Долли. Клянусь всемогущим богом, прекрасно выглядит!

Бьюла. Кого это он тут вздумал дурачить, скажите намилость? Ха-ха-ха, ну уж меня ему не разыграть.

Джейб. Ф-фу! Господи Иисусе!.. Как я... как я устал!..

Неловкое молчание. Все жадно уставились на этогополу-мертвеца с его напряженной волчьей улыбкой-оскалом и нервнымпокашливанием.

Коротыш. Послушай, Джейб, мы тут скормили твоимодноруким бандитам уйму денег.

Пес. А уж этот твой бильярдный автомат раскалился почищепистолета.

Коротыш. Ха-ха!..

Ева (появляется нз лестнице. Кричит). Сестрица! Сестрица!Кузен Джейб приехал!

Наверху грохот, сопровождаемый визгом Сестрицы.

Джейб. Господи!..

Кинувшаяся было к Джейбу Ева вдруг останавливается,разразившись плачем.

Лейди. Довольно, Ева Темпл. Что вы там делали наверху?

Ева. Не могу удержаться, я так рада его видеть! Какоесчастье снова видеть нашего милого, дорогого кузена! Джейб, голубчик...

Сестрица. Где же он, где наш бесценный Джейб? Где нашбесценный, любимый кузен?

Ева. Вот он, вот он, Сестрица.

Сестрица. Да будет над ним благословение господне!Смотрите, как он посвежел, какой румянец!

Бьюла. Слово в слово, так я ему и сказала. У него такойвид, будто в Майами побывал и жарился под флоридским солнышком, ха-ха-ха!

Предшествующие реплики женщины произносят очень быстро,перебивая друг друга.

Джейб. Ни под каким солнышком я не жарился... Вы уж всеизвините, но праздновать я пойду наверх в постель — устал малость. (Едва волочаноги двинулся к лестнице.)

Ева и Сестрица, всхлипывая и прижав к глазам платки, идут заним.

А тут, гляжу, без меня перемены... Так-так-так... Что здесьподелывает обувной прилавок?

Вспыхнувшая между Лейди и Джейбом враждебность, видимо,обычна в их отношениях.

Лейди. Мы ведь всегда мучились из-за того, что малосвета, и я...

Джейб. И потому ты отодвинула обувной прилавок подальшеот окна? Разумно, ничего не скажешь. Очень разумно, Лейди!

Лейди. Я уже говорила тебе, Джейб, здесь будут лампыдневного света.

Джейб. Так-так-так... Ладно. Позовем завтра парочкучерномазых — помогут мне перетащить обувной прилавок обратно.

Лейди. Как знаешь, Джейб. Магазин твой.

Джейб. Спасибо сказала, а то я и не знал.

Лейди резко отворачивается. Джейб идет наверх. Коротыш и Песза ним. Женщины суетятся и шушукаются внизу. Лейди устало опускается на стул.

Бьюла. Не сойти ему больше по этой лестнице, помянитемое слово.

Долли. Нет, не сойти.

Бьюла. Его уж прошибает смертный пот. Заметили?

Долли. И желт, как лимон. До того желт, что...

Сестрица всхлипывает.

Ева. Сестрица! Сестрица!

Бьюла (подходит к. Лейди). Милая Лейди, я, конечно,понимаю: вам неприятно говорить об этом, но мы с Песиком так озабочены...

Долли. Мы с Коротышечкой тоже. Прямо места себе ненаходим...

Лейди. О чем вы?

Бьюла. Об операции Джейба. Она прошла успешно, да?

Долли. Или, может быть, нет, не успешно?

Лейди смотрит на женщин, словно не видя их. Все они, кромеКэрол, обступили ее, изнывая от любопытства.

Сестрица. Для хирургического вмешательства было ужепоздно, да?

Ева. Операция не удалась?

Сверху слышен громкий размеренный стук.

Бьюла. Поговаривают, его не стали даже оперировать.

Долли. Но мы верим и надеемся, что положение небезнадежно.

Ева. Мы надеемся всем сердцем, возносим за него молитвы.

На лице каждой из них блуждает неосознанная слабая улыбка.Лейди переводит взгляд с одной на другую.

Испуганно рассмеявшись, резко встает из-за стола инаправляется к лестнице.

Лейди (словно спасаясь бегством). Извините. Мне надонаверх. Слышите, стук — Джейб зовет. (Поднимается наверх.)

Женщины смотрят ей вслед. Гнетущую тишину внезапно нарушаетчистый и звонкий голос Кэрол.

Кэрол. Кстати, о стуках. У меня стуки в моторе. Вдругначинается: тук-тук-тук! Я спрашиваю: кто там? И не знаю, то ли дух кого-то изпредков вызывает меня, то ли мотор забарахлил — вот-вот заглохнет, и мнепредстоит очутиться среди ночи одной на шоссе. Вы разбираетесь в моторе? Нуконечно, что спрашивать. Прокатитесь, пожалуйста, со мной немножко. Послушаетеэтот стук и...

Вэл. Некогда.

Кэрол. Дела?

Вэл. Мне обещали работу здесь, в лавке.

Кэрол. А я вам не работу предлагаю?

Вэл. Мне нужна оплачиваемая работа.

Кэрол. За платой дело не станет.

В отдалении громко шепчутся женщины.

Вэл. В другой раз. Завтра.

Кэрол. Я не могу ждать до завтра. Мне не разрешаютоставаться на ночь в этом графстве.

Шепот громче. Отчетливо прозвучало словцо «распутная».

(Не оборачиваясь, с безмятежной улыбкой.) Это обо мне? Вы неслышите, что там судачат?

Вэл. Пусть их!..

Кэрол. Как это пусть?.. Они говорят, что я распутная,да?

Вэл. Не хотите пересудов, зачем же так размалевали себя?Зачем?..

Кэрол. Чтобы бросаться в глаза!

Вэл. Что?

Кэрол. Я — эксгибиционистка: люблю быть на виду, хочу,чтоб на меня обращали внимание, чтобы смотрели на меня, прислушивались, что яскажу... Хочу, чтоб знали о моем существовании, знали, что я живу! А вам нехочется, чтобы знали о вашем существовании, знали, что вы живете?

Вэл. Жить я хочу, а знают о том или нет, — наплевать.

Кэрол. Зачем тогда играть на гитаре?

Вэл. А зачем выставлять себя на посмешище?

Кэрол. Вот-вот, все затем же.

Вэл. Не вижу ничего общего. (Он все отходит от нее, но онаследует за ним.)