по мини-клавиатуре:

«Скоро отправлю ещё два десятка имён, так что поторопись».

«Васспонял».

Наступила тишина. Только откуда-то через простенок, где-то слева, доносилось царапание и стук, будто нечто билось и тёрлось о водосточную трубу. Антон сглотнул горькую слюну. Завтра, в понедельник, он переселялся в особый отдел по расследованию убийств. Причинами «повышения» были заметные способности Антона к анализу поведения и психологии людей, организованность и отличная память… От него требовались заключения относительно характера преступника и его возможных действий. Кого именно? «Дубильщика». Уже второй месяц группа оперов ломала голову над его делом. О том, как он расправлялся с жертвами, красноречиво говорило его прозвище. Его особый «подчерк» указывал не просто на серийного убийцу, но и на фаната-любителя в кожевенном деле. «Технология выделки человеческой кожи, используемая Дубильщиком, относится к технологиям, приближенным к фабричной выделке, устаревшая, но примирительная к домашним условиям.» — гласило общее заключения следствия…

Дубильщик пользовался ванной комнатой в собственных квартирах и домах жертв. Все инструменты обработки кожи и дубящие вещества привозил с собой. В зависимости от желаемого результата, мог пребывать в «гостях» от нескольких часов до трёх дней. Ничего из хозяйских запасов не ел, но судя по недостающим частям тел убитых и анализу остатков жаренного мяса на сковородках, питался свежатиной…

Жертв уже четыре. Разных возрастов и пола, люди, по сути, одинокие или одни дома…

Плоский монитор мобильника осветился. Брякнул металлический сигнал. Сообщение. От жены.

«Когда дома будешь?»

Антон вынул сигарету из-за рта и с трепетом втянул терпкий табачный запах.

«Я, наверное, опоздаю.»

Подождал ответа, но монитор погас. Обиделась. Сейчас своей маме позвонит… Его мысли переключились обратно, на предстоящий понедельник. Дело Дубильщика.

Первое, что привлекало внимание — убийца подвозил своих будущих жертв сам в их же квартиры и дома с мест вечеринок, свадеб и иных шумных мероприятий. Таксисты уже были проверены и исключены. По-видимому, преступник знакомился с ними на шумных забантуйчиках, где и предлагал услуги развоза, подбрасывая их на машине, уже нагруженной нужными аксессуарами… Никто из соседей погибших ничего не слышали и не видели.

«Относительно размеров груза, в котором мог нуждаться Дубильщик, можно предположить, что это был чемодан средних размеров и пара бутылей объёмом в сорок-пятьдесят литров с концентрированными химикатами.» — Продолжало размышлять следствие. — «Такое может быть скрыто в багажнике любой машины.»…

Снова затрещал мобильник. Тёща. Позывной сигнал — вороний крик над кладбищем.

— Тошечка, Ланочка звонила, на тебя жаловалась… — Вырвался из трубки поспешный голосок. — Ты совсем о жене забыл!..

«Начинается». Антон включил микрофон, положил трубку на пол и сунул сигарету обратно в пачку Данхилла. «Так курить никогда не брошу».

— Работа у меня, Любовь Геннадиевна… — досадливо проворчал он.

— Так воскресенье же! — Рявкнула в ответ трубка. — Работает он! Аполлон на барахолке!..

— Не-е, то не барахолка, то питомник для прямоходящих пресмыкающихся… — взялся было отшучиваться Антон, но шум в коридоре заставил его насторожиться. — Я перезвоню…

Совершенно определённо, перед туалетом собиралась очередь. Антон торопливо подобрал вещи, натянул штаны, обмыл руки, глянул на себя в зеркало. Красавчик! Слегка голодный и не свежий, но тёща права — Аполлонище!

На выходе встретились Соколов с Захаровым. Чтобы скрыть смущение за долгое пребывание в туалете, Антон деловито сдвинул брови.

