легилименции и усиленно их изучал, сразу увидев в этой науке огромные перспективы. А потом несколько лет издевался над братом, с лёгкостью читая его мысли.

Корлеоне помнил, как стыдно было Аберфорту, когда Альбус, не стесняясь, рассказывал матери и сестре, его маленькие страхи. В детстве младший Дамблдор боялся жаб и лягушек, потому что одна из них случайно запрыгнула маленькому Абби за шиворот, и мальчик долго орал, пытаясь вытряхнуть неожиданного гостя. Это ощущение, холодного скользкого тельца, которое копошиться у тебя за пазухой, заставило передёрнуться даже Корлеоне, который никогда не имел подобной фобии.

Так вот, Альбус вытащил это воспоминание с помощью легилименции, а потом рассказывал всем знакомым мальчишкам, какой трус и рохля, его младший брат. Из-за этого Аберфорту много раз приходилось доказывать обратное, кулаками, пока старший Дамблдор осваивал магию в Хогвартсе.

И чтобы не быть вечным мальчиком для битья, Аберфорт однажды взломал магические запоры на комнате брата, где обнаружил украденные книги из школьной библиотеки. Альбус, видимо, решил, что подобные свитки не следует изучать другим студентам. Слишком большие преимущества получал такой маг.

Аберфорт в течение года, каждый день осваивал новые знания и когда Альбус приехал на каникулы, то прочитать Аберфорта больше не смог. «Наверно, природный блок образовался на почве стыда», — разочарованно вздохнул старший брат, и после этого не лазил в голову к младшему.

Сколько бессонных ночей стоило Абби, чтобы выучить мозголомную науку, знает, наверное, только подушка, в которую он лил злые слёзы, от мучающей его постоянно головной боли. Зато потом, мальчик легко прятал мысли от старшего брата, а иногда сам проникал в его сознание, благо тот даже не подозревал, что Аберфорт настолько прокачал эти умения, чтобы пользоваться ими невербально.

Воспоминания Дамблдора промелькнули мгновенно, а сейчас, Корлеоне легко и спокойно считывал мысли и эмоции девчонки. Проведённое время, ей тоже очень понравилось. Ожидая неприятных ощущений от первого раза и будучи не вполне в адекватном состоянии, она тем не менее неожиданно для себя, получила удовольствие. Молодой с виду парень, оказался чутким и опытным любовником, не стараясь как можно скорее закончить дело, а словно видел все мысли и желания партнёрши.

Мэллори была ему даже благодарна несмотря на общий ужас ситуации, в которую она, неожиданно для себя, попала. Когда Аберфорт сказал, что выкупит контракт, в её сердце загорелась слабая, поначалу надежда. А то, что он не предложил её освободить, словно в рыцарском романе, убив сутенёра и стоя́щих за ним преступников, показало, что, несмотря на молодость, этот маг обладает здравым умом и рассудительностью.

— Ладно, отдыхай пока здесь и не выходи из номера, — приказал ей Корлеоне. — Я сгоняю к сутенёру, договорюсь насчёт тебя. Захочешь поесть, зови домовика. Я потом всё оплачу бармену.

Вито накинул мантию и вышел из номера. Внизу играла музыка, клиенты с одобрением следили за танцующими у шестов девушками, а парень подошёл к стойке, лавируя между посетителей. Предупредив бармена, он вышел в темноту Лютного, накинув на голову капюшон. Снаружи шёл мелкий дождь, но ткань тёмной мантии хорошо держала воду. Проскользнув по улицам, стараясь не наступать в зловонные лужи, Корлеоне добрался до угла, на котором снял этим вечером Фиоре.

Несмотря на то что полночь уже миновала, на перекрёстке, подпирая замызганную стену, стоял давешний толстяк, рядом с которым ошивалась последняя жрица любви. Как раз сейчас, сутенёр ругал её за то, что никто до сих пор не позарился на довольно потасканную женщину. Когда Вито подошёл поближе, толстяк тут же замолчал и оскалился в приветствии:

— Вы хотите взять на ночь девочку? — он начал с надеждой, расхваливать свой лежалый товар.

— Нет, — прервал его Корлеоне. — Я хочу выкупить на месяц молодую шлюху, что арендовал у тебя вечером. Пухлую такую, грязнокровку...

— А-а, — осклабился сутенёр. — Нет, дорого́й. Эту девку, уже заказали на завтра мои знакомые. — Он с деланным сожалением покачал головой, — но если ты готов заплатить тройную цену, то я, пожалуй, пойду тебе навстречу.

— А ты не замёрз случаем, под дождем? — холодно осведомился у него Корлеоне. — Когда мне говорят «нет», я глохну и ничего не слышу до тех пор, покамест не скажут «да».

— Да ты знаешь, под кем я хожу, ублюдок? — рассвирепел толстяк. — Имя Амадей Додсон, тебе ни о чём не говорит? Знаешь, что сделают с тобой эти ребята, когда я им расскажу? Ты будешь долго умолять о пощаде.

Корлеоне демонстративно медленно достал палочку.

— Слушай сюда, толстый! Я считаю, разумные люди всегда сумеют найти выход из деловых затруднений. Но если ты решил поиграть в героя, то твой труп послужит примером, что нельзя, не подумав, выставлять клиентам свои глупые условия.

Сутенёр побледнел, на его жирном лице туда-сюда забегали маленькие глазки. Люди Додсона были сейчас далеко, а этот тип в капюшоне, вот он.

— Хорошо, я согласен! — пошёл на попятную, толстяк. — Забирай её на месяц. С тебя тридцать шесть галеонов мгновенно посчитал он требуемое, — но мне нужны гарантии, что ты её вернёшь или выкупишь.

— Это правильное решение, — холодно проговорил Вито. — Но мы с тобой порядочные люди, нам не нужно давать друг другу гарантии, как каким-то благородным лордам. Кидай сюда ключ от её ошейника, а сам завтра приходи на обед в «Белую Виверну». Там будет собрание моих новых людей, там и рассчитаемся.

Сутенёр нехотя протянул Корлеоне маленький красный камешек и в глазах его мелькнуло что-то тёмное. «Если этот хмырь действительно будет завтра, практически в штаб-квартире Додсона, он обязательно поквитается с ловкачом, который отобрал у него шлюху», — решил про себя толстяк. Вито, только хмыкнул, убирая камень в карман, читая как раскрытую книгу, злобненькие мысли сутенёра.