Долли. Ужасная мысль! Но верная. Ужасные мысли — почтивсегда верные!

Обе внезапно вздрогнули, услышав донесшийся из глубинысцены, из неосвещенной ее части, легкий смех.

Освещение меняется, обозначая окончание пролога.

Обернувшись, женщины замечают под аркой, отделяющей лавку откондитерской, Кэрол Катрир.

Ей лет тридцать с небольшим, ее не назовешь ни миловидной,ни привлекательной, но она красива какой-то необычной, неуловимой красотой,кажущейся почти невероятной благодаря той манере краситься, которой танцовщицапо имени Валли произвела недавно такой фурор в местах, где собирается цветфранцузской и итальянской богемы, — лицо и губы густо запудрены, глаза резкоподведены черным, а веки тронуты синим. Она принадлежит к одному из старейших инаиболее уважаемых семейств в графстве.

Бьюла. Кой-кому, видать, невдомек, что закрыто.

Долли. Бьюла!

Бьюла. А?

Долли. С чего это некоторые так размалевывают себя, незнаете?

Бьюла. А некоторых хлебом не корми, только чтоб на нихобращали внимание. Любят пускать пыль в глаза.

Долли. Вот уж не хотела бы, чтобы на меня обращали такоевнимание. Нет, не хотела бы...

Во время этого разговора, достаточно громкого для того,чтобы Кэрол его услышала, она подошла к телефону-автомату и опустила монету.

Кэрол. Дайте мне Нью-Орлеан, пожалуйста. Тью-лейн, нольтри — семьдесят. Что? Хорошо, только подождите минуточку, не разъединяйте.

Медленно, словно напуганная видом Кэрол, по лестнице сверхуспускается Ева Темпл. Кэрол открывает ящик кассы, берет оттуда несколько монет,возвращается к телефону и опускает их.

Бьюла. Она взяла деньги из кассы!

Боязливо, точно ребенок перед клеткою со львом, Ева проходитмимо Кэрол.

Кэрол. Здравствуйте, Сестрица.

Ева. Я Ева.

Кэрол. Здравствуйте, Ева.

Ева. Здравствуйте... (Громким шепотом, Бьюле и Долли.) Онавзяла из кассы деньги.

Долли. Она может делать все, что ей вздумается, — онаведь из рода Катрир!

Бьюла. Потише!..

Ева. А почему она босиком?

Бьюла. Говорят, когда ее последний раз задержали нашоссе, у нее пальто было надето прямо на голое тело.

Кэрол (телефонистке). Да, да, я жду. (Женщинам.) У менякаблук застрял между досками тротуара — они у вас тут сгнили совсем, — ну исломался. (Показывает туфли, которые держит в руке.) Говорят, если утромсломаешь каблук, — суждено встретить свою настоящую любовь еще до темноты. Нокогда я сломала каблук, было уже темно. Может быть, встречу свою настоящуюлюбовь еще до рассвета? (У нее удивительно чистый, как у ребенка, голос.)

На площадке лестницы появляется Сестрица Темпл со старойвафельницей в руках.

Сестрица. Приехали?

Ева. Нет, это Кэрол Катрир.

Кэрол (в трубку). Дайте, пожалуйста, еще несколькозвонков, он, верно, пьян...

Сестрица проходит мимо нее так же боязливо, как Ева.

...Никак не проберется между мебелью.

Сестрица. Ну и видик!

Ева. Ужас!

Кэрол. Берти? Это я, Кэрол. Здравствуй, милый. Ты что,споткнулся? Я слышала грохот какой-то. Я сию минуту выезжаю... Да, уже нашоссе... Все улажено, денежки свои я получила в обмен на обещание никогда непоявляться снова в Двуречном графстве. Пришлось пойти на небольшой шантаж. Язаявилась к ним на обед вся размалеванная, с подведенными глазами и в своемжакетике с черными блестками — знаешь? Бетси Бу, жена моего братца, спрашивает:«Собираетесь на костюмированный бал, Кэрол?» — «Нет, — говорю, — хочу сегодняночью маленько прошвырнуться взад-вперед по шоссе, между вашим городком иМемфисом, как, бывало, в старые времена, когда я жила здесь». Она выскочила изкомнаты как ошпаренная и вернулась с чеком, на котором еще не высохли чернила!И точно такой я буду получать ежемесячно, если избавлю Двуречное графство отсвоего присутствия... (Весело смеется.) Как Джеки?.. Милый малютка, поцелуй егоза меня, крепко-крепко!.. Берти, дорогой, я еду прямо к тебе, нигде не будуостанавливаться, подсаживать даже никого не буду по дороге — разве только тебепривезти кого, а? Встретимся в погребке «Под звездами» или, уж если явно будузапаздывать, поспею выпить с тобой чашку кофе в «Утренней встрече» еще до того,как ночные заведения закроются на день... Я... Берти?.. Берти?.. (Неуверенносмеется и вешает трубку.) Так, а теперь... (Вынимает из кармана пальторевольвер и идет за прилавок взять патроны.)

Ева. Что она ищет?

Сестрица Спроси у нее.

Ева (подойдя ближе). Что вы ищете, Кэрол?

Кэрол. Патроны для револьвера.

Долли. У нее ведь нет разрешения на револьвер!

Бьюла. А у нее и шоферских прав нет.

Кэрол. Пусть только кто пристанет...

Долли. Шериф Толбет должен узнать об этом, как вернетсясо станции.

Кэрол. Сообщите ему, леди, сообщите. Я его уже однаждыпредупредила, что если он еще раз остановит меня на шоссе, я разряжу в него этуштучку...

Бьюла. Если некоторые не в ладах с законом...

Ее прерывает панический визг Евы. Сразу же вслед за Евойвскрикивает Сестрица, обе бросаются к лестнице и взбегают на площадку, Доллитоже издает пронзительный крик и, отвернувшись, закрывает лицо руками. В лавкувошел колдун-негр. Лохмотья его украшены множеством талисманов и амулетов:кости, перья, скорлупки.

Его иссиня-черная кожа покрыта какими-то таинственнымизнаками, нарисованными белой краской.

Долли. Прогоните его, прогоните, он сглазит моегоребеночка!

Бьюла. Да помолчите же, Долли!..

Долли тем временем взбежала вслед за сестрами Темпл налестничную площадку. Колдун подходит ближе, издавая невнятные звуки. Егобеззубое шамканье — как шелест ветра в сухой траве. Он держит что-то впротянутой вперед трясущейся руке.

Что вы, не знаете этого сумасшедшего колдуна из Блу-Маунтин?Не сглазит он вашего ребеночка!

Когда негр входит в освещенный участок сцены, слышитсяпримитивная мелодия или ритмическое постукивание ударных. Бьюла вслед за Доллиподнимается на лестничную площадку.

Кэрол (очень чистым, звонким голосом). Подойди сюда,дядюшка, дай-ка взглянуть, что там у тебя. А, вижу: кость. Нет, нет, не надо, яне хочу ее трогать: на ней еще клочья мяса.