Стемнело. Единственными пятнами света были освещенные окна и пара фонарей. Чувствуя себя совершенно несчастной, Пруденс направилась к вязу, стоящему дальше всего от дома. Прижавшись к толстому стволу, она не слышала ни уличного шума, ни веселых голосов гостей. Ее горе было таким сильным, что она мечтала лишь о смерти.

И все же ее сердце замерло, когда в дверях появилась темная мужская фигура. Сначала Пруденс, решила, что это Томас разыскивает ее, но затем поняла, что вошедший мужчина выше ее брата и намного шире в плечах. Неожиданно девушка догадалась, кто он такой. Лорд Фокс казался столь же пугающим во тьме, сколь беззаботным и веселым он был днем, проезжая в королевской процессии. Молясь, чтобы он не заметил ее и ушел восвояси, Пруденс спряталась за дерево, но, вероятно, на ее платье упал свет от фонаря, поскольку лорд сбежал по лестнице и направился прямо к ней.

Звук его приближающихся шагов наполнил ужасом ее сердце. Свет, падающий из-за его спины, скрывал лицо. Съежившись в окружающей ее темноте, девушка затаила дыхание.

Он склонился над ней, высокий, молчаливый и таинственный, с гривой иссиня-черных волос, падающих на плечи. Постепенно черты его лица становились все более отчетливыми, и Пруденс с испугом увидела перед собой его горящие зеленовато-карие глаза. Чутье подсказывало ей, что все слова Молли о его подвигах, о страхе, который он внушает своим врагам, и обожании друзей, чистая правда.

Было нечто привлекательное и почти неотразимое в его чертах, но в то же время и опасное. Пруденс храбро повернулась к нему, снова ощутив прилив гнева.

– Так это вы, – сердито произнесла она.

– Как видите, госпожа Фейрворти, – ответил он низким голосом.

– Не обижайтесь, лорд Фокс, но я вышла сюда, чтобы побыть в одиночестве, и прошу вас оставить меня в покое. Пожалуйста, уходите, – обратилась к нему девушка, решительно вскинув голову. – Я вовсе не рада вашему обществу. – Больше всего на свете Пруденс желала, чтобы он ушел. Но в то же время ей хотелось скрыть чувства, которые пробудил в ней его поцелуй. Но Лукас Фокс прекрасно знал о ее чувствах. Уж он-то умеет пробуждать в женщинах вожделение.

Лукас лениво усмехнулся, рассматривая обращенное к нему лицо девушки. В полумраке оно напоминало бледную камею, ее глаза казались огромными, волосы развевались на ветру. Очаровательное создание. Гордая, упрямая и непокорная, но в то же время невероятно чувственная. Пруденс Фейрворти способна соблазнить любого мужчину, а то, что она сестра Томаса, лишь подстегивало его интерес.

– В эту ночь никто не может быть одинок, – промурлыкал лорд Фокс. – Возвращение короля стало поводом для воссоединения, разве вы не согласны?

– Совершенно верно. И до вашего появления я как раз сидела на пиру в честь воссоединения семьи. Я вышла лишь для того, чтобы глотнуть свежего воздуха. Я полагала, на Уайтхолле тоже празднуют, и вы останетесь там, – едко заявила Пруденс, стараясь не замечать исходящее от него ощущение силы. И это была не обычная самоуверенность воина. Лорд Фокс привык добиваться победы в любых сражениях.

– Вы правы. Празднуют везде, но мне наскучили придворные дамы, – ответил он, не задумываясь.

– И вы решили поискать новизны в Мэйтленд-Хаузе.

– Вот именно, – с усмешкой подтвердил Лукас. – И счастлив признаться, что нашел желаемое.

– Неужели вам нечем занять свое время, кроме погони за женщинами, лорд Фокс? – упрекнула его Пруденс.

– Простите, если кажусь вам развязным, госпожа Фейрворти, но мужчинам необходимо развлекаться, а я слишком долго не был в Англии.

– Вы хотите сказать, что при дворе в Гааге было слишком мало дам? – усмехнулась она.

– Я проводил время не при дворе.

– Ясно, – ответила Пруденс, умирая от желания расспросить лорда Фокса о его путешествиях по востоку. Но она предпочла не подпускать слишком близко к себе человека, который унизил ее на людях. – Будьте так любезны, говорите, что хотели сказать, и уходите.

Пропустив ее заявление мимо ушей, Лукас повернулся, опершись плечом о ствол дерева, и скрестил руки на груди.

Пруденс не могла не восхититься его внешностью. В темно-синем бархатном камзоле с серебряным галуном он был великолепен. Широкоплечий, с тонкой талией и длинными мускулистыми ногами, лорд Фокс производил впечатление атлета, а его смуглая кожа свидетельствовала о службе в чужих странах, о скачках, сражениях и охоте.

– Я хочу извиниться за свой сегодняшний поступок. Он был в высшей степени предосудительным, и я прошу прощения. Я не знал, что вы сестра Томаса.

– А если бы знали, то, без сомнения, набросились бы на какую-нибудь другую бедняжку из толпы, – съязвила Пруденс, опустив глаза, чтобы не встречаться с его манящим взглядом.

Ее презрительное замечание оскорбило Лукаса, и он решительно возразил.

– Я никогда не набрасываюсь на женщин, и не привык брать то, что мне не предлагают. Я уверяю вас, госпожа Фейрворти, что когда вы бросили цветы прямо мне в руки, это было искушение, от которого я не смог отказаться. Вы были самой очаровательной девушкой в толпе.

Пруденс почувствовала, что ее щеки горят, и лишний раз обрадовалась темноте, скрывающей румянец. Какой-то слишком живой блеск в дерзких глазах лорда Фокса и надменность в линии подбородка пришлась ей не по нраву.

– Наверняка, вы говорили это многим женщинам, лорд Фокс. Со сколькими же из них вы были искренни?

Лукас криво ухмыльнулся.

– Только тем, в которых был влюблен… и я никогда не лгу. Я надеялся, что раз уж мы соседи, и вы оказались сестрой Томаса, то по возвращении домой мы сможем стать друзьями.

Пруденс ахнула, удивившись его наглости.

– Не думаю, что это возможно, – грубо возразила она. – Дружба с моим братом не дает вам никаких прав на меня. – Она окинула его возмущенным взглядом. – Урон, который вы нанесли моей репутации, всегда будет разделять нас, лорд Фокс.

– Не сомневаюсь, что Томас учтет все обстоятельства, и будет прав. Бывали времена, когда джентльмен, публично скомпрометировавший юную леди, был вынужден жениться на ней. Но в такой день… когда никто не мог сдержать своих чувств… думаю, ваш брат не потребует от меня этого.

– Я лично позабочусь, чтобы он не потребовал, – огрызнулась Пруденс.

Лукас шагнул к ней. В его усмешке появилось что-то хищное.

– Не хотите повторить представление… только на этот раз без зрителей? – мягко протянул он.

Пруденс посмотрела ему в глаза, и ее сердце бешено забилось.

– Не смейте приближаться ко мне, – в отчаянии прошептала она, пытаясь подавить предательский жар, охвативший ее тело. – Я вас еще не простила. А если вы поцелуете меня снова, то никогда не прощу, – добавила девушка. Она заметила, что ее лицо пылает под его обжигающим, полным откровенного желания взглядом. Это был взгляд, призванный пробудить ее чувства, зовущий, страстный, уверенный взгляд, и Пруденс, которой никогда еще не приходилось с такой ясностью читать чужие мысли, внутренне содрогнулась.