Возможно, хотя научно это и не доказано, его сверхспособности объясняются необычным строением мозга. В 1999 году группа нейробиологов под руководством Сандры Вительсон из университета Макмастера (г. Гамильтон, Канада) опубликовала научную статью по анатомии мозга Эйнштейна. Работая преимущественно с фотографиями, эти ученые пришли к выводу, что теменные доли Эйнштейна – части мозга, отвечающие за математические способности, а также визуальное и пространственное восприятие – были на 15 процентов крупнее, чем у обычного мужчины того же возраста (и это несмотря на то что общий вес его мозга оказался для современного человека более чем средним). Несколько лет спустя антрополог Дин Фолк из университета Флориды (Таллахасси) стала утверждать, что характерные бороздки и рельефы, отличавшие эти лобные доли от обычных, скорее всего, и отвечали за способность Эйнштейна обращать физические проблемы в теоретические концепции.

Именно эта способность – думать преимущественно образами и озарениями, преобразуя физическую реальность в абстрактные математические конструкции, и питала гениальные прорывы его воображения. Но были и другие аспекты, сформировавшие уникальные рамки его восприятия. Например, неутолимая жажда к простым объяснениям великих проблем явно исходила из его искренне-детского (но отнюдь не «сопляческого») желания удивляться чудесам этого мира. О важности подобного взгляда на вещи он написал в 1921 году: «Борьба за знания, как и битва за правду и красоту вообще, – это сфера деятельности, где нам дозволено всю жизнь оставаться ребенком».

Отдельно стоит отметить и его постоянное желание брать заведомо разрозненные научные рельсы и отслеживать, как и в чем они все-таки сходятся. Иными словами, там, где другие были склонны видеть сплошную бессвязность, его разум стремился какие-то связи найти. Однажды он объяснял в письме другу, Марселю Гроссману: «самое интересное – обнаружить скрытое единство в совокупности явлений, которые кажутся совершенно не связанными между собой».

Также мы не должны забывать о том, что Эйнштейн не рассматривал свою персону в узком смысле слова «ученый». Как гласит его знаменитый афоризм, «величайшие ученые – непременно еще и художники». Посыл сего изречения очевиден: разработки великих ученых требуют столь же масштабных навыков, широты обзора и созидательности, какие он наблюдал у своих кумиров мировой культуры, от Моцарта и Баха – до Толстого и Шоу. В сердце любого художника таится мощнейший заряд воображения, и, как признался Эйнштейн все тому же Вьереку, в нем самом было «достаточно художника, чтобы создавать миры исключительно из собственных фантазий».

Что, если бежать вдогонку за световым лучом?.. А если попробовать оседлать его?.. А если бежать достаточно быстро, станет ли он для нас неподвижным?.. Что это такое вообще – «скорость света»?

Альберт Эйнштейн, 1916

Вероятно, Эйнштейн был величайшим из постановщиков т. н. умозрительных экспериментов (по-немецки – Gedankenexperiment), каких только знала История. Но что же такое умозрительный, или мысленный, эксперимент? В широком смысле – опыт, поставленный в собственном воображении, чтобы осознать появление новой идеи или гипотезы, для которых в физическом мире доказательств нет. Этот изысканный инструмент получали, использовали плодотворно в работе и передавали далее ученикам такие маститые ученые и философы, как Рене Декарт, Галилео Галилей, Готфрид Лейбниц и Исаак Ньютон.

Приведенная выше цитата описывает первый умозрительный опыт, задуманный Эйнштейном еще в «босоногом» шестилетнем возрасте. Когда он озадачился вопросом: что было бы, оседлай человек луч света? Над этим вопросом он бился все следующие десять лет – и пришел к выводам, которые послужили инструментарием для формулирования Специальной теории относительности. Вопрос «Каково прокатиться на солнечном луче?», заданный со стороны, мог бы смутить кого угодно, но Эйнштейн, несмотря на столь юные годы, добился выдающихся достижений, не только разобрав эту головоломку на составные, но и сразившись с результатами ее решения.

Много мысленных экспериментов не меньшей важности ждало его впереди. При разработке все той же Специальной теории относительности он придумал ситуацию, когда в несущийся мимо станции поезд попадает молния, причем двойным разрядом – одновременно и в хвост, и в голову состава. И стал размышлять, как это событие могло бы выглядеть для наблюдателя на станции, а как – для пассажира поезда. Выводы, к которым он пришел, перевернули вверх тормашками его (и наше) представление о Времени.

Третий из его великих умозрительных опытов (который он придумал, скучая однажды без дела в конторе) рассматривал ситуацию, при которой человек помещается в лифт, и этот лифт вдруг срывается в пропасть. Человек внутри лифта, осознал Эйнштейн, понятия не имеет, находятся они с лифтом в поле гравитации – или же пребывают в состоянии невесомости. Это озарение и привело его к разработке Общей теории относительности.

Примеры выше – лишь малая целой вереницы мысленных экспериментов, поставленных Эйнштейном за всю его карьеру. Многие из которых также приводили к гениальным выводам – например, опыт над воображаемой бочкой с порохом, которая в квантовой терминологии может быть обречена на состояние взорванной и не взорванной одновременно (что, согласно Эйнштейну, противоречит «реальному положению вещей»). Шрёдингер признавал, что именно эта воображаемая бочка с порохом послужила ему инструментом при создании образа его кошки – очевидно, самой знаменитой из всех концептуальных кошек Истории.

Большинство интеллектуальных полетов Эйнштейна в бездну собственного любопытства так и увенчалось лаврами славы, доставшейся экспериментам, описанным выше; но все они помогали ему оттачивать понимание физического мироустройства. Не говоря уже о том, что каждый из этих опытов – яркое свидетельство того, какую упряжь Эйнштейн использовал, чтобы обуздать свое титаническое воображение в интересах науки. Как сам он описывал, «это приходит как внезапная вспышка – нечто вроде молнии в голове. Позже, конечно, разум включает аналитику и экспериментирует, чтобы подтвердить или опровергнуть эту подспудную догадку. Но все-таки любой по-настоящему важный прорыв сознания происходит интуитивно».

Я – лошадь для одного седока и не гожусь ни для парной, ни для многоконной упряжки.

Альберт Эйнштейн, 1930

Как можно догадаться по вышеприведенной цитате, значительную часть жизни Эйнштейн проработал один. Большинство его величайших открытий было сделано в одиночестве. Говорили, что он обладал необъяснимой способностью находить себе интеллектуальных и философских единомышленников, которые, даже не оказывая прямого влияния на его работу, играли важные роли в развитии его личности.

Возьмем, к примеру, Макса Талмуда. Приглашать его, бедного студента-медика, на семейный обед каждый четверг вошло у Эйнштейна в привычку с десятилетнего возраста. Талмуд, который был старше Альберта на одиннадцать лет, позже вспоминал, что крайне редко видел Эйнштейна в компании приятелей-сверстников, хотя с Талмудом его дружба годами оставалась вне конкуренции.