— Интересно… — Я смотрел на Крамского и удивлялся происшедшей в нем буквально за несколько минут перемене.

Ребята из взвода охраны предпочитали не попадаться ему на глаза, так как Крамской никогда не мог равнодушно пройти мимо, не найдя хотя бы пустякового повода в очередной раз «поучить» бойца. Иногда он так распалялся, что начинал кричать до хрипоты в голосе, его щекастое студенистое лицо моментально краснело, а изо рта вылетали капли слюны. Сейчас же передо мной стоял испуганный мужик в мешковато сидевшем на нем полевом генеральском мундире.

— Вот уже пять с половиной лет профессор Славгородский проводит здесь разработки психотропного оружия, — несколько помедлив, продолжил генерал, нервно вытаскивая из кармана сигареты. — Достигнутые им результаты просто фантастичны. Вы когда-нибудь слышали о кодировании на самоликвидацию? — Крамской внезапно остановился и поднял на меня блуждающие серые зрачки.

— Только в научно-фантастических книжках, — я чуть заметно скривил губы. В моей голове стремительно зрела мысль о том, что после неожиданной «исповеди» генерала для меня уже не существует пути назад. Я становился живым и совершенно не предусмотренным ранее всеми секретными директивами носителем информации. Это плохо пахло.

— В научно-фантастических книжках! — взорвался Крамской. — Это реальность! Во время сеанса гипноза человеку вводят специальный код в виде определённой последовательности слов, записанных на магнитную ленту и произнесенных каким-то одним голосом. В нужный момент звонит телефон, клиент берёт трубку и, услышав сидящие у него глубоко в подсознании слова, тем или иным образом кончает жизнь самоубийством, — генерал жадно затянулся, выпустив через нос две густые струи синеватого дыма. — Те, кто сейчас атакуют объект, — понизив голос, сказал он, — пришли за этой программой. Я знаю…

— Вы знаете, кто они?! — Мои пальцы машинально сжали висящий на плече автомат. Его чёрный стальной ствол ещё хранил остатки тепла.

— Я знаю, зачем они прийти! Этого достаточно! — Крамской неожиданно снова сорвался на крик, представ в своем привычном обличье. — Вся дорого стоящая аппаратура лаборатории ничто без специальной программы. Программа кодировки существует, как положено по инструкции, в единственном экземпляре на несгораемой и некопирующейся дискете и находится в сейфе у Славгородского. Ценой любых усилий надо сохранить программу. Для начала её нужно забрать у Славгородского. Затем — вывезти в безопасное место, — генерал покосился в сторону окна. По всему периметру снова возобновилась ожесточенная перестрелка. — Если хотя бы на минуту представить себе, что попытка захвата увенчается успехом, эти твари проверят каждый карман, каждую ниточку, каждый сантиметр живого или мертвого тела у всех, кто сейчас находится в «Золотом ручье»… А если это не принесет успеха, то разберут по кирпичику каждый дом и перекопают каждый метр земли на площади в пять гектаров!..

— Мне кажется, вы слишком торопитесь, генерал, — резко перебил я. — Еще ни одна тварь не проникла за ограждение. Они вообще ведут себя, словно сонные мухи! После попытки выбить ворота, единственное, на что у них хватает мужества, это…

— Молчать, майор!!! — снова заорал, брызгая слюной, Крамской. — Не считайте их за полных идиотов. Не пройдёт и нескольких минут, как нам преподнесут очередной сюрприз!..

И, чёрт побери, он оказался прав. Практически тут же меня вызвал по рации командир второй пятерки Радич и сообщил, что по направлению к «Золотому ручью» движутся два армейских «бэтээра». Я нахмурился. Дело пахло керосином. У нас в арсенале, никак не рассчитанном на массированную осаду объекта, оставалась всего одна «Муха». Правда, был еще целый ящик ручных гранат РГД, но от этих противопехотных хлопушек мало толку, если речь идет о броневиках.

