свои правила. Со временем, ответы придут сами. А некоторые тебе лучше не знать».

Рассвет окрасил в кроваво-красный вертолёты, выстроившиеся в ряд на посадочной площадке, словно покупатели в день распродажи. Сержант уже третий раз тряс Вику руку и от всей души благодарил за вызванную эвакуацию. В кои-то веки он сохранил жизни, а не загубил.

Намного сложнее дела обстояли с его рекрутами.

— Саргий Лемортов, Эмма Коннели, Насиф Мусаид?

Верзила с улыбкой поклонился, медичка даже не обратила внимания на вопрос. Сааксец пребывал в прострации после инцидента с охотниками. Вику же хотелось от всей души наорать на них, выстроить в ряд, заставить соблюдать субординацию.

«Насилием ничего не добьёшься. Нужно проникнуть в их сердца и умы. Нужно завоевать их доверие».

В конце концов, ему с ними пить, есть и спать. Марцетти и Ли не так важны, как эти, со слов Билла, «специалисты»: силач-пулемётчик, опытный врач и переводчик.

— У меня для каждого из вас королевское помилование. И приказ проследовать со мной на миссию.

— Куда же мы собираемся, благородный сэр? — поинтересовался Саргий. Только при свете дня Вик оценил габариты иммигранта. Он возвышался над Валентайном так же, как тот возвышался над сааксцем. Под мышкой верзила держал пулемёт, предназначенный для команды из двух человек. Если бы не чёртов Акт об ограничении, Синдикат давно бы вооружил всех штурмовыми винтовками. Но приходилось мириться со старой рухлядью, ведь Эдем не хотел, чтобы его сыны поубивали друг друга до Третьего Пришествия.

— Там, дальше по реке, нас ждёт очень важная персона, которую командование просит проводить домой. Вас выбрали за ваши уникальные навыки. У каждого на совести серьёзные проступки.

— Кроме меня, — заметил сааксец. Вик не стал отвлекаться:

— За них полагалась смертная казнь. Но вы выбрали ссылку и не прогадали. Потому что именно сегодня у вас появился шанс не просто вернуться домой, а вернуться героями.

— Что, если мы откажемся? — наконец подала голос медичка. Вик даже залюбовался: серые глаза, правильные черты лица, высокие скулы и шелковистые светлые волосы, которые не смогла испортить подкладка каски. Красоту уродовала лишь застывшая маска презрения и омерзения — ничего более отталкивающего Валентайн и представить не мог.

— Что же, мне приказано казнить вас на месте и найти других кандидатов, — Вик блефовал. Но эффект получился впечатляющим: верзила нахмурился, медичка побледнела и опустила глаза, а сааксец состроил сосредоточенную гримасу.

— Казнить я вас не собираюсь. Если хотите: отказывайтесь. Я передам командованию, что вы погибли в бою. Можете гнить здесь до конца войны, а потом опять возвращаться в клетки. А можете пойти со мной, вернуть гражданство и стать героями.

«Стань их другом. Стань незаменимым. Слушай их сердца».

Медичка кивнула, обняв себя руками. Верзила ухмыльнулся, махнув рукой. Синегубый тяжело вздохнул и сказал:

— Свой выбор я уже давно сделал.

Вик сочувственно покачал головой. Что же, команда собрана. Капитан едва сдержал вздох облегчения: всё оказалось проще, чем он ожидал.

Он последний раз окинул взглядом своих будущих сослуживцев и моргнул, запечатлевая образ в памяти. В голове всплыл главный совет Билла: «Не забывай, что твоими глазами смотрит король». Вик никогда не забывал. В конце концов, только поэтому его взяли на работу — потому, что король в любой момент мог просмотреть его воспоминания. Хотя, эту миссию он сможет оценить только после возвращения Вика в Город. Если он вообще сумеет вернуться.

Весь его опыт ведения боевых действий больше никуда не годился: одиночке во Вне делать нечего. Всё, что ему оставалось — это тянуть команду за собой. Казалось, его сломали и слепили заново. Чего ждать, если в первую же серьёзную вылазку он увидел такое, от чего бы его на смех подняли все учёные Синдиката?

Впрочем, после Нижних Уровней ему не привыкать.

— Грузимся на катер. Дорога предстоит долгая.

— Последний вопрос, сэр, — произнёс иммигрант. — Как зовут нашу цель?

Вик помешкал. «По крупице правды каждому».

— Полковник Ричард Эймс, — сказал Валентайн. — Мне приказали забрать мертвеца.

2. Пуская корни

«Даже по локоть в крови он бы не признал, что заслужил эту войну»

Анна Пирс, «Точка отсчёта»

Специально для выступления Карл Лоуренс накинул поверх мундира багровую королевскую мантию, напоминавшую Вику гниющую плоть. Ему вспомнились мухи, летающие над сваленными в кучу трупами. Глазастые, ненасытные. Чем-то похожие на стрингеров Восьмого телеканала.

Карл категорически отказывался называть свой настоящий возраст. Никаких данных о дате рождения в записях не хранилось, Вик это прекрасно знал.

Они стояли на открытом балконе Дворца: король занимался цветами, а Вик, сложив руки за спиной, ожидал приказаний. Парящие под потолком Старого Города светосферы заливали всё вокруг реками золота. Через несколько часов, когда за стенами стемнеет, они начнут отключаться.

Внизу по площади маршировали бойцы, поющие строевые песни. С такой высоты они казались насекомыми в зелёном камуфляже. Звенели церковные колокола, развевались багровые знамена, гремели по мостовой ботинки. Распятия сияли в петлицах, блестели пуговицы и начищенные бляхи ремней с отпечатанным Орлом Свободы. На примкнутых к винтовкам штыках чернели выгравированные клятвы верности. Молодые девчушки визжали в исступлении, размахивая флажками и цветами, женщины и старики приглядывали за детьми, норовившими прошмыгнуть через оцепление, чтобы хоть одним пальцем дотронуться до будущих святых. Солдаты шли на схватку с внешним миром с таким энтузиазмом, будто их всех после смерти ждали в Эдеме. Как только они выйдут за стены, солнце обожжёт их кожу, не видавшую настоящих звёзд.

Первая экспедиция насчитывала почти двадцать пять тысяч человек — и это после того, как генштаб сократил контингент войск.

Пришло время выйти за пределы Первого Города. Пришло время покинуть стены и увидеть, как изменился мир за пятьсот тридцать лет. Забыть о потолке. Забыть, что живёшь под Эдемом.

Король не торопился на выступление. Его одетые в перчатки руки крепко держали садовые ножницы. Несколько ящиков с посаженными розами казались Вику вызовом. Где бы человек ни оказывался, он пытался приручить природу. Когда же природы не оставалось, он выращивал её, чтобы приручить.

Щелчок — и мёртвый, ссохшийся отросток упал на пол. Будто оторванная взрывом рука.

— Очень капризный сорт, — пробормотал Карл. — У меня ушло много лет, чтобы вырастить их. Но хорошие вещи не приходят быстро, так?

«Если они приходят долго не значит, что они хороши», — подумал Вик.

— Что ты думаешь насчёт нашего предприятия? — спросил король.

— Авантюра, сэр. Неоправданная и бессмысленная.

— Вот как? — король тихо засмеялся. Он всегда говорил негромко, но его внутренней силе позавидовали бы многие. Голос Карла иногда напоминал Вику звон