Машинально киваю. Найти место – это не так сложно, как получить задание на проект.

Домой возвращаюсь в предвкушении занятий интересным делом. Душа болит, память настойчиво возвращает меня к счастливому времени, когда над всеми проектами мы с мужем работали вместе. Одолевают сомнения. Справлюсь ли я в одиночку? Стою ли я чего-то без него?

К вечеру моя самооценка раз десять умудряется слетать в космос, а затем проведать шахтёров. Вера в себя то зарождается, то растворяется в воздухе. Постоянно отвлекаюсь на Надюшу и посторонние звуки. Паникую.

Около полуночи закрываю ноутбук и с довольной улыбкой отправляюсь спать. Кажется, у меня появилась идея…

Целую неделю я экспериментирую с местом работы. Как ни крути, а с маленькой дочерью самыми продуктивными являются часы её дневного сна и ночь. К назначенному сроку я успеваю всё закончить и остаюсь собой довольна.

Волнуюсь, как оценят мою работу заказчик и Потапов.

На презентации забываю все слова и путаю буквы. Шевчук одаривает меня неодобрительным взглядом и берёт инициативу в свои руки. Включаюсь лишь для ответов на вопросы. Их много. Как и замечаний. Но случается чудо – в целом заказчик одобряет мой проект и даёт срок на внесение правок.

А это значит, что меня берут на работу!

Глава 3

Подъезжаем к зданию строящегося отеля. От волнения трясутся поджилки и заплетается язык. Шевчук рассказывает мне о своём неуравновешенном друге – нашем новом клиенте с крупным и очень выгодным заказом.

Вероятно, шеф рассчитывает на действие принципа: “Осведомлён – значит, вооружён”. Но на меня его увещевания производят противоположный эффект – я боюсь и нервничаю ещё сильнее.

Оставляю Надюшу с секретаршей и на негнущихся ногах захожу в кабинет. Ничем не примечательный с виду вагончик внутри представляет собой хорошо оборудованное офисное помещение, как будто им будут пользоваться не месяцы, а годы.

Я узнаю владельца кабинета сразу, стоит мне осмелиться поднять на него глаза. Та же аура, тот же мрачный тяжёлый взгляд. Только вместо растянутого свитера и камуфляжа на нём дорогой костюм, который сидит как влитой, будто лучший портной шил специально для него. Пижон. Идеальная причёска, лёгкая небритость, придающая директору особенный мужской шарм.

Он неожиданно красив, и ни одно из сказанных Виктором слов-страшилок не вяжется с его образом. Разве что глаза – чёрные, дикие и какие-то неживые…

День нашей первой встречи я помню в мельчайших деталях. Своё отчаяние, обидные крики этого странного мужчины и столь необходимая мне помощь. А я ведь даже “спасибо” сказать не успела!

Скорее всего, он меня не узнал, хоть я с тех пор не слишком изменилась. Мало ли женщин мелькало перед его глазами в то время? Отчаявшихся, потерянных, не знавших, куда идти, не понимавших, как жить…

Долинский смотрит недовольно, оценивает меня как кобылу на рынке. Будто я не дизайнер, а кресло, на котором ему предстоит сидеть по много часов ежедневно, и от его удобства зависит состояние спины и общее самочувствие обладателя.

- Виктор, я не понял. Эта девочка – и есть твой дизайнер? – раздражённо спрашивает хозяин кабинета. – А как же тот парень, с которым работал Беляев?

Звучит так, будто он имеет какое-то предубеждение против женщин. И хотя наверняка дело вовсе не в том, какого я пола, а в том, что Макс – звезда, а я – ноунейм [1], воспринимается это двусмысленно и очень неприятно.

- Я не обещал, что специалист будет мужчиной, – шеф спокойно парирует. – У меня дизайнеров теперь несколько. Расширяюсь.

На моём счету – два успешных проекта. Работа над ними кипит, клиенты довольны моими идеями и их воплощением. Конечно, отель – это совершенно другой масштаб. Но не боги горшки обжигают.

- Это что, шутка такая? Или ты на полном серьёзе привёл мне ребёнка и втираешь, что она, – тычет в меня пальцем, – профессионал? Издеваешься? Она хоть школу закончила?

Возможно, какой-то женщине такой комплимент польстил бы. Но я его игнорирую, меня куда больше возмущает и задевает то, что заказчик не воспринимает меня всерьёз и сомневается в моих профессиональных качествах. А ведь он ещё даже не взглянул на наброски!

- Серый, не быкуй, – вступается за меня Шевчук. – Бакалаврат в универе строительства и архитектуры. Сейчас в магистратуре заочно, до войны несколько интересных проектов сделала. Опыт не большой, но вполне соответствует поставленной задаче.

- Девочка, сколько тебе лет? – Долинский говорит спокойнее, но с заметным сарказмом.

- Д-д-двадцать четыре, – отвечаю запинаясь.

Он действует на меня как удав на кролика, подавляет. Работать с ним будет очень некомфортно, но не в моём положении “перебирать харчами”. Виктор Дмитриевич меня заранее предупреждал о тяжёлом характере клиента. Всё самое страшное в моей жизни уже случилось. Неужели я не переживу придирки какого-то сноба?

- У тебя есть опыт дизайна отелей? Где я могу увидеть твои работы? – голос хозяина меняется на насмешливый.

- Нет, с отелями я ещё не работала, но у меня для вашего проекта уже есть идеи, – гордо вскидываю голову вверх. – Я принесла с собой наброски.

Уверена, что они ему понравятся! Шевчук видел их и одобрил. Но Долинский игнорирует мои слова и продолжает наседать на шефа.

- Вить, ты меня в гроб загонишь, – рявкает. – Я ж этот отель по второму разу с нуля отстраиваю. Никаких нервов и здоровья не хватит… Ладно я. Знаешь ведь, что Пашка последнее сюда ввалил, сам мыкается не пойми где. Я не могу его подвести, – продолжает устало и с каким-то надрывом. – Хочется поскорее запустить хоть одно крыло. Сроки горят.

- Серый, да нормально всё будет. Неужели тебе не пофиг, кто сделает тебе проект, если я поручусь? – недоумевает Шевчук. Кажется, он сам удивлён не меньше моего.

- Не пофиг. Потому что время – деньги. Она спустит моё время в унитаз, не сомневаюсь. Уж больно молодая и неопытная. Ещё и зашуганная какая-то. Подбери мне кого-то позубастее. И давай в следующий раз без сюрпризов. Не вынуждай меня обращаться к твоим конкурентам.

То есть вот так, даже не взглянув на мои предложения, не посмотрев работы, он меня забраковал? На каком основании? Может, и вправду он – сексист?

- Макс занят, подвинуть никого из заказчиков не могу, уж извини, – уверенно отбивает Шевчук. – А ты сам говоришь, что у