– Нет, Василий Степанович.

– Соболезную. Еще раз – соболезную. – Главный побарабанил пальцами по столу. Молчал. Молчал и Дима. Тогда главный спросил:

– Чем еще мы можем помочь?

– Я бы хотел, чтобы убийцы матери были пойманы. И наказаны.

– Понимаю тебя. – Пауза. – Я могу, конечно, позвонить начальнику ГУВД. Или даже министру. – Пауза. Перестук пальцев по столу. – Но давай отложим этот вопрос на два-три дня. Пока мне подобное давление на следствие представляется несвоевременным. Дело, насколько я понимаю, расследует окружное управление. А мильтоны там – “на земле”, как они говорят, – очень ревниво реагируют, когда на них начинает давить начальство: указывать им, помыкать… Так что давай лучше я тебе устрою встречу с начальником окружного Управления внутренних дел. Прямо сегодня. Не против?

Дима дернул плечом:

– Можно.

– Похоже, – продолжил редактор, – убийцы – тамошние отморозки. Поэтому местные менты поймают их скорей, чем кто бы то ни было. А если через три-четыре дня результатов не будет, я сам отзвоню лично министру. Не против?

Дима опять пожал плечами.

– Только, пожалуйста, Полуянов, – слегка нахмурился главный, – давай без самодеятельности. А то ты любишь!.. – Он покрутил в воздухе рукой, словно рисуя нечто неопределенное, но до крайности завиральное и сомнительное. – То ты, понимаешь ли, с парашютом прыгаешь из рейсового самолета. То к мафии в плен попадаешь. То телепата на видео снимаешь – помнишь, какие тогда у нас с эфэсбэшниками неприятности были?.. Так что ты береги себя, Полуянов! – сказал редактор с оттенком не заботы, но скорее легкой угрозы. И продолжил:

– Каждый должен заниматься своим делом. Мильтоны – ловить преступников. А журналисты – об этом писать. Но не наоборот. Кстати, можешь пообещать начальнику окружного УВД от моего имени: найдет убийц твоей матери – дадим о нем и его людях очерк на полосу. И фотку его лично, в мундире и медалях, на четыре колонки дадим – так дадим, как раньше только Брежнева печатали… В каком, говоришь, округе твоя мама проживала?

– В Первом Северном.

– Прямо сейчас тамошнему милицейскому боссу и позвоню. Я его немного знаю.

Главный редактор встал из-за столика, давая понять Диме, что аудиенция окончена.

Надя. Тот же день, 16 часов 45 минут

– Профессоров наших, похоже, дождем залило! – вздохнула начальница.

Время вроде самое ходовое – а в читалке профессорского зала сидит лишь парочка старушек.

Надя вместе с начальницей давно переделали все дела: “сброшенные” книги сданы в хранилище, свежие газеты подшиты, и даже пустившую побеги фиалку рассадили по двум горшкам. Выпили уже по три чашки чая и все удивлялись: в Историчке такое затишье бывает редко. Не иначе мерзкая погода виновата. Студентам-то все нипочем, их зал набит под завязку – а профессора, видать, приболели.

– Может, магнитные бури сегодня? – предположила Надя. – Вот старички наши и расхворались?

– Может, и бури, – пожала плечами начальница. Она взглянула на часы:

– Почти пять. Отпустить тебя домой, что ли?

– Как скажете, – равнодушно произнесла Надя. Краем глаза она заметила: в начальничьей сумке пестрит обложкой какой-то дамский роман. Наверняка шефиня, пользуясь затишьем, за него и возьмется. Но при Наде ей неудобно. Разве пристало читать Сандру Браун заведующей профессорским залом?!

Надя с удовольствием осталась бы в Историчке, она давно заказала из хранилища парочку нужных книг для курсовой. Но начальница, бедняга, на свою сумку с романом так и косится, не терпится ей почитать про то, как “соски ее напряглись”. Ну и пусть читает.

– Мамуль, я домой еду, – позвонила Надя.

– Правда? – обрадовалась мама. – Приезжай, Надюшенька, я тебя жду.

Дима. То же самое время

Главный редактор не подвел. На семнадцать ноль-ноль назначил Полуянову встречу с начальником Управления внутренних дел Первого Северного округа, генерал-майором с говорящей фамилией Ухваткин.

Первое Северное УВД располагалось на улице Адмирала Макарова. Места Диме были знакомы. Здесь поблизости находились редакции русского “Плейбоя” плюс всяких там “Космополитэнов” и “Домашних очагов”. В “Плейбое” Димочка как-то, года три назад, опубликовал большое интервью с молодящимся политиком Борисом Земцовым – и был, помнится, приятно поражен гонораром, составившим четырехзначную долларовую сумму. Очень порадовали его тогда и расфуфыренные, стройненькие, все как на подбор, девочки и дамочки в редакционном буфете. Он в тот вечер сорил нежданным гонораром направо-налево, и мало кто ушел из буфета, не облагодетельствованный джином и виски за Димин счет. А домой он уехал с очаровательной стервочкой из молодежного журнальчика “Йес!”.

(“Давай, давай, вспоминай об этом! О чем угодно вспоминай! Только о маме не думай!”) Вечерние пробки еще не разлились по столице, поэтому до улицы Адмирала Макарова Дима добрался раньше назначенного срока. Посидел в машине, покурил. Послушал по одной из FM-радиостанций заголовки сегодняшних новостей. “Министр топлива и энергетики Иван Кочугин заявил, что отключений электричества в Приморье больше не будет… Проведены обыски в рабочем кабинете министра путей сообщения Арсененко… Лидер правого меньшинства Государственной думы Борис Земцов заявил о необходимости начать переговоры с чеченскими террористами…"

"Ну и тягомотина!.. Хоть бы чего веселого рассказали!"

Часы на приборной панели “жигуленка” показали шестнадцать пятьдесят пять. Дима выключил радио. Несмотря на всю свою внешнюю расхлябанность, он терпеть не мог опаздывать.

В кабинет однозвездного милицейского генерала Ухваткина он вошел ровно в семнадцать. Моложавый, похожий на медведя генерал встретил Полуянова как родного. Авторитет самой тиражной в России газеты пока еще, похоже, действовал на милицейское начальство. Генерал вышел из-за стола, сделал семь шагов Диме навстречу, сжал его ладонь мощной ручищей, усадил. Затем вернулся за стол и широко улыбнулся. Он, кажется, изо всех сил изображал “рубаху-парня”:

– Чайку? Кофейку? Или, – он подмигнул, – чего покрепче?

Безулыбчивые глаза его между тем тщательно изучали лицо, фигуру, руки Полуянова. Генерал, видимо, пытался понять, насколько может быть опасен нежданный журналюга. Опасен – ему лично и его службе. Сделав для себя некие выводы, он тут же постарался придать своим глазам максимально радушное выражение. Весь аж лучиться стал.

– Ничего крепкого я пить не буду, – сказал Полуянов, – а вот чайку – можно. Как раз самое время для файф-о-клока.

– Вы в Англии работали? – вдруг спросил генерал.

– Нет. Но я там бывал, – незамедлительно отреагировал Полуянов.

Генерал усмехнулся. Рекогносцировка, кажется, была завершена, и Ухваткин нажал кнопку селектора.

– Лидочка, чайку мне. И все, что там полагается! Молодая деваха (в форме прапорщицы внутренних войск, между прочим) чуть ли не через секунду внесла в кабинет поднос с чаем, сахаром, печеньем и почему-то рахат-лукумом. Дима оглядел ее фигурку и как бы в пространство бросил: