тот углубился в учебу, за Чан Мином. Он старался изо всех сил походить на него, из-за чего зачастую попадал в неприятности. Например, однажды он угодил в один из дымоходов дворцовой кухни, думая, что это потайной ход. Тогда пришлось разбирать кладку, чтобы вынуть его оттуда. Впрочем, если Чан Мина и Лу Тена уважали, то Зуко был всеобщим любимцем женской половины дворца, потому что обладал на редкость смазливым лицом. Азула пару раз даже ссорилась с ним из-за чересчур большого внимания со стороны матери, любимчиком которой и был Зуко. Правда, Чан Мину удалось похоронить вражду в зародыше, переведя ее на поле соперничества, что пошло на пользу их мастерству, и провести беседу начистоту с матерью.

А еще у принца был близкий друг, Лу Тен. Сын дяди Айро, которого Чан очень любил и уважал, был самым настоящим самородком. Его уже называли сильнейшим покорителем своего поколения, а еще умнейшим и мудрейшим. И вправду, Чан Мин иногда не мог понять, откуда у пятнадцатилетнего пацана, который лишь недавно гонялся за ним по всему дворцу, чтобы хорошенько побить, столько житейской мудрости. Казалось бы, он наперед знает все чаяния и желания своих собеседников. С ним спорили ученые и не сказать, что они поддавались ему как кронпринцу. Весь его вид говорил окружающим, что Лу Тен именно тот, кто поведет Народ Огня в светлое будущее. Нет, были у Лу Тена и недостатки. И самым существенным из них было то, что кронпринц очень быстро впадал в азарт. Это касалось абсолютно всего. Во время спаррингов Лу Тена так поглощала битва, что остальной мир для него переставал существовать. Когда они на что-то спорили, а это, как правило, были споры на освоение знаний, Лу Тен мог ночами не спать, но знания освоить. Например, прочитать полное собрание стихов эпохи раздробленности Народа огня за ночь или толстенные трактаты по военному делу за два-три дня. И неудивительно, что именно Лу Тен чаще всего выигрывал в подобных спорах. К тому же, он банально был старше. И теперь его друг уехал. Уехал на очень долгое время, чтобы продолжить свое обучение недалеко от отца. Максимум через год кронпринц возглавит свой первый военный отряд и начнет на практике усваивать Искусство войны. Так назывался главный военный трактат, фактически настольная книга каждого более-менее адекватного военного этого мира, причем не важно какой национальности.

«Ну что за непруха!» — запричитал про себя принц Чан Мин, понимая, что ему еще как минимум 3-4 года оставаться во дворце. Нет, он очень любил и родителей, и мелких, как он про себя называл брата с сестрой, но дворцовая жизнь надоела ему хуже горькой редьки.

— Ой, привет! — услышал вдруг Чан Мин тоненький голосок откуда-то снизу. Он выглянул из чана и увидел… «Оооо, нет, опять она!» …свой персональный ночной кошмар. Прямо рядом с его чаном стояла, положив указательный пальчик на тоненькие губки, девочка лет восьми в розово-оранжевой одежде, с длинной косой каштанового цвета волос и серыми глазами, размеру которых позавидовали бы многие красавицы.

— Привет, — не особо охотно ответил Чан. Эту девочку звали Тай Ли. Она появилась во дворце относительно недавно и уже стала почти такой же любимицей женской части придворных, как и Зуко. В самом деле, как можно пройти мимо этой и вправду миленькой девчушки, со столь нетипичной для народа огня внешностью. Вдобавок, сама она была очень непосредственна и прямолинейна даже для своего возраста. Что многих подкупало. Кроме этого, девочка обладала врожденной гибкостью тела, и такие приемы, как шпагат, колесо, стояние на руках, стояние на пальцах рук, не вызывали у нее больших трудностей. Вот и теперь она села на пол и завела ноги за шею. Иногда у Чан Мина создавалось впечатление, что у этой девочки вместо костей — пружины.

— Что делаешь? — спросила она, вгоняя Чана в ступор. И так всегда. Вначале она появлялась в библиотеке, в додзе, в комнате отдыха и так далее, пялилась на него и выдавала этот вопрос, каждый раз вгоняя его в ступор. Правда, какой-никакой иммунитет у Чана уже выработался, поэтому он относительно быстро очнулся и ответил немного устало:

— Отдыхаю, — услышав ответ и поняв, что ее не будут игнорировать (подобные попытки ни к чему хорошему не приводили), поменяла свою позицию и встала на одну руку так, чтобы видеть Чана.

— Сильно побили, да? — еще один крышесносный вопрос. Как будто ее не было среди зрителей.

— Слушай, ты ведь к Азуле пришла, да? — спросил ее Чан, надеясь отвязаться от нее.

— Нет, я к тебе, — совершенно не смутившись, ответила она, а Чан Мин вновь впал в ступор. Такого еще не было, чтобы она пришла именно к нему. С чего бы это?

— Потому что у тебя слишком много мыслей и твоя аура бунтует, — ответила она, а Чан некстати подумал, что она умеет читать мысли. Да чего же… Стоп! Привычка вычленять из разговора главное возобладала в разуме Чана, и он спросил:

— Ты видишь ауры?

— Ага, — беззаботно, словно ее спросили, что она ела на завтрак, ответила Тай Ли, снова поменяв позицию, теперь делая вертикальный шпагат.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — сказать, что принц был в шоке, значит ничего не сказать. Это же редчайшая способность, которой владеет один из тысячи… Нет!.. Ста тысяч!

— Да, потому что у каждого есть ци и у каждого есть аура. Каждый может чувствовать ци и видеть ауру, — абсолютно серьезно сказала Тай Ли, на доли секунды потеряв свой слегка мечтательный вид, но сразу же преобразилась, встав на локтях и смотря прямо в глаза Чану, улыбнулась. — Так гуру Патик сказал.

Пока Чан пытался понять логику этой, определенно, необычной девочки, в коридоре послышались шаги и Тай Ли, вскочив на ноги, помахала рукой и ушла, почти бесшумно делая колесо. Еще пару минут, пока вошедшие слуги добавляли кипятка в уже порядком остывшие чаны, принц не мог прийти в себя, пока наконец-то Азула не открыла один из ее янтарного цвета глаз.

— Привыкай, я тоже ее часто не понимаю. Мы часто не понимаем лучших из нас, — сказала Азула и, поймав удивленный взгляд брата, решила пояснить: — В одном умном свитке прочитала.

— Зул, и ты туда же! Мало мне было Тай Ли, так еще и…

— Все-все, молчу. Отдыхай давай, — сказала