Женщины на площадке издают возгласы отвращения.

Это птичья кость, знаю. Но на ней еще следы гнили. Пустьполежит на голой скале долго-долго, пусть обмоет ее дождь, пусть высушитсолнце, пока не сойдет с нее вся гниль, вся скверна. Тогда это будет добрыйамулет — для белой магии, а сейчас он только для черной магии годен, дядюшка.Унеси его и сделай что я сказала...

Почтительно качнув головой, негр плетется к двери.

Постой, дядюшка Плезент. Прокричи-ка нам клич Чоктоу.

Негр останавливается в кондитерской.

Он в родстве с этим индейским племенем. Знает их боевойклич.

Сестрица. Пусть воет где угодно, только не здесь!

Кэрол. Начинай, дядюшка Плезент. Клич Чоктоу! Ты ведьзнаешь его! (Сняв пальто, садится на подоконник справа и пробует сама издатьэтот клич.)

Негр закидывает назад голову и подхватывает клич:отрывистые, гортанные звуки, все более и более высокие по тону, завершаютсяпронзительно-диким, напряженно-страстным воплем. Женщины на лестничной площадкев испуге отшатываются и взбираются еще выше.

И, словно вызванный этим кличем, появляется Вэл. Ему леттридцать. В красоте его есть что-то дикое, словно бы сродни этому кличу. Нимодных джинсов, ни роскошной тенниски — на нем лоснящиеся от износа и неслишком туго облегающие ногу брюки из темной саржи и — что в первую очередь ибросается в глаза — куртка из змеиной кожи, отливающая белым, черным и серым. Вруках — гитара, испещренная надписями.

(Глядя на Вэла.) Спасибо, дядюшка...

Бьюла. Эй, старик!.. Эй ты, Чоктоу! Колдун! Проваливайотсюда, скотина черномазая, — нам надо сойти вниз!

Кэрол дает негру доллар. Тот выходит, бормоча себе под нос.

Вэл придерживает дверь, пропуская Ви Толбет.

Это грузная, рыхлая женщина, лет сорока с небольшим. Онаувлекается живописью в примитивном стиле, в руках у нее одна из ее работ.

Ви. Юбка зацепилась за дверцу шевроле... Порвалась,кажется...

Женщины спускаются вниз. Короткие приветствия, общеевнимание сосредоточено на Вэле.

Не пойму, то ли здесь вправду темно, то ли я начинаюслепнуть? Весь день сегодня писала, десять часов просидела за мольбертом, невставая, — только изредка отрывалась выпить кофе. Торопилась успеть — повечерам я почти ничего не вижу. Удачно, кажется, получилось на этот раз. Ноустала страшно. Ничто так не выматывает, как живопись. И не физическая дажеусталость, а словно бы внутри вся опустошена. Понимаете? Внутри. Словно всевыгорело. И все-таки, когда завершишь что-нибудь, чувствуешь себя как-то приподнято.Как поживаете, Долли?

Долли. Хорошо, миссис Толбет, благодарю вас.

Ви. Чудесно. А вы, Бьюла?

Бьюла. Не жалуюсь.

Ви. Все еще не могу ничего разглядеть. Кто это там?(Показывает на фигуру Кэрол у окна.)

Женщины многозначительно молчат.

(Внезапно.) Ах, это она! Я думала, родные не позволяют ейбывать здесь...

У Кэрол вырывается чуть слышный горький смешок. Не отрываяглаз от Вэла, медленно проходит в кондитерскую.

Джейб и Лейди вернулись?

Долли. Коротыш и Пес отправились за ними на станцию.

Ви. Прекрасно. Значит, я как раз вовремя. Я принесла своюновую работу. Только что закончила, еще не высохли краски. Я подумала, чтоЛейди, быть может, захочет повесить ее в комнате Джейба, чтобы он любовался ею,пока не оправится от операции. Люди, побывавшие на волосок от смерти, любят,чтобы им все напоминало о духовном... А? Да, да, это вознесение святого духа...

Долли (глядя на холст). Святого духа?.. А где же у негоголова?

Ви. Видите — сияние? Это и есть голова. Такой она мнепривиделась.

Долли. А этот молодой человек с вами, — кто он?

Ви. Боже мой, извините. Я так вымоталась, что позабыла оприличиях. Мистер Вэлентайн Зевьер. Миссис Хэмма. Миссис... простите, ради бога,Бьюла, всегда забываю вашу фамилию.

Бьюла. Охотно прощаю. Меня зовут Бьюла Биннингс.

Вэл. А с этим что делать?

Ви. Ах да — шербет. Мне пришло в голову, что Джейбу надобудет покушать что-нибудь легкое, и я захватила шербета.

Долли. Шербет? Какой шербет?

Ви. Ананасный.

Долли. Ананасный? Как раз мой любимый! Поставьте вхолодильник, пока не растаял.

Бьюла (заглядывая под салфетку). Боюсь, уже поздновато.

Долли. Неужто растаял?

Бьюла. Одна жижа!

Ви. Какая жалость! Поставьте все-таки на лед, может быть,снова затвердеет.

Женщины разглядывают Вэла.

Где у них холодильник?

Бьюла. В кондитерской.

Ви. А разве кондитерская работает? Я думала, Лейди закрылаее.

Бьюла. Закрыть — закрыла, а холодильник все там.

Вэл проходит в кондитерскую.

Ви. Мистер Зевьер не здешний. У него испортилась машинаночью, во время бури, и я позволила ему переночевать в арестантской. Он ищетработу, и я решила познакомить его с Лейди и Джейбом: ведь Джейб не сможеттеперь работать, и им понадобится помощник по магазину.

Бьюла. Правильно.

Долли. У-гу.

Бьюла. Не пойму только, куда они запропали, — курьерскийдавно пришел.

Долли. А может, это не курьерский?

Бьюла. Или, может, Коротыш решил заглянуть куда-нибудьпо дороге пропустить стаканчик.

Долли. Ага... к Руби Лайтфут.

Они проходят мимо Кэрол к неосвещенной части сцены. Кэролвстает, проходит в лавку, приближается к Вэлу, смотрит на него с простодушнымлюбопытством, с каким ребенок наблюдает за другим ребенком. Он не обращает нанее внимания, поглощенный своим делом: перочинным ножом пытается исправитьпряжку от ремня.

Кэрол. Что это вы починяете?

Вэл. Пряжку.

Кэрол. Парни, вроде вас, вечно что-то чинят. Каблук мнене почините?

Вэл. А что с ним?

Кэрол. Почему вы притворяетесь, что не узнаете меня?

Вэл. Трудно узнать человека, с которым никогда невстречался.

Кэрол. Почему ж вы испугались, увидев меня?

Вэл. Испугался?