— Мягким и бежевым, — усмехнулся Макс и пояснил удивленному Фролову. — У меня «гелендваген». Идеально под этот пример подходит.

— Почему бы и нет? — согласился Петр Михайлович.

— А не так давно я с Сергиевичем общался, губернатором нашим, тот тоже убеждал меня, что мир не такой, как мне кажется.

— Сергиевич? Толковый, кстати, парень, и о вас, Максим, отзывался очень хорошо. Так вот, дам вам, молодой человек, совет — не спешите судить и делать выводы. Святых нет нигде, разве что в Писании. Люди, стоящие на верхних ступенях власти, тоже всего лишь люди. У них есть свои слабости и недостатки, но есть и достоинства. Задача нынешних курсов — как раз и выявить ваш потенциал как в плане достоинств, так и изъянов. Ваш скептицизм, кстати, можно отнести как к первому, так и ко второму. — Фролов встал, заканчивая беседу. Максим тоже поднялся. — Смотря кто будет оценивать. Не у всех такие, скажем так, широкие взгляды, как у меня.

Открылась входная дверь, и в кабинет без стука вошла молодая темноволосая девушка лет двадцати. Увидев Фролова, девушка, как ни странно, совершенно не смутилась, наоборот, подскочила к нему и громко чмокнула в подставленную щеку.

— Познакомьтесь, Максим, это моя дочь, Наташа, — немного смутившись, представил девицу Фролов. — Тоже посещает курсы, так сказать, на внеконкурсной основе.

Наташа хихикнула и протянула Максиму руку. Он осторожно пожал ее. Девушка хихикнула еще раз.

— Не бойтесь, не раздавите, я не стеклянная. Вы у папы в группе? Если будет придираться, скажите мне, все решим. — Она повернулась к отцу. — Ты скоро? Поедем где-нибудь пообедаем.

Фролов поднес к глазам руку с часами, нахмурился.

— Ничего не получится, мне уже через полчаса надо быть на совещании в администрации. Придется тебе пообедать без меня. Вызови такси, солнышко.

Солнышко недовольно тряхнуло темным каре волос и наморщило маленький симпатичный носик.

— Я могу вас подвезти, я на машине.

Наташа еще раз оценивающе пробежалась взглядом по Подгорному и, очевидно придя к благоприятному выводу, согласилась.

— Ну вот и замечательно. — Петр Михайлович крепко пожал на прощание руку Подгорного и, не разжимая ладони, громко спросил: — Кстати, как здоровье вашей супруги, она поправляется?

— Да, спасибо, уже гораздо лучше, — отозвался Макс. Но что-то ему подсказывало, что вопрос был задан Фроловым вовсе не для того, чтобы услышать ответ.

— Вам же все равно куда ехать? — поинтересовалась Наташа.

— Абсолютно, — улыбнулся в ответ Макс. — Вы мне только точный адрес скажите, я пока у вас без навигатора слабо ориентируюсь.

— Скажете тоже, — рассмеялась Фролова, — сейчас столько всего понастроили, что и местные без навигатора не ориентируются. Давайте на Остоженку, у меня как раз в тех краях через два часа косметолог.

Навигатор быстро проложил маршрут от здания Высшей школы экономики до Остоженки. «Расстояние 5,1 км, время в пути без пробок 9 минут, ожидаемое время в пути 30 минут».

— Не так уж все плохо, поехали! — Макс аккуратно вклинился в плотный поток транспорта.

Почти всю дорогу они ехали молча, изредка обмениваясь короткими, без особого смысла вопросами и ответами. Макс, до этого перемещавшийся по столице на такси либо служебной машине отца, в плотном столичном трафике чувствовал себя пока не очень уверенно и поэтому внимательно следил за дорогой. Ему трудно было привыкнуть к тому, что в центре мегаполиса почти каждая вторая машина была «мерседес» Е- или S-класса, зачастую оснащенная мигалками или номерами с грозными аббревиатурами ЕКХ или АМР. Это в Среднегорске черный, украшенный номерами с тремя тройками «гелендваген» был известен почти каждому. А в столице это была обыкновенная дорогая машина, одна из многих, уныло ползущих от светофора к светофору.

Наташа Максиму понравилась с первой же улыбки, а улыбалась девушка часто. Весь ее жизнерадостный облик говорил о том, что это человек, не ведающий бед и забот, не знающий настоящих проблем и больших разочарований. Подгорный и сам всего год назад был точно таким же, пусть и намного старше, беззаботным оптимистом, легко скользящим по жизни. Но неожиданно он поскользнулся и упал раз, другой и теперь осторожно стоял на ногах, с опаской пробуя дорогу, прежде чем сделать следующий шаг. Девушка Максиму понравилась, не понравилось ему то, как ее отец напомнил о здоровье Марины. Сейчас Макса от жены отделяли пара тысяч километров и пара часовых поясов. Если еще кто-то вклинится в этот промежуток, то это могло оказаться непосильным испытанием на прочность для их и без того таких непростых отношений.

От предложения пообедать вместе Подгорный отказался, сославшись на договоренную заранее встречу. Едва Наташа вновь недовольно сморщила свой прелестный носик, Максиму захотелось переменить свое решение, так притягательно она выглядела, когда сердилась. Не попрощавшись, девушка хлопнула дверцей и, сделав несколько шагов, исчезла за дверью ресторана, занимавшего весь первый этаж четырехэтажного жилого дома напротив храма Христа Спасителя. Золотые купола жизнерадостно поблескивали на солнце. «Хорошее место. Грех чревоугодия можно замаливать прямо во время еды». Макс еще несколько мгновений смотрел на огромные окна ресторана, в тщетной надежде увидеть там изящную фигуру Наташи. Так ничего и не разглядев, он бесцельно покатил по узким улочкам старого центра. Спешить ему сегодня было некуда.

На лестничной площадке второго этажа старого пятиэтажного дома было непривычно многолюдно. Многолюдье это образовалось не сразу. Поначалу у запертой металлической двери молодой участковый довольно долго выслушивал нескольких обитателей соседних квартир, что-то пытался возражать, но делал это вяло, скорее по устоявшейся полицейской традиции не принимать всерьез слова обычных граждан. Но в этот день граждане были очень настойчивы и, очевидно, в чем-то даже правы. В конце концов участковый смирился и начал куда-то звонить. Еще через достаточно продолжительное время на лестничной площадке появился слесарь. Обменявшись несколькими репликами с участковым, слесарь переключился на окружающих его жильцов дома, число которых постепенно увеличивалось. С ними он общался гораздо более эмоционально, впрочем, и те находили, что ответить. Получив явное удовольствие от общения, слесарь начал вскрывать запертую дверь. С ходу замок взломать не получилось. От соседней квартиры протянули удлинитель, кто-то принес перфоратор, и работа закипела с новой силой. Слесарь вошел в азарт и, когда дверь наконец поддалась под его и перфоратора натиском, распахнул ее с видом захватившего Рим варвара. Ударившая слесарю в лицо волна отвратительного запаха мгновенно смыла с него восторг победителя. Он попятился, тем самым открыв путь участковому. Капитан на несколько секунд исчез в квартире, затем выскочил из нее, судорожно сжимая перед собой папку для документов так, словно она могла защитить его от того, что он увидел внутри. Толпа прильнула к нему и вопросительно загудела.