Не теряя времени, он сорвал фальшивую бороду, парик и резиновую маску, бывшую его лицом. За ними последовали длиннополый мундир из тёмно-зелёного сукна и форменная белая рубашка. Осталась одна майка. Каждый раз, когда Вик оказывался при дворе, приходилось переодеваться и скрывать внешность. Никто не должен был знать, как он выглядит. Никто, кроме короля.

За дверью его ждала маленькая комнатка с громоздким утилизатором, напоминавшим поставленный вертикально гроб. По стенке текли тёмные струйки. «Влаги больше, чем в погребе». Вик открыл приёмное отделение и бросил туда весь свой хлам. Затем вытащил из кармана коммуникатор и приложил его к считывателю, чтобы передать чертежи. Выбрав на дисплее функцию распечатки, он указал чёрную кожаную куртку. Не прошло и минуты, как он уже спускался вниз на лифте в новом одеянии, готовясь выйти на улицы горячо любимого Старого Города.

В суматохе праздника никто даже не заметил, как он вынырнул из стены Дворца. Вик, расталкивая людей, двинулся к станции монорельса. Ладони натыкались на промокшую ткань и вспотевшие тела. Граждане визжали и пищали, буквально сходя с ума от масштабности парада. Солдаты всё шагали и шагали, и им не было видно конца. Вик на мгновение остановился, чтобы рассмотреть их лица.

Его поглотило огромное, живое сплетение с застрявшими и копошащимися в нём млекопитающими. Не образованная Операторами Сеть, связывающая всю информацию воедино, а паутина из связей, которыми дышащие существа оплетали друг друга каждую секунду. Людей не было. Вик их не видел. Существовала только насыщенная информацией пустота и мясная обёртка вокруг неё. Никто и никогда ничего не придумывал сам, не принимал по-настоящему своего решения. Ведь всё уже было решено заранее. Дети, чьи ценности полностью сформированы родителями и обществом, когда-нибудь постареют и продолжат этот замкнутый круг переваривания и перевирания одного и того же слова, которое когда-то произнёс не видимый ими Бог.

«Живите!»

Вик и забыл, когда в последний раз по-настоящему жалел, что убивал. Ему приходилось напоминать себе, что это проблема. Но он никак не мог смириться, что когда человек умирает, из него выплёскивается только пустота. Поколения мертвецов, вложивших свои слова в книги и сказания, безмолвно витали над всем, говорили ртами живущих, постоянно сидели где-то на краю сознания. Заказное дерьмо, льющееся с экранов и страниц газет, проникало под кожу, заражало воздух своим лицемерным ядом. Никто не уникален. И даже тысячи смертей могут ничего не значить в истории всего человечества.

Среди толпы он заметил огромного человека в плаще, чьё лицо скрывала маска орла. Вигилант — доброволец, решивший поддерживать порядок своими руками. Копы их не любили, но признавали, что присутствие помощников иногда было как нельзя кстати. Вот только вигиланты орудовали на окраинах и в Центре не появлялись. Вик знал, что мужчины здесь нет на самом деле. Это всего лишь мираж. Мираж, от которого он не может просто так отмахнуться.

Вигилант прошёл сквозь толпу без какого-либо сопротивления: в конце концов, его ведь не существовало на самом деле. Встав перед Виком словно столп, державший всё мироздание, он пророкотал:

— Расслабься. Вдохни свежий утренний воздух. И пойми, что ни одна жизнь не стоит спасения.

— Почему? — спросил Вик.

Человек в маске орла усмехнулся:

— Именно потому, что ты спрашиваешь.

Вик задумался. Устранение опасных элементов, грозящих миру в Старом Городе, вносило хоть какой-то порядок. И заплаченная цена казалась мизерной. Ведь жизнь полна страданий. В чём разница, если конец всегда один? Оборвать её сейчас, быстро, одним мгновением, одной пулёй — не это ли милосердие? Зачем помогать кому-то выживать, тратить на них силы, если результата не изменишь, а все старания в любую минуту могут пойти прахом?

Вик понимал. Они просто боялись. Почти все боялись умереть. И немногие — оставить близких жить в этом аду в полном одиночестве.

Он мог бы нацепить на себя бомбу и взорваться прямо посреди толпы. Вик знал, что достаточно пары действительно плохих дней — он окажется способен и на такое. Правда, Синтия очень сильно расстроится, Норман останется без отца, да и король вряд ли одобрит истребление действующих граждан, активно помогающих экономике Города крутиться. Ведь даже будучи пустыми, люди всё равно связаны.

— Убей одного, — сказал вигилант, — и ты морально убьёшь другого. Смерть будет преследовать его до конца жизни.

— Какой дешёвый каламбур! — фыркнул Вик. — Ведь есть братья, сёстры, отцы и матери. Ведь следуя такой логике, каждая потеря — исчезновение пустоты, которую называют человеком. Как пустота может исчезнуть? Как может потеряться отсутствие? Люди бы не тосковали, если бы терялось ничто.

— А если вся сеть состоит из пустот? — сказал человек в маске орла. — Любая пробоина, само наличие отсутствия — символ распада всей системы. Потому она и плачет.

Вик парировал:

— Значит, она стоит спасения. Что это говорит о нас с тобой, если даже пустая система может горевать?

Он хотел что-то чувствовать. Чтобы было не всё равно. Но поступал приказ — и он шёл убивать, не колеблясь, без малейших сожалений. Чтобы предотвратить войну, он проливал кровь. Пытался натолкнуть агрессоров на мысль, что все они смертны. Отпугнуть от полноценного конфликта, оставив десяток изувеченных тел. А после мучился, пытаясь разбудить совесть, не подающую сигналов жизни.

С солдатами проще. Их смерти мало что значат. Большинство армейцев были самозванцами, людьми, придумавшими себе имена. Ведь у них не было родителей, способных передать фамилию. Они не входили в паутину общества. Их смерти не вызывали такой бури эмоций. В армию они шли только потому, что не могли купить гражданство другими способами. Истреблять их было не так страшно. В конце концов, солдаты брали оружие, чтобы убивать. Значит, все они должны были быть готовы к смерти. Да и потом, их «исчезновения из жизни» почти не вредили экономике, хоть король и не любит об этом говорить.

Наваждение прошло — человек в маске исчез, будто его никогда и не было. Вик выдохнул. Это не первый раз, когда он сталкивался с галлюцинацией. Он даже спрашивал короля, что происходит в моменты, когда она появляется. Карл ответил, что Вик просто застывал на месте и бормотал себе что-то под нос. Мысли его путались, да и сама реальность казалась размытой. Вот только никаких громил в масках точно не было.

Вик помотал головой. «Просто не обращай внимания. Билл ведь сказал, что видения пройдут, надо только пить таблетки. Это всего лишь последствия шока, вот и всё». Колонны солдат продолжали шагать, не обращая внимания на застывшего Вика. Жизнь проходила мимо, а