В голове снова появились мысли о мальчишке. Почему он так разительно отличался на фоне остальных? Я вспомнила рассказ Дезмонда о сопротивлении. Мог ли ребёнок оказаться одним из них? И что было с остальными жителями столицы? Я была уверена, что даже дома они ходили с улыбками на лицах, даже во сне улыбались, словно за отсутствие улыбки им грозила страшная кара. Сердце неприятно колотилось в груди. Разве может быть счастье без боли? Разве человек, который ни разу не страдал, сможет понять, что такое хорошо, а что такое плохо? Как можно улыбаться всему? Сам Дезмонд улыбался часто, но не постоянно. На его лице мелькало множество эмоций. И на лицах его слуг тоже… Я нахмурилась, но найти объяснение этим странностям не смогла.

Приблизившись к окну, я посмотрела вниз, думая, можно ли спуститься на улицу и сбежать отсюда на одиночную прогулку? Вот только вряд ли получится сделать это. Скорее всего, Дезмонд велел беречь меня, как зеницу ока, ведь он не просто так распорядился, чтобы обед и ужин мне принесли в спальню – он не желал, чтобы я выходила.

Я поджала губы, приблизилась к кровати, села на неё и ненадолго прикрыла глаза. Веки начали тяжелеть, поэтому я прилегла и уже скоро заснула. Проснулась я, когда служанки принесли ужин и предложили мне помощь в подготовке ко сну.

— Спасибо, сегодня я справлюсь сама, — отрицательно помотала головой я.

Уж сколько раз мне приходилось справляться со всеми этими нарядами в одиночку! Я могла бы любой из них снять на скорость! Хоть какая-то польза от того, что я была проводником.

Оставшись одна в комнате, я стала потихонечку есть виноград, который выглядел настолько аппетитно, что даже без чувства голода я готова была проглотить его весь. Обмакивая виноград в жидкий сыр, я медленно пережёвывала его и думала о том, как убедить Дезмонда отпустить меня на прогулку, или как обмануть его стражников и улизнуть?

Услышав стук ударяющихся о стекло камушков, я нахмурилась и посмотрела на окно. Мне показалось, или?.. Очередной камень оказался чуть больше, отчего стекло зазвенело. Вряд ли это был Дезмонд… Что-что, а романтики в этом холодном мужчине не было.

Я подскочила на ноги, приблизилась к окну и посмотрела в него. На улице стоял тот самый рыжий мальчишка с лицом, усыпанным веснушками, и курносым носом. Я открыла окно и уже хотела спросить у него, почему он пришёл, и может ли он ответить на мои вопросы, но он приложил указательный палец к губам и отрицательно помотал головой, заставляя меня молчать. За ним охотилась стража Великого, и на территории замка он находился в большой опасности. Оглядевшись по сторонам, мальчишка бросил в окно свёрнутый в комок лист бумаги, посмотрел на меня, приложив указательный палец ко лбу, а затем перенеся его на область сердца. Сама не зная зачем, я повторила жест, словно сотню раз делала это раньше, и мальчишка сбежал.

Я подняла записку, развернула её и прочла:

«Все не то, чем кажется. Встретимся утром после завтрака. Записка приведёт тебя».

К завтраку Дезмонд всё-таки успел вернуться. Он был любезен со мной, но чувствовалось в его поведении нечто странное: ему словно тяжело было сдерживаться и проявлять ко мне симпатию. Если я была настолько неприятна ему, то почему тогда решил жениться на мне? А может быть, его странное поведение никак не связано со мной? Что, если его вчерашние дела завершились отнюдь не самым лучшим образом? И какие такие дела заставили его наскоро покинуть замок? Я не могла спросить напрямую, поэтому задавать вопросы не имело совершенно никакого смысла.

— Как вы себя чувствуете, Фрейя? Стали что-то вспоминать? — осторожно поинтересовался Великий, нарушив напряжённое молчание, образовавшееся между нами.