— Я не то стук, не то шорох снизу слышал. — Сказал он в сторону последнего. — Слева…

— Крысы. — Отозвался тот. — Строители, хачики, внешнюю канализацию с внутренним водостоком совместили вот и бедствуем. — Тут он улыбнулся, заметив некое подобие эмоциональной борьбы на лице собеседника. — Мы в этом месяце переделывать все трубы будем… не волнуйтесь!

— Ясно… А, где собаки Татьяны?

— Ах, мопсы… Я их в подвале спрятал по случаю известных событий. Дюжину чёртову… там очень даже благоустроенный матрасик для них имеется… молочко, мяско́, рыбка… всё как положено!

Антон удовлетворённо кивнул. Долгую задержку в уборной ему, похоже, забыли.

Любовный треугольник.

— Может кофейку гостям предложить? — выступила Анна Николаевна, едва завидев возвращающегося следователя. — И печенюшек наложить… они-то точно не отравлены.

Антон согласно боднул головой и глянул на Захарова. Тот устало передёрнул мышцами лица.

— Показать, где кофейник найти или уже знаете? — буркнул он.

— Вы спрашиваете меня, знаю ли я где находится ваш «кофемейкер»? — Насмешливо спросила Анна Николаевна. Захаров кивнул. Та хмыкнула и, махнув рукой, дала знак своему помощнику, Середнякову, следовать на кухню. Антон вернулся на оприходованное им место. Душная тишина в спёртом воздухе. Мрачное ожидание томило гостей. Ему надо было заканчивать допрос и отпускать всех домой.

— Лаврентий Иванович, — обратился он к Захарову, — вы, насколько я понимаю, первыми приехали в дом перед свадьбой? Так?

— Ну да, ещё в пятницу… Таня крутилась в тот день по дому до вечера, и… отвечая на ваш вопрос… точно так, я первым приехал.

— Скажите, вы не заглядывали в гостевую комнату молодожёнов?

— Спро́сите! — Захаров комично фыркнул. — Что мне там делать? Свечи, простите, над кроваткой разжигать?..

— Я дорогой бутылкой коньяка с шоколадом интересуюсь. — Смутился Антон. — Знаете ли вы, кто принёс их туда?

Поняв серьёзность вопроса, тот снова дёрнул щекой, сдвинул брови и в глубокой задумчивости промычал.

— Чтобы Данила с Сашей что-нибудь с собой наверх брали, я не видел. Вот Таня крутилась, да… конфеты точно покупала… не могу сказать наверняка, но только она гнёздышко ихнее там и устраивала. Я здесь возился. Поспал… то, что в холодильнике нашёл, поел… душ принял… за гостями присматривать начал… ну по мере наполнения…

— Ясно, спасибо. — Антон, вынув из кармана куртки блокнот, пригласил следующих и продолжил запись.

«Номера 12 и 13. Лагунины. Муж, Иван Илларионович, пятьдесят шесть лет, чёрный Лексус, белый смокинг. Рита — двадцать четыре, идеальная фигурка, китайский Гуччи.»

Ах, Рита, Рита! Эта особая возбудимость, подобная нервозности чистокровной кобылицы! Быстрый частый шаг, словно резвый галоп. Легкие, чувственные движения и дикий норов…

— Мы так спешили приехать к ужину, что я забыла документы. — Живо отозвалась молодая брюнетка. — Но Нюнечка за рулём, так что у него точно должны быть с собой права.

С этими словами она глянула на мужа. «Нюнечка», визуально сплющенный, коренастый человек с растерянным видом пробежался короткими пальцами по атласным пуговицам своего двубортного смокинга. Его нескладная фигура, словно, не соглашаясь с покроем одежды, оцепенела и приняла вид сломанного от удара молнии дуба.

— Ну же! — Требовательно пискнула Рита. — Вынь права́ из кармана!

Тот дрогнул всем телом и принялся искать документы преодолевая сопротивление туго стягивающего спину пиджака. Лицо его раздувалось при сопении, будто нечто сдавливало всю его голову словно резиновый мячик. Наблюдающие за «Нюнечкой» сами начинали потеть, а