Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я Леопард-1, ведомый, прием. Заканчиваем пилотаж, возвращаемся на аэродром. Как понял меня, прием?
– Вас понял, идем домой, командир.
Заложив вираж, пара истребителей пошла на аэродром. Майор Волин выпустил шасси: на приборной доске красные лампочки сменились зелеными. Дополнительно он проконтролировал выпуск шасси визуально. При выпущенном положении из-под обшивки крыла и носовой части фюзеляжа справа поднимались механические указатели-«солдатики», окрашенные в ярко-желтый цвет и имеющие фосфорные вставки. Благодаря этому они были хорошо видны и днем, и ночью.
Когда истребители зарулили на стоянку и заглушили двигатели, майор Волин подошел к своему ведомому.
– Что, Олег, трудно было не ввязаться в бой?
– Так точно, товарищ командир.
– Будешь моим ведомым.
– Есть, товарищ майор! – просиял молодой летчик.
– Но особо не расслабляйся. На виражах слабоват и держи дистанцию, не отрывайся от хвоста ведущего.
– Так точно.
Полеты продолжались. Майор Волин гонял молодых летчиков, отрабатывая с ними различные тактические приемы воздушного боя. Под началом командира эскадрильи находились четверо опытных пилотов-инструкторов. Все они прошли горнило фронтового неба. Два капитана и один старший лейтенант, так же как и он, сражались над Кубанью под началом командира гвардейского истребительного авиакорпуса генерала Евгения Савицкого.
Моторы истребителей гудели до самых сумерек. Ночных полетов сегодня не планировалось, и Александр Волин после вечернего совещания в штабе полка на попутке поехал в город. Он торопился к жене, зная, что вскоре придется расстаться с ней. Его эскадрилью в полном составе передавали из запасного авиаполка в действующую авиационную часть на фронт.
Зайдя в комнату, Александр Волин обнял жену.
– Здравствуй, Света, как дела, как здоровье?
– Саш, я… Я беременна. Сегодня ходила в госпиталь, и там мне врач сказала.
Александр Волин просиял белозубой улыбкой. Он подхватил жену на руки и закружил по небольшой их комнатке.
– Любимая! Я просто счастлив! Только… Как же ты теперь, Света?
– Уеду к родным в Тулу.
– Да, вот незадача… Ты – в одну сторону, а я – в другую.
– «Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону…»
На летном поле рядом с истребителями был построен весь личный состав эскадрильи. На ветру колыхалось красное знамя. Двенадцать летчиков и технический состав эскадрильи.
– Смирно! Равнение на знамя!
– Клянемся сражаться до последней капли крови. Клянемся сбивать фашистских стервятников! А если нарушим слова этой священной клятвы, то пусть наши братья по оружию поразят нас и предадут забвению! Клянемся!
После торжественного митинга наступила пора прощаться. У многих летчиков здесь оставались семьи, близкие.
Александр Волин крепко и нежно обнял жену.
– Береги себя, Света. Себя и ребенка. Когда уходит твой эшелон?
– Послезавтра.
– Я слышал, что эвакопоезд будут прикрывать наши летчики из полка ПВО. Сегодня пара их «харрикейнов» завалила «Хейнкель»-разведчик. Это хорошие бойцы, и у них неплохие самолеты. Не переживай, Светик.
– И ты тоже, не волнуйся, Саша, – успокаивающе улыбнулась жена.
– Напиши мне… номер моей полевой почты у тебя есть. Напиши, как только приедешь.
– Конечно, милый. Не переживай – сражайся спокойно.
Вскоре все двенадцать «аэрокобр» взлетели, собравшись на кругу над аэродромом, взяли курс на запад. Туда, где безжалостный свинец и сталь полосовали огненное небо.
Он вернулся на фронт – в очередной раз. Александр Волин внимательно наблюдал, как его летчики один за другим совершали посадку на фронтовой аэродром. Позади командира и чуть выше него барражировала «Кобра» ведомого. Лейтенант Погорелов был готов срезать очередью любого противника, который бы осмелился атаковать комэска. Остроносые истребители заходили на новую полосу по всем правилам: выпустив щитки и закрылки. Крайним пошла на посадку пара майора Волина, он аккуратно «притер» «Аэрокобру» на три точки.
Зарулив на стоянку, Волин заглушил двигатель, сбросил лямки привязных ремней и подвесной системы парашюта и выбрался из кабины. Летчик с хрустом потянулся и зажмурился от яркого солнца. Долетели без приключений, сели тоже на незнакомом аэродроме нормально.
К стоянке эскадрильи катил «Виллис» – начальство явиться не замедлило.
– Эскадрилья, строиться!
Летчики выстроились в шеренгу позади своих самолетов.
– Равняйсь! Смирно!
«Виллис» тем временем остановился, и из него выбрался грузноватый полковник в сопровождении еще двоих офицеров.
Александр вышел вперед и бросил правую ладонь к летному шлему:
– Товарищ полковник, разрешите доложить! Эскадрилья из двенадцати истребителей «Аэрокобра» под моим командованием завершила перелет без потерь. Готовы к выполнению боевых задач. Докладывает командир эскадрильи майор Волин.
– Вольно, товарищ майор.
– Вольно!
– Это хорошо, что вы к нам прибыли, давно ждем пополнений, – сказал полковник. Зовут меня Иван Николаевич Поддубный, я – командир истребительного авиаполка. Со мной – замполит полка Николай Васильевич Искрин и заместитель командира по стрелковой и тактической подготовке майор Иван Александрович Негода.
– Здравия желаю!
– Здравия желаю.
– Я распоряжусь, чтобы вновь прибывших летчиков накормили и поставили на довольствие. А вас, товарищ майор, попрошу со мной – в штаб.
* * *
Пилоты направились в столовую, которая оказалась просторной землянкой с одним длинным общим столом. Улыбчивая повариха, тетя Глаша, как ее тут называли, накормила вновь прибывших вкусным украинским борщом, а на второе принесла большой казанок гречневой каши с тушенкой. И две крынки парного молока. Кормили здесь не в пример лучше, чем в запасном авиаполку. «Все для фронта, все для победы!» Этот девиз выполнялся во всем, в том числе и в питании. Причем – неукоснительно.
В большой землянке летного состава пилоты встретили вновь прибывших доброжелательно. Расспрашивали о житье-бытье в тылу, о последних фронтовых новостях. Но, видя, что они утомились с дороги, быстро оставили их в покое. Летчики забрались на деревянные двухъярусные нары и провалились в крепкий, глубокий сон.
Перед сном один летчик решил побриться. Взял осколок зеркала, бритву, мыло и уже собирался выйти из землянки.
– Это верно, – вполголоса одобрил старший лейтенант с глубоким шрамом на щеке.