Я отложила ложку в сторону, вытерла губы салфеткой и улыбнулась. В голове то и дело мелькала фраза из записки: «Встретимся после завтрака». Мне важно было улизнуть, но как это сделать, я пока не понимала. И знает ли мальчик, когда именно должен закончиться завтрак?

— Спасибо. Всё в порядке! Думаю, что какие-то воспоминания стали возвращаться, но пока они незначительны.

— Возможно, вас следует показать лекарю? Вчера я как раз удалялся из замка, чтобы найти лекаря, который согласился бы осмотреть вас и, кажется, мне удалось отыскать его.

— Который согласился бы?

Я нахмурилась, не понимая, что сделала плохого, что даже лекари не желают осмотреть меня. Вроде бы плохой в этом мире была не я, а дядюшка Дезмонда… Рейган Тёмный. Негромко хмыкнув, я посмотрела на мужчину.

— Вы, должно быть, не помните, что не каждый лекарь способен выдержать сильнейшую магию целительницы. По сути, вы должны излечить себя изнутри самостоятельно, но… Если вы ничего не помните, то я привезу того человека.

— Благодарю вас за заботу! Мне приятно, что вы заботитесь обо мне, но я уверена, что чувствую себя просто прекрасно.

Я отлично понимала, что Дезмонд отлучался из замка не из-за поисков лекаря, но решила не делиться с ним своими мыслями. Его столь скорый отъезд был как-то связан с мальчишкой. Вот только как?

— И всё же я буду настаивать!

— Как вам будет угодно! — я покорно опустила голову, отмечая краем глаза, как сильно обрадовался Великий, что я не стала спорить с ним.

— Перед свадьбой я должен убедиться, что вы в порядке, Фрейя. Всё-таки столетний сон мог сказаться не только на вашей памяти…

Я выдавила улыбку, но ничего не стала отвечать. В столовой снова стала нарастать тишина, и мне пришлось нарушить её.

— Дезмонд, раз уж вы снова заговорили о свадьбе, то я хотела бы спросить у вас кое-что… Вы говорите, что наш союз позволит остановить ополченцев и заставит их склонить перед вами головы… Не возымеет ли такой же эффект новость о нашей помолвке? Мы могли бы выйти хоть сейчас и сказать, что помолвлены, тем самым признавая моё уважение и доверие вам.

— Нет! Это исключено! — Великий побледнел, только подтверждая мои догадки о том, что его мотивы не так чисты, как он пытается доказать. — Ополченцы должны будут увидеть символ короны и то, что вы на самом деле доверяете мне — брачное знамя. В ином случае они могут попытаться выкрасть вас и навредить вам. Поверьте, ополченцы одичали после того, как мой дядюшка похитил их единственную целительницу. Важно быть осторожными при общении с ними. И вообще, с чего вдруг вы решили заговорить об ополченцах? — Дезмонд сощурился, а я испуганно повела плечом, думая, как бы оправдаться.

— Вы сами говорили мне о них. Если ополченцы — мой народ, то я должна убедиться, что они в порядке. Они послушают меня, если я скажу, что признаю ваше правление и собираюсь стать вашей женой.

— Нет, Фрейя! Сейчас они признают только наш брак! Если вы так сильно желаете встретиться с ними, то мы не будем затягивать с браком. Сегодня же вас осмотрит лекарь и, если он заключит, что вы в порядке, то завтра на закате мы обвенчаемся.

Последние слова Дезмонда ударили обухом по голове. Он был слишком скор на принятие решений, и теперь я сомневалась, что он хочет жениться на мне только ради того, чтобы усмирить ополченцев. Было в этом желании что-то ещё. Возможно, магия недолго могла сдерживать Тёмного в гробу, и его племянник опасался, что дядюшка вернётся, разрушив его планы… Дезмонд желал обрести корону и признание. Он хотел опередить Рейгана и потому спешил.