К своему огромному удивлению я заметил на покрасневшем и потном от напряжения лице Крамского едва уловимую ехидную усмешку. Он что, псих? Или просто неадекватно выражает свое удовлетворение оттого, что оказался прав насчет грядущего «сюрприза» от «камуфляжных»?! Так или иначе, но мне это не понравилось.

Крамской тем временем медленно, выделяя каждое слово, произнёс:

— Так что вот вам мой приказ, майор. Срочно подготовить вертолет, доставить меня вместе с дискетой в условленную точку, а затем вернуться обратно и до конца держать оборону объекта! А я позабочусь, чтобы секретная информация не попала в руки врага. От вас требуется отдать приказы командирам отделений и подготовить вертолет к взлету. Через пять минут я буду в ангаре… Выполняйте!!!

Не дожидаясь моего ответа, он развернулся, открыл дверь, быстрым шагом сбежал по ступенькам на первый этаж, остановился возле неработающего электронного турникета, еще раз окинул меня взглядом, щелкнул указательным пальцем по циферблату наручных часов, кивнул, криво ухмыльнулся и прошел во чрево бункера. Я вышел наружу и короткими перебежками направился в сторону восьмого поста. Именно оттуда доносились звуки ожесточенной перестрелки и восклицания, состоящие на две трети из отборного русского мата. Своих ребят я мог узнать по голосу, каждого из двадцати человек. На этот раз голос принадлежал старшему лейтенанту Саблину.

— Серёжа, Олег!.. К подстанции, быстро-о-о!.. Сукины дети!..

Саблин, а с ним еще двое бойцов, находились на крыше гаражных боксов и, укрывшись за тридцатисантиметровым выступом, окружающим плоскость со всех сторон, палили по засевшим в лесу «камуфляжным». Красный, с зелеными прожилками гранит, которым было облицовано все здание, от соприкосновения с сотнями натыкающихся на него пуль отвратительно гудел — зубы сводило от этого звука.

Заметив меня, поднявшегося на крышу с тыла по приставленной к стене лестнице и крадущегося к ним почти на брюхе, лейтенант моментально оценил ситуацию, вставил в «Калашников» новую упаковку патронов, высунулся из-за укрытия и выпустил в сторону залегших за ближайшими соснами «камуфляжных» полный рожок. Тем временем я успел молниеносным рывком добраться до выступа и, упав на рубероид ничком, перевести дыхание.

— Всё в порядке, командир! — Саблин юркнул обратно, и к своему удивлению я заметил на его раскрасневшемся от смертельного азарта лице подобие улыбки. — Хрен они сунутся ближе, чем на десять метров к забору… С ума сойти, я, русский, стреляю по таким же русским… Вот гады!

Тыльной стороной ладони старший лейтенант обтер мокрый лоб, быстро достал из-за пояса новый рожок, одним движением вставил в автомат и снова высунулся из-за укрытия. Прямо над моим ухом сухо треснула очередь. Она оказалась совсем короткой — спустя две секунды Саша вскрикнул, опустил оружие и снова нырнул за выступ. Между растопыренных пальцев прижатой к его щеке ладони тремя тоненькими струйками неторопливо текла густая алая кровь. Пуля прошла вскользь, сорвав несколько верхних слоев кожи.

— Попали, падлы, — совершенно спокойно констатировал Саблин и, оперевшись на локоть, полез в карман черной форменной куртки за перевязочным пакетом. — Подождите, сейчас я вам рога пообламываю… — разорвав упаковку, он еще раз жестко выматерился.

— Слушай меня, старлей! — Я раскинул ноги, занимая удобное для стрельбы положение. — Генерал приказал мне доставить его подальше отсюда. Попробую рискнуть на «вертушке». Он сильно боится, что нас перестреляют, как клопов, и вбил себе в голову, что должен спасти какую-то секретную хреновину, из-за которой эти ублюдки решились на захват. — Я перевел взгляд чуть левее, заметил возню возле ствола старой кривой ели и выпустил туда десяток пуль. Скошенный, как сорняк, на землю рухнул «камуфляжный». Вряд ли в ближайшее время ему захочется пострелять еще. Трупы не умеют стрелять.