— А дальше кишки разукрасили горы, и кровь захлестала рекой!

И кровью врагов обагрилися скалы, и в пропасть упало десятка два тел!

Он вытер свой меч прям о горные травы, и выжить никто не посмел!

Как вы думаете, Ланцет Позорный, ой, Ланцелот Озерный далеко уехал? Если я сейчас попробую его догнать, у меня есть шансы, что не появится новая баллада про то, как «И леди Гвиневра тогда отказалась стать преданной, верной женой… А дальше кишки разукрасили замок, и кровь захлестала рекой»?

— Да хватит про этого Артура! Я готов сразиться с любым из вас, — послышался пьяный голос одного из рыцарей. — За награду из рук прекрасной Леди Гвиневры!

Меч звякнул о стол, перевернул кубки, а огромное тело в доспехах поднималось с места, чтобы неверной походкой выйти в центр зала. Менестрель умолк, заползая в угол.

— Вызываю вас, сэр Джеффри, на поединок! — икнул рыцарь, решив не ходить за неприятностями далеко и найти их поблизости.

— Так еще награды за прошлые турниры не розданы, — усмехнулся толстяк, звеня доспехами, напоминающими начищенный самовар. — А я, между прочим, победил. У нас еще посвящение в рыцари сердца. Эх, славный пир!

Пир, конечно, славный, а попа уже квадратная!

Награды… Награды… Я посмотрела на стол, прикидывая, что бы им вручить? Взгляд упал на кубок, и я торжественно встала.

— Доблестный Рыцарь! — зычно произнесла я, изображая такое польщенное лицо, на какое только была способна. — Подойдите сюда! Страна должна знать своих героев в лицо!

Родил Камелиард героев, так пусть любуется!

— За особые заслуги перед отечеством... — Меня понесло: одной рукой я трясла его жирную руку, а другой тянулась за кубком. — ...За проявленный героизм и мужество в бою, за победу, которая, несомненно, была блистательной и героической, я вручаю вам этот почетный кубок!

— А как же обещанный поцелуй? — Мне зазывно улыбнулись зубами, которые напоминали зубцы крепости. — За поцелуй прекрасной дамы я готов на любой подвиг! За взгляд ее нежный я горы готов свернуть! За красоту ее я готов сражаться до последней капли крови!

— А нам? — заорали еще с десяток рыцарей, глядя с завистью на то, как победитель смотрит на кубок, понимая, что поцелуй ему не обломился.

— Погодите немного! — улыбнулась я, понимая, что поощрять идиотизм — это моя основная работа как дочери короля. — Эм… Принесите что-нибудь кругленькое и блестящее. И ленточки!

Слуги положили мне на стол россыпь медяков и несколько лент.

— Проковыряйте в них дырочки, — приказала я.

Слуга сел ковырять, а рыцари поглядывали друг на друга. Менестрель тренькнул струнами и запел еще одну душещипательную балладу:

— Страну от войны, от беды и ненастья прикрыл его доблестный меч!

В стенах Камелота себе он дал клятву Эскалибур вечно беречь!

Однажды порою ночною ненастной, скакал он, не ведая страх.

И тут он услышал, как кто-то негромко шептал его имя кустах…

Я прослушала, чем, собственно, провинились те, кому не сиделось в кустах молча, но финал был немного предсказуем и вызвал у меня легкую панику и тревожные взгляды в сторону окна.

— Да что ж опять про Артура! Или в Камелиарде рыцари перевелись? Слыхали, как сэр Брайан разгромил все, когда подлый хозяин потребовал деньги за выпивку? Вот это я понимаю, подвиг в честь Леди Гвиневры! Десятерых победил! — сыто рыгнул кто-то, пока я продевала ленты в монеты. — За Леди Гвиневру! Прекраснейшую из женщин всего Камелиарда!

Спасибо, мне очень приятно…

— Это еще что! Сэр Кендрик недавно с двадцатью селянами сражался! И одержал блистательную победу! — прокашлялся еще один герой.

— Так их было всего пять! — заметил еще один рыцарь, вгрызаясь в сочный окорок.

— Но сражались они как двадцать! — авторитетно заметил рассказчик, осушая кубок. К нему уже скакал парнишка с кувшином.

— Кто там еще за наградами? — поинтересовалась я, держа в руках связку монет. Рыцари вскочили с мест. — За почетное второе место в турнире награждается вот этот доблестный герой!

— А как же поцелуй прекрасной дамы? Как же ночь любви? — с надеждой произнес длинный рыцарь с огромными усищами.

— Вот вам «недали»! Из рук прекрасной дамы! Сами распределите! — улыбнулась я, вручая им звенящую связку. — С этого момента, о, мои доблестные герои, за первое место полагается кубок из рук прекрасной дамы, а за второе и последующие места — «недали».

Рыцари погрустнели, а менестрель снова выполз из темного угла:

— Однажды надумал один из вассалов перечить ему на пиру...

Я уже боюсь этого мужика! Еще парочка таких баллад «с кишками и кровью», и я смогу окончательно убедиться в том, что Артура нельзя посылать! Ни в прямом, ни в переносном смысле! Представьте, мужик пошел в туалет и вернулся окровавленный, дорисовав на карте еще один кусочек Британии!

Через мгновенье меня ослепило сияние.

— Ба! — послышалось со всех сторон. — Это же Мерлин!

Мне показалось или доблестные рыцари внезапно взяли отпуск грехов за свой счет? Я почувствовала запах доблести, подозрительно и поразительно напомнивший мне запах общественного туалета. Воспоминания подкинули пару трогательных и горлодушительных моментов и руку, торчащую из таза, взаимоотношения Мерлина с которой меня слегка смущали уже тем фактом, что остального предположительно имеющегося тела я не наблюдала. Вопрос стоял остро, но не критично, поскольку этот Мерлин меня, вероятно, не помнил. Я прищурилась, представляя все тяготы любви с обладательницей красноречивой конечности.

— Я вас приветствую, Леди Гвиневра! — торжественно произнес Мерлин, а рядом возник Ланцелот. — Сэр Ланцелот Озерный, правая рука Его Величества, короля Артура…

В этот момент моя квадратная, внезапно похолодевшая попа решила взяться за старую подушку и закусить платьем.

— …Был у вас с предложением о женитьбе и присоединении земель Камелиарда к землям короля Артура! Простите за то, что сэр Ланцелот не смог передать вам всей глубины любви короля! Артур пленен вашей красотой!

— А он меня вообще видел? — ненавязчиво поинтересовалась я. «Пусти меня!» — взмолилась подо мной бархатная подушка.

— Ему о вас многое рассказывали! Слухи о вашей красоте достигли самого сердца Камелота, — пафосно продолжал чародей, пока рыцари решили, что немного устали от подвигов, а лучший способ отдохнуть — спрятаться под столом. — Король Артур решил, что с его стороны было опрометчиво присылать столь юного и робкого юношу.

Ланцелот молча поднял забрало, а под глазом у него виднелся легкий фиолетовый выговор за провал столь ответственной миссии. Я на всякий случай проверила ногой место под столом, но поняла, что не помещусь. Там сидели слуги.