутиковой: — А как там наши больные?

— По-старому, — вздохнула Крутикова и попросила: — Вы только поскорее там и, если меня не будет, главврачу звоните.

— А куда это вы собрались, интересно? — спросил Шевченко.

— Я буду в больнице. Просто мне хотя бы несколько часов поспать нужно. Я же сутки уже на ногах, — чуть с вызовом напомнила Крутикова.

— Да ладно. Не смущайтесь… — затушив сигарету, махнул рукой Шевченко. — Это я так… Вам обязательно нужно выспаться, отдохнуть. У вас вон даже глаза покраснели.

— Да, правда?.. — растерянно проговорила Крутикова.

— Да не волнуйтесь, милая дамочка, вам очень даже это идет, — совсем некстати вставил свои пять копеек Пал Палыч, чем окончательно вогнал Крутикову в краску.

— Так, хватит болтать, — резко прервал их Шевченко, сев за руль и заводя машину. — Пал Палыч, поехали! А вы, милая дамочка, спать, спать и еще раз спать!

— Вы только, когда получите результаты, тут же мне позвоните! — выкрикнула Крутикова, поправляя сдвинутую набок круто накрахмаленную шапочку.

Шевченко только покачал головой. Его заинтриговало то, что таблетки, которые изъяли оперативники у пострадавших посетителей какого-то другого клуба, похоже, относились к той самой партии, что и таблетки, которые он выкупил у Лары. Чем больше материала, тем более точный анализ можно будет сделать. Но если речь идет не об одной-двух упаковках, а о целой партии, еще могут быть, а может, и есть уже где-то, и не только в Москве, пострадавшие. Теперь они ехали в лабораторию, которая располагалась в бывшем детском саду на окраине Москвы.

— Вот же женщины… — между тем хмыкнул Пал Палыч. — Тут люди при смерти, а она про цвет глаз думает…

— Пал Палыч, а как скоро мы сможем получить результаты? — перебил его, настраивая на деловой лад, Шевченко.

— Погодите, дети, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток, — продолжал балагурить Пал Палыч.

— Я у вас серьезно спрашиваю, — не скрывая раздражения, заметил Шевченко.

— А я серьезно отвечаю! — сказал Пал Палыч, который терпеть не мог, когда его одергивали или подгоняли. — Как я понял по твоей реакции, у тебя что-то подобное?

— Ну да, похоже, таблетки из одной партии… — кивнул Шевченко, паркуясь у бывших детсадовских ворот со смешными гномиками, слева от которых висела доска с длинным названием филиала научно-исследовательского института. Но это было лишь прикрытие. На самом деле в этом здании располагалось несколько современных лабораторий с новейшим оборудованием. Поэтому видеонаблюдение велось уже от самых ворот.

— Ты, конечно, будешь стоять у меня над душой? — вздохнул Пал Палыч, обреченно взглянув на Шевченко.

— Могу и в машине вас подождать, — пожал плечами Шевченко.

— Нет уж, пойдем, — сказал Пал Палыч. — Мне веселей будет. И потом, может, ты быстрее придумаешь, как эту хрень вывести…

— Да, лучше мне пойти с вами, — согласился Шевченко, выходя из машины.

Когда они подошли к входу, Пал Палыч набрал код, и двери открылись. У дверей сидел дежурный, который, привстав из-за стола, буквально ощупал их взглядом.

Пал Палыч взял у дежурного ключ, и они поднялись на второй этаж, где за железными дверями мигала лампочка сигнализации.

— Серьезно у вас здесь, — заметил Шевченко.

— Да, никуда не денешься, теперь наркота дороже золота, — вздохнул Пал Палыч.

Кабинет был довольно просторный. У зарешеченного окна стоял солидный стол с микроскопом и целой батареей пустых и наполненных разными веществами пробирок и колбочек. Сбоку умещался еще и ноутбук.

— Я смотрю, у вас ни одна пробирка не подписана, вы что, все в голове держите? — удивился Шевченко.

— Приходится, — пожал плечами Пал Палыч.

— Поделитесь секретом, как это вам удается? — попросил Шевченко. — А то я замучился на каждую пробирку метки ставить.

— Мой секрет прост, — сказал Пал Палыч, доставая из шкафа и надевая круто накрахмаленный белоснежный халат, — я сюда никого не пускаю. И пол сам мою, и посуду, и пыль вытираю.

— Нет, — покачал головой Шевченко, — это не по мне. Для меня пол мыть и пыль вытирать еще хуже, чем метки ставить.

— Ладно, хватит болтать, — махнул рукой Пал Палыч. — С чего начнем?

— Давайте с моей. Что там вам менты-понты, как выражается одна моя знакомая, вам передали, я не знаю. А у меня вещество, похоже, именно то, которое сейчас мы из организма пострадавших не можем вывести.

Пал Палыч взял у Шевченко серебристую упаковку с таблетками, повертел ее в руках и усмехнулся:

— Странно…

— Что странно? — спросил Шевченко.

— Да знакомая бумажка.

— В смысле?

— В смысле… В такой упаковке в девяностые годы экстази местного производства ходило. Но оно по качеству, скажу тебе как химик медику, качественнее зарубежного было. И, по-моему, никаких эксцессов тогда не наблюдалось.