— Вон оно как! — развеселилась Наташа. — Ну, значит кто-то из здесь присутствующих провел ночь не на своей подушке.

Макс раздраженно отбросил перо на пол.

— Во-первых, я ночевал дома, а во-вторых, это вас никаким местом не касается.

— А вовсе и не надо меня касаться этим вашим местом, — съязвила Наташа, — и потом, если есть такое суровое «во-вторых», то к чему у вас «во-первых»? Оно лишнее. Вы плохо изучили искусство ведения переговоров. Студент Подгорный, ставлю вам неуд!

Неожиданно девушка с беззаботной улыбкой несильно щелкнула Макса по лбу. Подгорный потер лоб, немного подумал.

— А в-третьих, вы сами, скорее всего, прилепили мне это перо. Верно? Ваша самолюбивая натура не может простить мне того, что я отказался с вами пообедать.

— Вы просто гений дедукции, — захлопала в ладоши Наташа. — Я что же, по-вашему, это перышко всю неделю в сумочке носила, ждала удачного момента? Холмс из вас, очевидно, не выйдет, а что касается обеда, тут вы явно переоцениваете свою значимость. Я об этом и думать забыла. Впрочем, — Наташа попыталась сделать серьезное выражение лица, — если вы сами признаете, что мне есть за что вас прощать, то можете искупить свою вину и пригласить меня сегодня на ужин. Поедемте в Rabbit?

Макс сделал большой глоток вина и окончательно расслабился. Поводов нервничать не было, что из того, что эта девица, избалованная дочь одного из высших государственных чиновников, над ним посмеивается. В конце концов, он и сам не так прост, а первые недели, проведенные в столице, сложились для него на самом деле весьма удачно.

Управившись с салатом, Наташа откровенно заскучала. Вино она пила мало, за прошедший час Максиму так и не пришлось подливать в ее бокал. В конце концов девушка встала и, одарив Макса вялой улыбкой, сообщила, что покинет его на несколько минут. Подгорный взглянул на часы. В Среднегорске была уже полночь, Марина, скорее всего, давно спала. Было странно, что она сама не позвонила ему. Макс почувствовал некоторое беспокойство, покрутил телефон в руках. Затем, решив все же позвонить жене с самого утра, начал лениво просматривать новостные странички.

Когда Подгорный, уже изучив все последние новости, блуждал по просторам Инстаграма, кто-то закрыл ему глаза ладонями.

— Вот и я, заждался? — Наташа, вернувшись, сразу перешла на «ты».

Не убирая ладони с его лица, девушка несильно укусила Макса за ухо. Подгорный спиной ощущал касание ее груди. Медленно он взял Наташу за руки и, немного разведя их в стороны, обернулся. За несколько минут отсутствия настроение Фроловой явно переменилось к лучшему. Когда Макс обернулся, она еще раз чмокнула его, на сей раз угодив в кончик носа. Затем походкой модели девушка прошла к своему диванчику и, скинув ботильоны, забралась на него с ногами. С трудом дотянувшись до своего бокала, Наташа отсалютовала Максиму и залпом выпила все вино. Подгорный, отсалютовав ей в ответ, тоже сделал пару глотков.

— Ты, надеюсь, не дуешься? Ну там за верблюда с обезьяной. — Наташа отставила бокал в сторону и сидела с видом полнейшего удовлетворения. — Ты не представляешь, сколько вокруг меня уродов постоянно крутятся. Всем же нужен мой папик. Говорят, это девки в столицу едут, чтобы себе папиков искать с кошельком потолще. Чушь все это! — Наташа говорила все громче. — Это мужикам папик нужен. Здесь, в столице, вообще нет нормальных мужиков. Ты представляешь, как они все хотят моего папашку. Стоит только узнать мою фамилию, так все до единого, вот прям сразу мечтают на мне жениться. Вот прямо все поголовно! Тьфу.

Подгорному показалось, что Наташа действительно плюнула куда-то под стол. Рукой она показала, чтобы Макс налил ей еще вина.

— Ненавижу мужиков. Тут не то что зверинец, тут целый зоосад вокруг. Ты представляешь, нас с папой Тукай, — мимоходом упомянула она министра обороны, — недавно пригласил на танковый биатлон. Приехали мы туда, посмотрели соревнования, потом из пулемета постреляли, затем они все водку пить стали. Тукай, папа и генералы какие-то. А я так, рядом с мартини крутилась. Ты бы слышал этих генералов. Что они несут! Господи, какой бред они несут! Это же мореный дуб какой-то, а не люди. Мы когда назад ехали, я у отца спросила, почему они таких дубов в генералы набирают. Знаешь, что он мне ответил? Он мне заявил, что зато они очень надежные, и самое главное, чтобы я про них ничего в Инстаграме не вздумала написать. Представляешь?

— Где-то я такое уже слышал, — с усмешкой пробормотал Макс, — про надежность.

— Просила отца отправить меня в Бритиш учиться или хотя бы в Сорбонну, но он не отпускает. В Сорбонну я, правда, сама не очень хочу, во Франции там все мутно как-то, неспокойно. И арабов много. Мне кажется, Франция — это уже не совсем Европа. Вот Кембридж — совсем другое дело.

— Так и что мешает? — Максим с любопытством слушал Наташины откровения, неторопливо потягивая вино.

— Папик, все решает папик. А папик говорит, что это… — Наташа на мгновение задумалась, а потом торжественно процитировала: — «Не вписывается в современные внутриполитические тенденции». У них там, видите ли, тенденции, а я должна сидеть в этом гадюшнике.

Недовольным взглядом девушка огляделась по сторонам, брезгливо поморщилась. Затем она вновь повернулась к Подгорному и, наклонившись вперед, громко прошептала:

— Забери меня отсюда.

— Куда это? — спросил Макс, гадая, входит ли в понятие «отсюда» только ресторан или вся страна в целом.

— Куда-нибудь, увези меня, мне здесь скучно, — капризно настаивала Фролова.

Определенности не прибавилось, и Подгорный, решив, что отвезет пьяненькую Наташу к ней домой, взмахом руки подозвал официантку, чтобы рассчитаться. В лифте они спускались с еще одной парой. Это были уже немолодые люди, судя по всему, супружеская чета из Европы.

— Вот, европейцы, — в ухо Максиму, но оглушительно громко, на весь лифт заявила Наташа, — приезжают к нам, смотрят, фотографируют. Они же ничего не понимают. Они видят центр, Кремль, Тверскую, как там все красиво, но они ведь совсем не понимают, как мы живем. Как мы живем, Макс, это же ужасно!

Наташа была явно пьяна и уже не могла объяснить ни Подгорному, ни пожилой паре из Европы, как же именно она жила и что в ее жизни было столь ужасно. Она несильно стукнула кулачком Макса в грудь и уже тише пробормотала:

— Ненавижу вас, мужиков. — Она подняла голову и посмотрела Максу прямо в глаза. Ему показалось, что зрачки ее немного расширились. — Тебе ведь тоже нужен мой папик? Признайся. Хотя лучше не надо, не признавайся. Ты хотя бы не хочешь на мне жениться. Да? Это здорово. Ты хороший… верблюжонок.

Выйдя из лифта, пожилой джентльмен на прощание приподнял свое кепи и неожиданно без всякого акцента произнес, обращаясь к Максу:

— Удачного вечера, верблюжонок.

После чего подхватил свою даму за талию и, обменявшись с ней короткими репликами на французском, удалился вместе со своей спутницей. Подгорный проводил пару недоуменным взглядом, так и не определив, был ли импозантный мужчина иностранцем, или же это престарелый жиголо.